Не такая, не такой

Пыталась понять, что написано в деле, но это было на каком-то диком языке. Каждую фразу приходилось переводить с бюрократического на русский и получалось, что я должна отдать половину квартиры и десять миллионов. Каким-то людям — хотя истцом был сводный брат отца, он как-то растворился в хитросплетениях слов, оставив незнакомые мне имена, которым то ли он, то ли отец были должны денег, а теперь почему-то должна я.

Я перечитывала бумаги раз за разом, но понимала все меньше. Страшно было уйти и пропустить появление какой-нибудь еще нежданной неприятности, как будто кто-то будет меня тут разыскивать, чтобы поставить в известность об еще каком-нибудь кошмаре.

И вот в тот момент, когда в глазах уже темнело от духоты и страха, а стены, покрашенные бурой выцветшей краской начали заваливаться на меня, грозя похоронить здесь навсегда…

Появился Юлиан.

В светло-сером костюме, блестящих ботинках, с демонстративно навороченными часами, он шел по коридору и все эти странные враждебные люди расходились перед ним как волны перед Моисеем.

Не знаю как на него такого огромного сшили этот костюм, но сидел он безупречно. Запах его дорогого парфюма тут же, не напрягаясь, перекрыл всю вонь этого места, окутал меня, заключив в кокон безопасности.

Юл присел на корточки перед моим стулом, пальцами стер слезы с лица и дал бумажный стаканчик с крышкой.

— Пряный чай, — прокомментировал он, забрал дело из моих рук и бегло его пролистал.

Я отпила чай. Он был густым, сладким и пах всеми пряностями на свете.

— Пойдем, — сказал Юлиан, протянул мне руку и вывел меня из суда.

Если бы Юлиан отвел меня на эшафот, я бы в тот момент совершенно этому не воспротивилась. Менты на входе на всякий случай выпрямились, когда он проходил мимо, но он даже на них не посмотрел.

Я узнала черный танк-«Хаммер» на обочине, но мы направились не к нему, мы завернули за угол. Там на первом этаже дома толпились мелкие конторы, перекрывая друг друга своими вывесками: турагентство, магазин красной икры, вейпшоп, кофейня с тем же логотипом, что на стаканчике у меня в ладонях.

Мы поднялись к двери с надписью «Нотариус».

Очень усталая женщина лет сорока пяти, увидев сияющего Юлиана с нимбом над головой, тоже выпрямилась и попыталась изогнуться поизящнее, чтобы продемонстрировать тонкую талию. Возраст слетел с нее как сухая листва.

— Доверенность на представление в суде, — холодно и профессионально улыбнулся Юлиан, хлопнув нашими паспортами об стол.

Мой паспорт она просмотрела мельком, едва подняв глаза, чтобы сверить фотографию, а его листала долго, и я даже догадывалась, до какой страницы.

Мне дали расписаться в нескольких местах и опять все внимание досталось Юлиану. Они ворковали по-юридически, и мой мозг, высосанный перечитыванием иска, просто отказывался распознавать знакомые слова.

Я очнулась только когда чай в стаканчике закончился, а Юлиан коротко поблагодарил, сгреб бумаги и отвел меня к «Хаммеру». Усадил на заднее сиденье и предложил:

— Хочешь, поспи пока. У меня там еще дела.

Я нашла там знакомый плед и тут же в него укуталась. Вряд ли я смогу заснуть, слишком мне сейчас нервно, но его тепло обняло так уютно, что меня как будто даже отпустило. Я зарылась носом в шерсть, но плед больше не пах Юлианом и костром, он пах кондиционером для белья с лотосом. Впрочем, Юлианом тут пахло все вокруг, мне хватало. Я сидела, смотрела в окно и ни о чем не думала, застыв во времени ожидания.

Он вернулся, большой и надежный, сел за руль, разом заполнив собой слишком просторный для меня салон, и оглянулся:

— Не спишь? Тогда иди сюда, на переднее.

Я перебралась к нему, он раскрыл объятья и прижал меня к себе, целуя в волосы.

— Все хорошо, Сплюшка. Больше не волнуйся так, пожалуйста. Сейчас поедим где-нибудь и домой.

— К тебе? — утыкаться в костюм было не так успокоительно, как в свитер, но пришлось потерпеть.

— Ко мне. У меня для тебя сюрприз, — Юлиан поцеловал меня в нос, потом подумал и поцеловал в лоб, подумал еще и поцеловал как следует — долго и жарко.

Потом вернул на мое место, пристегнул и пристегнулся сам.

— А суд? А что ты сделал?

— Я теперь, радость моя, твой личный адвокат, — он ухмыльнулся, отъезжая от серого казенного здания, от которого у меня бегали мурашки размером со слона, даже когда оно просто попадало в поле зрения. — Представляю твои интересы, веду твое дело, готовлю документы, приду на заседание суда, ну и так далее, и тому подобное. Расслабься и забудь. Я все решу.

— Так ты правда юрист?

— А ты думала, это просто постельные игры? — засмеялся он. — Хотя я очень-очень дорогой адвокат, так что постельные игры — твоя единственная возможность со мной расплатиться.

Я помолчала. Это было как-то странно. Точнее, непривычно. Не помню, чтобы за всю мою жизнь с того момента, как я научилась самостоятельно завязывать шнурки, хоть кто-нибудь помогал мне решать мои проблемы. Даже за постель.

Прислонилась к его плечу, он погладил по голове. Московские улицы проносились мимо как в кино, бесшумно, безмолвно — Юлиан даже не включил музыку.

— Ты ведь занят на заводе. Зачем ты это делаешь?

— Как я могу не делать, Сонь? Спокойно смотреть, как ты пытаешься разобраться с делами, которые тебе не под силу, мечешься, сходишь с ума? Ждать, пока ты опять станешь удобной?

— Но ты не должен…

— Конечно, я должен. Не вижу вообще других вариантов. Мы все друг другу должны и все друг другу нужны.

У меня перехватило горло. Всю жизнь этого боялась. Может быть, мне не нужна помощь, если я теперь обязана ему?

— Но если я не хочу?..

— Чего?

— Быть должной!

Я так от этого устала.

— Пожалуйста. Тебя никто не заставляет.

— Но ты сам сказал…

— Я должен. Потому что ты мне нужна и нужна счастливая. Я сам так решил. А что решишь ты — только твое дело. Никто не может тебя принудить…

Он подумал и добавил:

— Кроме уголовного кодекса.

Юрист.

— Но ведь я не могу… отказаться, если ты сделал мне столько хорошего, — возразила я.

Мама всегда говорила, что подарки требуют равноценных подарков в ответ. Любая помощь должна быть отработана. Просьба об услуге делает тебя должной услугу в ответ.

— Можешь, конечно. Я ведь не ставил тебе условия и не требовал оплаты. Более того, если я потребую оплаты после того, как что-то сделаю, не уведомив тебя заранее, ты просто обязана отказаться. Вот если был договор — да. А если не было — не вздумай ничего делать «взамен». Только то, что хочешь сама.