Не та профессия. Тетрология

– М-да. У вас ведь не то что не соврёшь, а даже и не промолчишь, – хмыкаю. – Все тебя насквозь видят.

– Не все, только вожди и старейшины, – серьёзно отвечает Алтынай, оставляя мою спину и то, что ниже, в покое. – Но да. В такой ситуации, молчать бессмысленно. Всё равно же всё видно.

– Говорил он и о тебе. – Не считаю нужным что-либо скрывать. – Укорял, если кратко.

– О, значит, он на моей стороне! – Алтынай в какую-то секунду возвращает себе весёлое возбуждение и принимается вприпрыжку чуть не пританцовывать вокруг меня.

– Э-э-э, вот это было обидно и несправедливо! А я на чьей стороне?! – пока я раздумываю, возмущаться ли дальше или промолчать, меня щипают сзади ещё раз.

– Ну, в вопросах нашего совместного будущего ты мне не сказал ничего однозначного, – явно подначивает меня она.

– Слушай, ну а представь, что ты вырастешь – и за пару лет растеряешь красоту? – решаю не оставаться в долгу. – Допустим, пообещаю я тебе что-то сейчас. Проходит два-три года, и ты становишься непривлекательной, грузной, неинтересной и вообще… утрачиваешь своё очарование. А обещание мною дано; и что делать дальше?

– Ты находишь меня очаровательной? – деловито уточняет она, догоняя меня и явно погружаясь в какие-то мысли.

– Несомненно. Ты же видишь, правду ли говорю.

– И если останусь такой же, то привлекательности в твоих глазах не потеряю? – она всё так же убийственно серьёзна и погружена в себя.

– Нисколько. Скорее наоборот: взрослые женщины привлекают меня гораздо больше маленьких девочек, – не могу сдержать улыбки. – А если ты останешься такой же очаровательной, но ещё и подрастёшь, то затмишь даже солнце на небе. В моих глазах точно, – добавляю.

– И дался тебе этот возраст, – чертыхается она, вставляя затем ещё пару слов. – С чего такие дурацкие предрассудки…

В этом месте я не выдерживаю и перестаю сдерживать ржание, а она через мгновение присоединяется ко мне.

Мы почти доходим до места складирования всей снаряги, когда из пространства между шатров выныривает бледный Актар и выпаливает свистящим шёпотом:

– Где ходите?! У нас беда!

Буквально через удар сердца из другого прохода появляется один из ближников Алтынай:

– У нас… – тут он замечает Актара и осекается, добавляя. – Необходимо срочное разбирательство. Ханшайым, велите никого не выпускать из лагеря.

Я, конечно, не Алтынай, но тоже кое-что чувствую и вижу. Поглядев пару секунд на Актара, затем на степняка, сбрасываю груз с плеча, следом летит кожаная «сбруя» из рук Алтынай.

Переглянувшись с «сестрой», опускаю веки и под руки увлекаю и Актара, и сотника туркан в ханский шатёр:

– Давайте наедине. И не шарахайтесь друг от друга при всём лагере, пока ничего не ясно.

– Выполняй, – коротко роняет Алтынай в ответ на вопросительный взгляд своего человека, с сомнением косящегося на свой локоть (прихваченный моей рукой).

Глава 32

– Что случилось? – спрашиваем синхронно с Алтынай уже в шатре, переводя взгляд с сотника на Актара.

– Пропал один из наших сразу после того, как отошёл в пуштунскую часть лагеря, – коротко докладывает человек Алтынай. – Ушёл договориться о порядке прохождения конных часовых на дальних подступах, после чего не вернулся. Пашто говорят, от них ушёл обратно.

– Мы ничего ему не делали, – торопится выпалить Актар. – Я уже проверил. Он действительно был у нас, обо всём договорились. Решали, что ночные смены сейчас ваши, так как ваши кони на открытом пространстве чуют лучше. Между собой люди не ссорились, не враждовали. Кроме того, я сам переговорил с каждым из наших, – старик многозначительно опускает веки, намекая на то, что соврать ему не получится. – А ещё у нас тоже человек пропал. Пошёл за вашим вдогонку, что-то переспросить. Обратно не вернулся.

– Давайте честно. До пропавшего пуштуна нам дела нет, тем более что исчез он в очень интересный момент. Кони, кстати, все на месте… Нашего человека скорее всего уже нет в живых, – после паузы роняет сотник Алтынай. – Ну или куда бы он делся? Средь бела дня, внутри лагеря. Мы не обвиняем пашто, но у всего должно быть своё объяснение. И его нужно найти, потому что в противном случае… – он недоговаривает, но всё понятно и так.

Распри между народами могут вспыхнуть с новой силой и в любой момент.

– Я не знаю, как доказать, что мы ни при чём, – упрямо бычится Актар. – Если бы Разия была вашей , она могла бы прочесть каждого из нашего отряда, во всех подробностях. В вашу пользу. Но поскольку она – персиянка, ближе к нам, и вообще принята в мой род, то и насчёт её слов у туркан могут возникнуть подозрения на ровном месте. Даже если она будет говорит чистую правду, вы ей всё равно можете не поверить.

– Во-первых, опросить каждого из твоих людей могу и я сама, – начинает рассуждать вслух Алтынай, напоминая о встроенном «детекторе лжи» почти у каждого вождя здесь. – Во-вторых, есть мнение, что доказывать надо вину, а не невиновность. – Она при этом весело смотрит на меня, несмотря на остроту момента.

Ну да. Мы с ней это обсуждали. Презумпция невиновности как-то слёту и моментально осела ей в мозги, уж не знаю, по каким соображениям.

– А никаких свидетельств вины пашто лично я пока не вижу, – веско подытоживает Алтынай. – Только туманные подозрения, основывающиеся большей частью на межплеменной розни.

– Ты мудра не по годам. Я рад, что у туркан есть такой вождь, – серьёзно кивает Актар, выдыхая с облегчением. – Но теперь понять бы, что делать дальше? Сегодня ваш человек пропал. Это очень плохо. Завтра, если не найдётся и наш, это будет уже гораздо хуже.

– То понятно, – подаю голос со своего места. – Что делать – тоже понятно. Пойдём искать. Не может быть, чтоб днём, да внутри лагеря, никто ничего не увидел.

_________

Единый на первый взгляд, большой лагерь, при ближайшем рассмотрении, на самом деле представлял собой совокупность трёх поменьше. Ближе к долине, в которой велись тренировки, стояли шатры туркан – их коням требовалось больше пространства вокруг. Ближе к взгорку, вплотную к скальным обломкам, остановились пашто. А чуть дальше, как будто образуя третью вершину треугольника, стояли куффары, старший из которых явно был давним и большим другом Атарбая.