Не тайная связь

Ну вот, сама же просила без нежностей, а теперь…

– Боже!

Мир рушится на части, но в этом хаосе я впервые за долгое время чувствую себя живой.

Перед глазами расплываются черти, пожарище и море – все сливается воедино до тех пор, пока ощущения между ног не становятся комфортными. Мелкая дрожь рассыпается по телу, и я утыкаюсь Эльману в ключицу – она у него немного влажная и солоноватая на вкус, я попробовала, когда кусала…

Еще он пахнет сандалом. Привычным, родным запахом Тайной связи.

– Было больно… – тихо всхлипываю.

– Странно, у тебя же большой опыт, – режет словами по-живому. – Сколько тебя перетрахало? Повтори, Ясмин.

Эльман продолжает игру «Кто сделает больнее», жаль только, что я в ней не могу участвовать дальше, потому что Эльман начинает двигаться. Впившись в его плечи ногтями, кусаю губы до крови.

– Чему с ними научилась? Покажешь? – не унимается, крепко вколачивая в меня свой член.

– Многому.

– Сосать научилась? Или все также хуево?

– Другим нравилось… Камалю тоже…

О брошенном вскользь имени я сразу же жалею. Схватив меня за щеки, Эльман накрывает мой рот ладонью и загоняет член до упора и искр в глазах.

Эльман сперва заряжает меня, затем – разряжает. И так по кругу. Внизу пульсирует жар, нарастая волнами.

– Его имя. Блядь. Под запретом.

Я зажмуриваюсь.

– Ты поняла?

Я киваю, но руку от моего рта он не убирает, вымучивая из меня стоны.

А у меня то ли от наслаждения, то ли от боли, то ли от всего вместе взятого, пропадает желание называть имя Камаля. Совсем.

Живот простреливает острым огнем удовольствия, и я крепко зажмуриваюсь. Впившись Эльману в плечи, я мелко дрожу, ощущая, как от оргазма сводит все внутренности и порхают бабочки в животе.

Но в какой-то момент, помимо удовольствия, по телу расползается отвратительное чувство вины. Вздрагивая от особенно глубоких толчков, я смотрю на Эльмана, но начинаю видеть совсем другое. Вижу Питер, свадьбу, оружие. Затем мужское тело на себе и подвеску Камаля, которая болталась сверху в такт толчкам, когда он брал меня – измученную, заплаканную, разочарованную. Да, все было по доброй воле, и я даже уверяла себя, что никогда не пожалею о той ночи, но сейчас…

Сбросив с себя наваждение из прошлого, я понимаю: сейчас я жалею.

Жалею прямо в этот момент, когда Эльман смотрит на меня с желанием, перемешанным с ненавистью, а я вспоминаю эту подвеску, что качалась над моим лицом в такт движениям…

Эльман тоже помнит. Помнит и, обхватив мой кулак с обручальным кольцом, вбивается в меня сильнее, глубже и порой больнее. Кажется, что это кольцо нас обоих режет наживую.

Убрав руку с моего рта, он впивается в мои губы злым поцелуем. Я не противлюсь. Сейчас, когда он вспоминает мой секс с другим, сопротивляться было плохой идеей.

Распахнув губы, я впускаю его язык и чувствую легкое столкновение зубами.

– Разведи бедра шире. Ты зажимаешься.

– Прости…

– С кем ты трахалась помимо него, Ясмин?

– Я же сказала, с итальянцами…

– Ясно. Значит, и анал уже пробовала? Мне можно? – хмыкает небрежно.

Я резко сжимаюсь, и он это чувствует.

Он же не всерьез, правда?

Потому что по его глазам я совсем ничегошеньки не понимаю – в них бездонное море.

– Я ни с кем больше, – выпаливаю ему в рот. – Не было никаких итальянцев. Ни с кем. Только с ним…

– Ясно, – сжимает челюсти.

– Я жалею.

– О чем?

Посмотрев ему прямо в глаза, обвиваю его бедра ногами и повторяю:

– Я жалею, что легла под него. Очень. Я совершила ошибку.

– Похуй уже, Ясмин…

Кивнув, я прячу слезы на его груди. Запустив руку в мои волосы, Эльман крепко вжимает меня в кровать и, сделав несколько финальных движений, бурно кончает. Когда Эльман опускает руку на мою промежность, чтобы снова довести меня до оргазма, я свожу колени и дрожащим голосом говорю:

– Не хочу. Похуй уже, Эльман.

– Останься, – пытается меня удержать. – Лучше я сгорю в пламени войны, чем верну тебя ему.

– Можешь начинать гореть, Эльман.

Откатившись в сторону, я старательно сдерживаю истерику, подступившую к горлу. Я призналась в самой большой ошибке в своей жизни, но ему похуй.

Хуже было бы, только признавшись я ему в своей любви или в том, что Юна – его дочь, но этому точно не бывать.

Глава 14

Звонок в видеодомофон отрезвляет меня от страстной ночи, заставив сердце болезненно удариться о ребра.

Прижав свитер к обнаженной груди, я перевожу разочарованный взгляд на Эльмана и, уже предугадывая ответ, спрашиваю:

– Это все ты?..

– Что я?

– Это ты ему сказал? Ты сказал Камалю, что поимел меня, и он приехал…

Эльман спокойно поднимается с постели и одевается, открыв домофон одной кнопкой смартфона. Затем переводит на меня такой же хладнокровный взгляд на меня.

Я готова была поклясться, что это Камаль. В моей голове моментально соединяется пазл, ведь этой ночью у Эльмана, наконец, появился шанс отомстить Камалю. Нанести ответный удар, так сказать.

– Это была месть, да?!

Подойдя ко мне вплотную, Эльман целует меня в лоб и произносит:

– Ты у меня ебобо, Ясмин. Я уже и отвык.

– Что это значит?! – кричу ему вслед.

– Это значит, что приехала доставка еды. Я жутко голоден.

– Когда ты успел ее заказать?!

– Вечером оформил предзаказ.

Доставка еды.

Это всего лишь чертовая доставка еды, а мой мир успел рухнуть и подняться снова.

Боже…

– Сам ты ебобо… – чертыхаюсь, зарываясь пальцами в волосы. Сердце колотилось в груди без остановки.

Вытерев вспотевшие ладони о свитер, я натягиваю его на разгоряченное тело и ухожу в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркало, я отшатываюсь: красные щеки, опухшие от поцелуев губы и безумные глаза – это все, что осталось от Ясмин Романо. Невинность, достоинство и гордость были давно оставлены в постели Эльмана Шаха.