Не тихий Тихий океан

По прямой до цели этого этапа путешествия было не более двух дней пути, но из соображений скрытности маршрут проложили восточнее спускавшихся к югу от входа в Токийский залив групп островов Идзу и Хатидзе. Их планировалось осмотреть попутно, и еще до начала основных мероприятий. Подозревали, что у японцев там могли оказаться угольные станции или стоянки сторожевых судов. Просто так оставлять их у себя за спиной опасались.

Но напряги, даже без участия японцев, еще не кончились. Совсем скоро по рекомендации правофлангового дозора, шедшего по ветру, снизили скорость движения, чтобы дымить хоть чуть-чуть скромнее. Попутно таким способом еще и уменьшили риск столкновения, ибо некоторых участников движения порою опасно мотало в достаточно плотном общем построении.

Но этого оказалось недостаточно. Тогда транспорты и их охрану снова разделили на три отдельных эшелона, как при форсировании океана, только с меньшими промежутками между ними. Связь поддерживали репетичными кораблями. Радио пользовались лишь на прием, уже традиционно назначив по паре «дежурных по эфиру» в каждом эшелоне. В полной боевой готовности поддерживались и аэростаты.

На вторые сутки плавания «Енисей» и «Терек» отправили в дальнюю разведку впереди по маршруту. Они развили полный ход и быстро ушли за горизонт, еще до заката далеко обогнав головной дозор. К рассвету оба скорохода добрались уже до острова Осима, что на самом входе в заливы Сагами и Токийский. На переходе удачно разминулись в темноте с каким-то подозрительным судном. Остановить его не пытались, имея строгий приказ, запрещавший без необходимости тревожить самураев раньше срока.

Основной задачей было только выявление возможных дальних дозорных линий на подступах к цели, а не «наматывание» их всех на себя. Насторожить морское начальство в Токио таким набегом не опасались. За последние месяцы наши рейдеры уже неоднократно шалили в этих местах, каждый раз действуя схожим образом. То есть пробираясь ночью поглубже, а утром предпринимая быстрый обратный рывок с погромом всего, что попадется навстречу.

Вот и теперь с рассветом им надлежало начать откатываться к югу, до истечения светового дня попутно осмотрев несколько островов неподалеку от входа в Токийский залив. Не исключалась вероятность появления там чего-то нового.

У штаба имелись сведения о значительном росте насыщенности средствами беспроводной связи интересующего нас района. Ходившие мимо Токийского залива германские суда в последнее время неизменно фиксировали активную работу радио японским двойным кодом, когда кроме шифра применялись еще и условные фразы. Стационарные это были станции или судовые, и предстояло по возможности выяснить.

Учитывая такую специфику, на крейсера, еще до их отправки, доставили самых опытных минеров, хорошо освоивших японскую телеграфную азбуку, и переводчиков, свободно владевших не только языком, но и сленгом. Как оказалось, не напрасно. Работы хватило и тем и другим.

Еще перед рассветом, совсем рано утром, командир «Терека» капитан второго ранга Артшвагер, назначенный начальником разведывательного отряда, отметился пространной депешей. Из нее стало известно, что по результатам радиоперехватов за время ночного броска есть основания предполагать наличие плотной дозорной сети уже на дальних подходах. Причем, судя по всему, с надежным прикрытием. Один сильный передатчик часто работал со стороны порта Симода. Возможно, эта гавань используется в качестве угольной станции или передового пункта базирования, что и позволило противнику заметно расширить периметр охраняемой зоны.

Наткнуться так далеко от входа в пролив Урага на плотную сеть патрулей оказалось неприятным сюрпризом. Пришлось экстренно назначать новые исходные рубежи для атаки. В этот момент флот и конвои, в соответствии с предварительными планами, двигались к островам Микурадзима и Миякесима. Но теперь эти вулканические нагромождения древних скал, заросшие всем подряд, неожиданно оказались в районе, перекрытом японскими дозорными силами. Незаметно протащить к ним такую толпу судов, даже ночью, нечего было и мечтать. А скрытность предварительного развертывания являлась залогом успеха.

