Не суди по оперению
Шрифт:
– Ты расстроен?
– Совсем нет.
– Я совершенно ничего не понимаю. Ты хотел, чтобы он тебя кадрил или нет?
– Да нет, конечно!
– Тогда чего ты злишься?
– Потому что вы мне внушили, что он гей, а это неправда.
– Мне показалось, что он вполне эгегей.
– Да не эгегей, а гей. Гомосексуалист! Я выглядел полным дураком. Прочел ему целую лекцию про уважение прав людей, в конце, кажется, даже сказал: «Да здравствует свободная Франция!»
– Да, ты немного перегнул скалку…
– А потом…
Алекс замолчал. Он не хотел признаваться Максин, почему он на самом деле так разозлился, но раз уж он начал, трудно было остановиться.
– А потом он сказал, что находит вас… м-м-м… странной.
– Странной? Меня? Ну, это вообще!
Она гордо поправила на голове toortsog и продолжила, покраснев от возмущения:
– Оригинальной, куда ни шло. Свободной, изобретательной, эксцентричной, в крайнем случае. Но только не странной. От странного слышу!
Она схватилась за руль:
– Поворачивай обратно! Сейчас мы объясним этому придурку, что мы о нем думаем. Моя дубинка при мне.
Алексу удалось все же удержать руль.
– Мы не можем возвращаться. Напоминаю, мы в бегах.
Старая дама сложила руки на груди и надулась. Алекс воспользовался ее молчанием, чтобы спросить:
– Вы никогда не думали, что ваше поведение может показаться необычным?
– Необычным – возможно, но не странным. Странное поведение бывает у сумасшедших. А я не сумасшедшая. Во всяком случае пока. Не совсем еще.
В последних словах Максин Алекс уловил грусть и страх потерять контроль над своим рассудком. Это было единственное ее слабое место.
Она продолжала, не глядя на него:
– Я всегда была необычной. Такой родилась. Привычка диктует свои законы.
– Вы ведете себя не как женщина вашего возраста.
– В том-то и дело. Я веду себя соответственно тому, на сколько лет себя ощущаю. В душе я молодая, потому и поступаю не как старуха. Кое-кому это может не понравиться. Видимо, раз я старше, чем людей средней продолжительности жизни, то должна носить фартук в цветочек и коллекционировать меховые тапки. Печь пироги, смотреть телек и вести разговоры исключительно про грядки. Нет уж! Так ведут себя старики, но только не я!
Она замолчала, глядя в окно на мелькавший северный пейзаж. Уже показались вдоль дороги дома из красного кирпича, а на горизонте – угольные отвалы, похожие на черные горы.
Максин наконец прервала молчание:
– Мне иногда кажется, что у меня locked-in syndrome [53] . Меня заключили в тело гораздо более старое, чем я. Но, возможно, после смерти я реинкарнируюсь.
Даже если бы Алекс начисто не верил в подобные вещи, он не стал бы лишать этого слабого утешения старую даму на краю могилы.
53
Синдром запертого человека (англ.).
– А в кого бы вы хотели переродиться?
– В комара.
– Чтобы смочь летать? – спросил он удивленно.
– Чтобы покусать того идиота, который назвал меня сумасшедшей!
Молодой человек взглянул на нее с нежностью.
– Вы самая молодая из всех, кого я знаю. Рядом с вами даже молодые кажутся старыми. У них нет ни вашей энергии, ни вашего ума, ни вашего остроумия. Вы однозначно моложе меня.
Она повернулась к нему и погладила его по плечу, ласково, как мама.
– А ты самый славный из всех молодых людей.
– А вы со многими
из них знакомы?Она задумалась на секунду.
– Нет. Но ты – мой самый любимый. А это дорогого стоит.
Их взгляды привлекло закрепленное на столбе панно, расписанное флюоресцентными красками.
Алекс был совершенно уверен в реакции Максин. Он только считал про себя – раз, два, три, четыре, пять…
– Ярмарка! – завопила она, как девчонка. – Поехали туда? Ну, пожалуйста, поехали туда…
Молодой человек улыбнулся.
– Хорошо. Но только ненадолго.
– Ура!
И она в восторге затопала ножками по полу «Твинго».
51
Алекс припарковал машину в сторонке. Он не жаждал, чтобы полицейский или какой-нибудь слишком усердный гражданин сообщил о них в полицию.
Они двигались среди аттракционов. Неоновые вспышки рекламы и указателей окрашивали волосы Максин в красные, зеленые, желтые и синие тона. Здесь царила жизнерадостная какофония, в которой мешались смех, крики, старые французские песенки с каруселей и «современная музыка» – как говорила Максин, недовольно качая головой – с аттракционов для любителей острых ощущений.
В воздухе витал аппетитный аромат сладкой ваты. Максин, как заправская гончая, принюхалась и взяла след, прямиком устремившись к киоску, источавшему вкусный запах. В разноцветной палатке напротив продавались чуррос [54] и разнообразные вафли. Максин переводила взгляд с одного на другое.
– Вы хотите сладкую вату?
– Разве кровельщика спрашивают, любит ли он черепицу? Естественно, хочу.
Она не отводила глаз от чуррос, которые продавщица ловко упаковывала в бумажный рожок.
54
Сладкая обжаренная выпечка из заварного теста, имеющая в сечении вид многоконечной звезды или просто круглая.
– Вы хотите чуррос?
– Разве дровосека спрашивают, любит ли он дрова?
Алекс не понял, к чему она это сказала, но раз так, то так.
– Мы берем вату или чуррос?
– И то, и другое. Съедим пополам.
Они брели по аллеям ярмарки и останавливались перед некоторыми аттракционами, чтобы поглядеть на катающихся на них людей. Дети смеялись, сопровождаемые умиленными улыбками родителей, подростки и взрослые заходились в крике на экстремальных аттракционах.
Прямо перед ними возникло что-то вроде подъемного крана с двумя гондолами, раскачивающимися на высоте пятидесяти метров. Стоящее перед кассой панно горделиво обещало мощность в пятьдесят герц. От одного только вида летающих лодок у Алекса подступила тошнота к горлу. Максин указала пальцем на табличку у входа на аттракцион и, изо всех сил стараясь перекричать отчаянные вопли несчастных, которые решились на этот эксперимент, сообщила:
– «От 7 до 77 лет». Как жалко! Я бы с удовольствием тут покаталась. Это дискриминация. Как ты думаешь, я могу сойти за семидесятисемилетнюю девчушку?
Алекс понимал, что, если Максин соберется пойти на этот аттракцион, он должен будет ее сопровождать, а у него не было ни малейшего желания это делать. Старая дама рисковала получить сердечный приступ, точнее говоря, получить приступ рисковал скорее всего он. Прежде чем ответить, Алекс тщательно и долго жевал свой чурро.
– Я ничуть не сомневаюсь, что вы легко сойдете за элегантную семидесятилетнюю даму, но посмотрите, какая там очередь!