Не смотри

Линн услышала, как его сердце пропустило удар, как будто ее слова задели нерв. Не зашла ли она слишком далеко? В конце концов, он оплакивал смерть Рудольфа.

Затем она почувствовала, как Кир обхватил ее руками, а затем прикоснулся губами к ее макушке.

— Как ты стала такой умной?

Она прижалась ближе. Ей нравилось обниматься с ним. Чувствовать себя в безопасности.

— Я провела свое детство в убеждении, что моя мама ушла, потому что не хотела ребенка. Думала, если бы я не родилась, она все еще оставалась бы здесь. И мой отец не страдал бы так сильно.

Он крепко обнял ее.

— А теперь?

— Теперь я стараюсь принять то, что несу ответственность только за свои собственные решения и поступки, — сказала она ему, постепенно осознавая, что ощущение покоя сменяется сильным волнением. Его мышцы были восхитительно твердыми, когда она прижималась к Киру, а цитрусовый аромат заставлял ее кровь приливать ко всем нужным местам. — Я не могу контролировать других людей, — заставила она себя продолжить. — Они сами выбирают, что им делать.

Он легко провел рукой по ее боку. Линн вздрогнула, когда он запустил пальцы в ее волосы, рассыпавшиеся по плечам. Она убрала их в обычный хвост перед тем, как Кир приехал в клинику, чтобы забрать ее на ужин. Заодно покопалась в сумочке, чтобы найти старый тюбик губной помады, которым не пользовалась уже несколько месяцев.

Она не спрашивала себя, зачем ей такие хлопоты. Не то чтобы ресторан Беллы считался шикарным. Как раз наоборот. Теперь она знала, почему. Он сжал пальцами ее затылок. По ее телу пробежала знакомая дрожь.

— Это работает?

Она облизала внезапно пересохшие губы.

— Иногда.

Он поцеловал ее макушку.

— Иногда — это уже начало.

Линн откинула голову назад, чтобы встретиться с его пылающим взглядом. Она слышала о дымке страсти, но никогда не испытывала ее на себе. Однако в данном случае все обстояло как раз наоборот.

О, это и в самом деле была страсть. Она бурлила в ней, как будто вот-вот взорвется. Но никакой дымки не возникло. Вместо этого она остро осознавала окружающий мир. Как будто все ее чувства работали на пределе.

Она ощущала жар его пальцев, прижавшихся к обнаженной коже ее горла. Ускоряющееся биение сердца, от которого учащалось дыхание. Прилив крови, сгоняющий томительный холод.

Все это вместе взятое давало ощущение волшебного предвкушения.

Даже теплый, знакомый запах ее дома и слабый храп Кинга усиливали ощущение этого редкого и драгоценного момента.

— Так и есть, — сумела прошептать она.

Она приподняла голову и прильнула к его губам в поцелуе, который обжег ее до кончиков пальцев на ногах.

Бывали просто поцелуи, а бывали отчаянные. Это как раз один из тех, которые раздирают душу.

Линн тяжело прислонилась к Киру, зарывшись руками под его свитер, и провела ими по спине. Он оказался таким теплым. Завороженная контрастом его горячей шелковистой кожи, натянутой на твердые мышцы, она подняла руки к его широким плечам.

Кир застонал, кончиком языка раздвигая ее губы, чтобы углубить поцелуй. Он почувствовал вкус вина, которое они пили в ресторане, и что-то еще. Потребность.

Потребность в мужчине.

От его вкуса у нее скрутило живот, как в двенадцать лет, когда она наконец набралась смелости и впервые прокатилась на американских горках. Это одновременно пугало и возбуждало.

Именно так.

Желая большего, она схватила его свитер и неумело стянула через голову. Отбросила его в сторону, изучая широкую грудь Кира, слегка поросшую золотистыми волосами. Грудь выглядела просто идеально, как она и ожидала. Как будто ее вырезал художник.

Даже не пытаясь удержаться от соблазна, она потянулась, чтобы проследить все линии и грани его торса. Он резко вдохнул, глядя на нее немигающим взглядом.

— Это только начало.

У Линн пересохло во рту.

— Начало чего?

На его губах заиграла плутовская улыбка.

— Если я скажу «рая», это будет слишком банально?

Конечно, это звучало банально. Так же, как банальны и бабочки в ее животе. И то, как сильно колотилось ее сердце, так что становилось трудно дышать. И ощущение, что ее кости плавятся от восхитительного тепла, разливающегося по ней.

— Я начинаю думать, что мне нравится банальность.

Кир улыбнулся еще шире, наклонившись, чтобы подхватить ее рукой под колени. Он поднял ее на руки и направился через гостиную.

Кинг поднял голову, чтобы посмотреть, как они уходят, с сонным удовлетворением.

Глава 18

Кир отнес Линн в ее комнату с чувством… Он не совсем понимал, что именно он чувствует. Голод. Предвкушение. И абсолютное изумление от того, насколько правильно оказалось держать её в своих объятиях.

Опустив Линн на кровать с той же осторожностью, с какой он бы сделал это со своим самым ценным имуществом, Кир присел на край матраса. В комнате царил полумрак, и он потянулся, чтобы включить лампу на тумбочке. Мягкий свет разлился по ее лицу, открывая уязвимую потребность в глубине ее глаз.

Его сердце заколотилось от яростной решимости.

С виду Линн казалась такой сильной, но Нэш причинил ей боль и предал ее. Кир хотел, чтобы она была на сто процентов уверена, что может ему доверять.

— Это последнее, чего я ожидал, вернувшись в Пайк, — сказал он Линн, стаскивая с нее сапоги.

Дрожащая улыбка тронула ее губы.

— Да, я тоже этого не ожидала.

Не сводя с нее взгляда, он потянулся к поясу ее брюк. С мастерской легкостью он расстегнул молнию и осторожно стянул их с ее ног.

— Когда увидел тебя на похоронах, я почувствовал облегчение, — сказал он, позволяя себе провести пальцами по обнаженной коже ее бедер. Неудивительно, что они оказались подтянутыми. Ее работа ветеринаром означала, что она находилась в прекрасной физической форме. Это чертовски сексуально. Его член отреагировал на увиденное с немедленной благодарностью.

Линн задрожала, ее губы разошлись в бессознательном приглашении.

— Почему облегчение?

Он провел пальцами по ее бедрам, обводя низкую линию атласных трусиков.

— Ты напомнила мне, что, хотя отца больше нет, я не один. — Он подцепил большими пальцами резинку и сдвинул трусики вниз, чтобы отбросить их в сторону. В его груди раздался благодарный рык, когда он впитывал вид ее тела цвета слоновой кости, контрастирующего с темным покрывалом под ней. Ему нравилось открывать ее красоту, кусочек за кусочком. Вернее, слой за слоем. Словно собирать чувственную головоломку. — Вот почему я так хотел увидеть тебя снова.