Однако точка невозврата уже была пройдена. Любые метания в сторону не давали возможности гарантированно избежать обнаружения, зато серьезно осложняли выполнение задачи. Но, благодаря безупречно сработавшей передовой завесе, еще имелся небольшой зазор для маневра. Вот только все снова пришлось перекраивать на бегу, на коленке, еще даже не начав дела.

Быстро обсудили резервные варианты, чтобы и волки были сыты (в смысле не засветиться раньше времени), и овцы целы (обосноваться не слишком далеко). В итоге выбор пал на Хатидзе, лежащий в ста тридцати милях строго к югу от входа в пролив Урага. На него и нацелили пароходы-крейсера, ощупывавшие путь.

Но конвои неминуемо входили в зону видимости с острова раньше подхода разведчиков. К вечеру 21 ноября с судов первого эшелона уже видели разновысокие конические пики Хатидзе на северо-западных румбах, обходя его с востока. А посему времени терять не стали, пустив рассыльный миноносец с инструкциями вдоль всей процессии.

Получая новую вводную, каждый из эшелонов всем скопом перекладывал руль влево и шел к обозначенной в ней цели по прямой. Авангардом, как водится, двинули тыловиков. Спешили доставить специальную команду для предварительных промеров глубин и организации стоянки. По погодным условиям большого выбора не было, и обосноваться решили под северо-восточным берегом.

В этот момент радиостанции бежавших навстречу конвою «Енисея» и «Терека» начали устойчиво принимать сигналы японского передатчика, работавшего совсем рядом. Телеграмму немедленно заглушили, сразу приступив к поиску ее источника. Поиск этот оказался недолгим.

Почти одновременно с трескотней морзянки в эфире с разведчиков обнаружили небольшой пароход у западного побережья, со стороны более высокого конуса, пытавшийся скрыться за островком Уцуки. Вдобавок была отмечена работа гелиографа на западной вершине острова. С нее, вполне возможно, уже видели дымы приближавшегося головного каравана транспортов, охраняемых крейсерами первого ранга и минными крейсерами, о чем сейчас и спешили сообщить на это судно, явно надеявшееся сбежать.

Почти опоздавшие наши вспомогательные крейсера проявились сквозь влажную дымку перед ним в самый последний момент. Японец, быстро поняв, что скрыться не удастся, развернулся и выбросился на берег. Экипаж покинул судно еще до того, как «Енисей» с «Тереком» успели приблизиться. С них увидели только разбитые прибоем шлюпки на камнях в проливчике между Хатидзе и Уцуки.

Сразу заметили еще и шхуну, на всех парусах бежавшую на север. Бросившись к ней наперегонки, так как опасались, что обнаружится еще кто-нибудь, ее, естественно, перехватили. Хоть попутный ветер и туго надувал паруса, спорить в ходкости с тысячами паровых лошадиных сил крейсеров суденышко никак не могло.

На первый взгляд это была обычная старая каботажная посудина, которые ходили вдоль всего побережья и между островами. Но!.. Во-первых, никакого груза на ней не было. Во-вторых, вызывал много вопросов состав команды, состоявшей исключительно из молодых матросов примерно одного возраста. Только шкипер много старше остальных. В-третьих, довольно неправдоподобным выглядело объяснение присутствия прибрежного кораблика в этих водах навигационной ошибкой.

В итоге экипаж арестовали, доставив затем на «Урал» для тщательного допроса, а парусник потопили артиллерией. Учитывая общую шумиху, в том числе и по радио, звуки залпов трехдюймовых бортовых батарей уже не имели значения, а дополнительная тренировка пушкарям была только на пользу. Заодно и пушки «Енисея» отстреляли после установки. Когда снова вернулись к пароходу, чтобы осмотреть как следует и его, он уже набрал воды и соскользнул с камней, почти полностью скрывшись под волнами.