Не та профессия. Тетрология

Лично мне и так понятны все его резоны, потому оставляю вопрос без ответа.

Во-первых, без Алтынай набирающее силу «народное строительство» в провинции теряет легитимность и результаты труда общин становятся предметом изъятия со стороны любой власти (в зависимости, передадут ли землю Шаху).

Во-вторых, старик прикипел к Алтынай и в беседах с ней проводит порой больше времени, чем со всеми остальными, вместе взятыми.

В-третьих, ответственность за женщину, находящуюся на твоём попечении. Для пашто это краеугольный камень культуры. И хотя Алтынай имеет свои собственные соображения, кто из них с Актаром на чьём попечении, но вслух она ему этого никогда не говорит (потому что умная и деликатная).

– Приятно, – открыто и простодушно улыбается Алтынай, отсвистывая что-то непонятное.

Затем разведя руки, она прихватывает поводья наших с Актаром коней одновременно. После чего выстраивает трёх лошадей бок в бок и просовывает свои ладони нам подмышки.

Актар моментально расплывается, как снег на огне.

Я не очень люблю подобные кавалерийские упражнения и трюки (совсем не люблю, если честно), но сейчас не тот момент, чтоб качать права либо что-то корректировать.

Какое-то время трясёмся таким образом (в неудобном лично для меня положении).

Тут, кстати, надо понимать, что подобный прямой тактильный контакт для многовековой культуры пашто – прямой запрет. Ну не может женщина – вот так, просто так – касаться мужчины. Тем более, чужого и на людях.

Актар, естественно, подобный демарш воспринимает исключительно как знак близкого расположения к себе (а не как различие обычаев) и после каждого такого прикосновения Алтынай потом цветёт по половине дня.

А она, как мне кажется, вполне осознанно этим пользуется (когда требуется разрядить напряжение).

– Есть что-то, что лично мне ещё следует принять во внимание? – деловито спрашивает Актар, полностью оттаяв душой через пару километров. – Кроме того, что в страхе и в волнении лично мне ничего быстро решать не сто ит?

Я, кстати, регулярно поражаюсь его способности делать хорошие выводы в самых плохих (для него) ситуациях, не смотря на любой понесённый им эмоциональный ущерб .

– А давайте посоветуемся. Тот Нурислан , который… – делаю паузу, убеждаясь, что меня понимают и слушают. – Вот у него на связи в нашем городе были полтора десятка незнакомых между собой людей, из местных, которые могут нам очень осложнить жизнь в городе. Особенно в вопросах, связанных с возможной передачей Провинции Шаху.

– Отравить колодцы и одного за ночь хватит, – понимающе кивает Актар.

– Или мясо на леднике, – ёжится Алтынай.

– И многое, многое другое, я вам даже рассказывать не буду всех возможностей… Вот мне кажется, что их всех надо срочно изловить. Правда, я не могу придумать, как это сделать, чтоб была соблюдена справедливость, – задумываюсь на мгновение. – Ведь для соседей и обывателей, они – простые жители. И только мы знаем, что они на самом деле регулярно получают немалые для них деньги совсем за другое. И это «другое» часто противоречит и божьим законам, и человеческим.

Благодаря Разие, из головы задержанного в Бамиане мы вытащили все подробности. Которые для меня выглядят как вполне себе работающие основная и дублирующая агентурные сети. Только вот не знаю, какими словами и понятиями это объяснять с е й ч а с.

«Сети», кстати, были вполне себе саморегулируемыми. Имели собственные независимые (пересекающиеся и опять дублирующиеся) планы мероприятий, на самые разные случаи; в том числе если этот «Нурислан» исчезнет. Для местного общества, со скоростью звука впадающего в панику от всего нештатного – за глаза, если в угрожаемый период. А проверять «наследников Нурислана» на профессионализм, выучку и добросовестность мне почему-то не хочется.

Плюс, но тут неточно, вроде бы существует даже склад той самой дряни, от которой я на границе бегал по горам от тамошних вояк и ел человечину. Зачем его оставили – могу только догадываться.

Не иначе как на тот случай, когда землю вместе с народом решат передавать Шаху, а народ воспротивится.

Пустые изумрудные копи в горах гораздо лучше, чем они же – но с бунтующим в окрестностях народом. Условия вырабатываемых с Исфаханом соглашений нам, естественно, неизвестны.

– Я бы не громоздил сложностей, – бухает в лоб Актар. – Алтынай вообще устраняем от того вопроса, поскольку земли как-бы принадлежат пашто. Согласен? – он испытывающе смотрит на меня, под любопытным взглядом Алтынай.

– И что ты предлагаешь? – задаю встречный вопрос в стиле Иосифа.

– Я говорил с Разиёй… – мнётся Актар. – Она осталась совсем одна, и ей нужна поддержка. Мужская поддержка, потому что иначе в нашей жизни никак. Она не против вступить в мой хель , на правах обособленной ветви.

– Так у вас же женщины не наследуют!.. – выпаливаю сгоряча, не подумав.

Потом осекаюсь и прикусываю язык.

– У неё будет полная свобода действий, над ней не будет никого, и все её богатства будут в её полном распоряжении. – Чеканит Актар, не углубляясь в детали их договорённостей. – Моё главенство – чисто номинальное. Чтоб ей среди нас междоусобиц не хлебать. Я ни жениться на ней ни понуждать к чему-либо не собираюсь. Пусть девочка просто спокойно живёт, как хочет.

Актар осекается, когда соображает, что в последней фразе уже он сболтнул лишнее; под глумливое хмыканье Алтынай, которое он игнорирует.

– Разия взяла из Бамиана того паренька к себе, на правах родственника, – продолжает Актар. – Так что, если по букве правил, то и мужчина у неё в семье уже есть.

– А-а-а, так вот зачем Мазияр тащится с ней! – нетактично выдаёт Алтынай, с размаху хлопая себя по лбу ладонью. – А я уже подумала…

– С ума сошла? – вздыбливает брови мало не на затылок от удивления Актар. – Ему десять лет!

Алтынай отбрасыает поводья на шею коня и картинно закрывает рот двумя руками.

А я бы с коня так упал .

– У Мазияра очень бедная семья, и его мать согласилась, доверить Разие опеку над парнем на ближайшие пять лет, – сообщает Актар. – Разия и в средствах не стеснена, и научить может парня очень многому. Собственно, его как бы в воспитание ей и отдали. Чтоб читать, считать, общаться научился… а не то, что ты подумала, – мстительно припечатывает он, глядя на покрасневшую от смущения Алтынай.

– Гхм, люди. Это всё здорово, но речь была о другом, – деликатно возвращаю собеседников к изначальной теме.