Не спешите с харакири
Шрифт:
Наш Хелдер пошел туда. Он поговорил с девушкой, очаровательной японочкой. Он спросил у нее, где можно купить резиновые перчатки... Смекаешь?
– Черт возьми, это чтобы не оставить отпечатков пальцев!
– Ты прав, Гюстав!
– Девушка посоветовала ему базарчик на соседней улице. Они разговаривали совсем недолго. Хелдер спросил, не хочет ли она составить ему компанию этим вечером. Она ответила, что этим вечером занята, но будет свободна завтра. Тогда он назначил ей свидание у своей гостиницы.
– Название гостиницы? Быстро!
– Это «Айли Ситофи», довольно скромное заведение неподалеку
Я прижимаю Рульта к своей благородной груди.
– Браво! Ты узнал номер его комнаты?
– Да, 118. Ты хочешь, чтобы я поехал туда с тобой?
– Нет, там может подняться шумиха. Тебе и так уже пришлось отдуваться из-за меня. Я буду действовать с парнем Бе-Рхю-Рье и по возможности, как можно тише!
– Скажите, ваш друг – японец? – ненавязчиво интересуется блондиночка.
– Нет, моя прелесть. От японца у него лишь одна желтизна!
Я покидаю их с тысячью и одной надеждой на удачу.
Глава 13
Полночь, час преступлений. Я объявляюсь в холле гостиницы «Айли-Ситофи». Портье в белой куртке читает за стойкой иллюстрированный журнальчик «Чин-чин».
– Я хотел бы поговорить с одним из ваших клиентов, который должен был остановиться здесь сегодня вечером, господином Бе-РхюРье, – говорю я.
– Кто его хочет видеть?
– Месье Дюпон.
Он снимает трубку, и на другом конце резким скачком пробуждается Толстяк. Портье сообщает ему о моем визите.
– Вы можете подняться в номер 124, – приглашает меня цербер.
Я благодарю его. До сих пор все идет по плану. Берю спокойно снял себе номер в этой гостинице на одном этаже с таинственным Хелдером. Я захожу в номер коллеги.
– Ну как. Толстяк?
– Птичка у себя в гнездышке.
– Ты в этом уверен?
– Еще бы! Я заработал себе ячмень, пася в замочную скважину! Он вернулся к себе около одиннадцати и только что выключил свет.
– Он там один?
– Как рождественская елка в сиротском приюте!
– Тогда идЕм!
Берю массирует свой глаз, надутый воздушной струЕй из замочной скважины.
– Такие штучки, – возмущается он, – не должны входить в обязанности старшего инспектора!
– Да, но ты можешь внести расходы на примочки в свои командировочные.
– Ну да?
Мы, крадучись, выходим из своего номера и приближаемся к 118. Прижав ухо к двери, мы прислушиваемся. До нас доносится легкое похрапывание. Не знаю, обращали вы когда-нибудь внимание на то, что существуют два вида храпа: львиный рык и змеиный посвист. То, что улавливает мой слух, относится ко второй разновидности.
– Вперед, – говорю я Толстяку. И деликатно стучу в дверь. Up`o прекращается. Я стучу еще раз. Под дверь просачивается луч света.
– Кто там? – взволнованно спрашивают за дверью.
Я зажимаю нос пальцами и негромко вякаю:
– Микики ньяк ху, шофо туки я мамотто!
Я произношу это весьма уверенно, так как из интервью Рульта с японским городовым усвоил, что Хелдер не понимает по-японски.
– Минутку, – отвечают мне.
За дверью слышится шорох в спешке надеваемого шмотья, затем
шаркающие по ковру шаги.– Вы дежурный по этажу?
– Йе, йе, муссье, дзинь-урной по это-зю!
Щелкает замок, дверь приоткрывается. Перед нами на мгновенье возникает бородатое лицо типа в ночной рубашке, наспех заправленной в брюки. Этого достаточно. Берю бросается вперед с опущенной вниз головой. Он отбрасывает беднягу назад, и тот отлетает в другой конец комнаты. Я быстро захожу в номер и закрываю за собой дверь.
Берю вступает в отчаянную схватку с постояльцем «АйлиСитофи».
Они валятся на пол, бой становится все более интересным. Берю в тысячу раз сильнее, но Хелдер в двенадцать тысяч раз превосходит своего противника в ловкости.
Я вижу, как из хлебальника Берю на несколько кабельтовых отскакивает его вставная челюсть, за ней следуют очки Хелдера. От клубка тел исходят пыхтенье, сопенье, напряжение, рев и стон. Наконец, темп схватки замедляется. Хелдеру удается провести захват Толстяку, и тот начинает задыхаться между ног своего соперника. Он предпринимает отчаянные попытки, чтобы вырваться. Его рука дотягивается до рыжей бороды Хелдера и тянет ее вниз. Она остается в кулаке Берю.
Я смотрю и не верю своим глазам. Даже сейчас, когда я описываю это приключение, я продолжаю сомневаться в своих чувствах. Человек, лишенный очков и бороды, и сдерживающий разъяренного бычару Берюрье, так вот, этот человек, – слушайте сюда получше, а для этого распахните ваши помятые за плохое поведение в детстве лопухи, – итак, этот человек – не кто иной как мой кузен Гектор!
Нас ожидает минута великого изумления. Мы смотрим друг на друга, узнаем друг друга, восстанавливаем чувства взаимного доверия и восклицанием:
– Гектор!
– Антуан!
Гектор разжимает свою хватку.
– Месье Берюрье! Извините, ради Бога! Но представьте себя на моем месте! Когда вам заезжают головой в живот, и у вас нет времени заглянуть в лицо тому, кто это делает.
– Ничего, ничего, – с уважением бормочет Толстяк, – а вы знаете толк в захватах дзюдо!
– Я проштудировал кучу литературы по дзюдо, когда работал в министерстве. Я – единственный из черных поясов, кто учился дзюдо заочно!
Он встает, отряхивается и одергивает свою ночную рубашенцию.
– Какая для меня неожиданность встретить тебя здесь, Антуан!
– Для меня тоже. Мы сбились с ног, разыскивая тебя!
– И не говори, такого и в кинухе не увидишь!
Вот ведь, черт возьми! Что же происходит? Гектора не узнать. Из бледной рохли он преобразился в сильного, сурового, уверенного в себе мужчину. Он шпарит на арго. Он берет со стола пачку Го-луа-цзе и зажигает спичку об свои штаны.
– Ну, рассказывай!
– Не знаю, известно ли тебе, Тоньо, что мы с Пинюшем открыли частное сыскное агентство...
– Знаю. Продолжай!
– Однажды к нам пришла дама...
– Мадам Хелдер, если не ошибаюсь...
– Эй, кузен, приткнись-ка слеганца! Если ты все знаешь, не компостируй мне мозги!
– Ну-ну! Ладно, продолжай!
Гектор глубоко затягивается, щеголевато выпускает дым через ноздри и, достав бутылку из-под подушки, бросает еЕ Берю.
– Промочите трубы, месье Берюрье, чтобы чуток взбодриться!