Не такая, не такой

Я вздрогнула и виновато вжала голову в плечи — передо мной стояла тарелка с бельгийскими вафлями, украшенными фруктами и взбитыми сливками. Мне их даже не слишком хотелось, просто они были красивыми, как с картинки, и я планировала скормить их Юлу — он все равно в спортзале отработает.

Ксанка была с незнакомым мне мужчиной. Я помнила, что она искала замену своему заместителю главы, но чем увенчались поиски, уже не заметила.

Этот, по крайней мере, был симпатичнее. Но мне не понравилось то, как он хлопнул ее по заднице и бросил:

— До завтра, крошка!

— А ты горе заедаешь? Тебя красавчик бросил, что ли? — Ксанка потянулась и утащила ягоду ежевики с моей вафли.

— Все сложно… — вздохнула я. — И долго объяснять.

— А ты коротко.

— Если коротко, то мы теперь с Юлианом.

Ксанка скривилась, как будто нашла червяка в ягоде.

— Он тебе не нравится?

— Тебе вроде тоже не нравился? Как так вообще вышло?

— Он отец Влада, — вздохнула я.

— То есть денежки твоего мажора это папины денежки, и ты решила вернуться к тому, кто покруче. Ну ты и шлюха…

— Что? — мне показалось, что у меня слуховые галлюцинации. — Ксан? Тут не в деньгах дело. Просто Влад, он, ну, не очень хороший человек. А Юл — очень.

Ксанка смотрела на меня с отвращением на лице. Так долго червяк в ежевике ее бы вряд ли занимал. Приходилось допустить, что это из-за меня.

— Тут корячишься на диетах, чтобы отхватить себе чего получше — хотя бы и менеджера из «Шоколадницы». А она по миллионерским членам скачет.

— Ксан! Все совсем не так! Давай расскажу, как было… — но я не договорила.

— И жопа с дом ей не мешает! — Ксанка с яростью оттолкнула от себя мою тарелку с вафлями, как будто я ее заставляла таскать оттуда ягоды. Ее внезапная злость совершенно меня парализовала. — А как носом крутила, этот ей не подходит, и тот! И смотри-ка, отхватила на старости лет! Тоже надо, что ли, было морду корчить?

— Ксан, ты чего? — совсем растерялась я. Я бы поняла, если бы она так разозлилась, когда Влада увидела, но тогда она меня наоборот поддерживала. Сейчас-то что не так?

— Ничего! Хоть бы нормальная баба была, а то малахольная. В постели, что ли, чудеса умеешь? Чего я не умею, а?

— Ксан… — я передвинула стул поближе, когда увидела, что ее губы, которые только что кривились от злости, на самом деле дрожат. Я положила руку на ее плечо. Погладила. — Что случилось, скажи?

— Завидно мне, блядь! Не видишь, что ли? — выплюнула она практически сквозь рыдания.

— Вижу… А что я могу сделать, Ксан? Ну, правда, ничего такого не делала. Ну, случаются иногда чудеса. И с тобой может случиться…

— Да какое у меня чудо… Мне дочь поднимать надо, не на нашу зарплату, без мужика никак. А этот чистенький… ты бы знала, какие он мерзости хочет за свои копейки… Не буду даже рассказывать. Зато Анька хоть попробовала все эти тортики местные, на которые раньше только ходила смотреть разинув рот, как в музей. И на лето у нее обувь есть, и в лагерь я ее отправлю. А ты порхала-порхала и напорхала. Жила для себя, эгоисткой, в дерьме не маралась и получила за это еще и приз. Разве справедливо, а?

Я убрала руку.

Мне ее было очень жалко. Очень.

И если бы мир был справедливым, все бы было, конечно, иначе.

И мне правда — повезло. Просто неимоверно, сказочно повезло.

Но я все равно почему-то больше не хотела с ней разговаривать.

Мы подружились поневоле, просто потому что пришлось работать вместе, прикрывать друг друга, разговаривать между делом. Наверное, я бы не выбрала ее в подруги, сложись все иначе.

И теперь эта дружба осыпалась как хвоя с пожелтевшей елки, которую слишком поздно относят на помойку.

Я оставила деньги за свои вафли и, едва заметила подруливающий к обочине «Хаммер», выскочила из кофейни, даже не прощаясь. В машине привычно уткнулась в Юла и поревела.

Почему-то можно было. Он не раздражался и не бесился от женских слез. Гладил по голове и ждал, пока я успокоюсь и все расскажу.

— Может быть… — задумчиво сказал он. — Только не обижайся, пожалуйста… Но скажи, ты очень свою работу любишь?

— Да не то чтобы… — озадачилась я. — Я просто больше ничего не умею, а библиотека к дому близко.

— Ну теперь не очень.

— Да, — кивнула я. Теперь меня не держала ни близость к дому, ни подруга.

— О чем ты мечтала в детстве? На что никогда не хватало времени, сил, денег? Писать книги? Рисовать? Петь, может?

— Юл… — я сжалась и вцепилась пальцами в его спасительный свитер. Что я буду делать летом, а? — Ты сейчас страшно во мне разочаруешься, приготовься.

— Не может быть, — улыбнулся он. — Слишком уж ты фантастику любишь, смотрю.

— Может. Я мечтала быть библиотекарем. Думала, на такой работе можно целыми днями книжки читать.

— Что, правда можно? — спросил он с интересом.

— Нет, врут.

— Значит, работа не совсем та, о которой мечтала? Тебе бы что-нибудь, где книжки можно читать?

— Не бывает таких работ.

— Кто знает, кто знает… — задумчиво протянул он. — Например, книжный критик.

— Я не умею критиковать…

— Ладно, тогда моя личная литературная помощница. Будешь читать, потом отбирать лучшее и советовать мне. Сколько у тебя зарплата в библиотеке?

Я ответила.

Некоторое время он потрясенно молчал.

— Сонь… — медленно начал Юл. — А давай я прямо предложу тебе уволиться? У меня всей моей дипломатии не хватит, чтобы аккуратно подвести тебя к мысли, что с такой зарплатой ты можешь найти себе занятие и получше.

— А если ты меня бросишь, мне на мамину пенсию жить? — мрачно спросила я.

— Во-первых, я тебя не брошу, даже не мечтай, — хмыкнул он, целуя меня в губы и заводя, наконец, машину. — Во-вторых, мы сейчас можем поехать и сделать тебе счет, проценты по которому будут равны этой твоей зарплате. Будет моим подарком и твоей страховкой.

— Ты всем своим любовницам дарил такие дорогие подарки?

— Некоторым дороже, — с невинным видом отозвался Юл.

— Я вот сейчас по идее должна успокоиться, — задумчиво заметила я. — Но почему-то меня это бесит.

— Так и было задумано, — кивнул Юл. — Наконец-то моя Сплюшка начала понимать свою ценность в моей жизни.

Юл: Самая главная победа

Это должно было случиться рано или поздно.

Меньше всего я хотел, чтобы Соня при этом присутствовала и потому, скрепя сердце, раз за разом увозил ее из офиса, отправлял домой, в кино, в театр, в кафе, к подругам, на шопинг. Куда угодно, только бы в тот момент, когда Влад вернется, ее не было.