Не то, чем кажется, не те, кем кажутся

— Но Беллатрикс...

— Белла... — Нарцисса вздохнула, — Белла была одна такая, так и останется.

Гермиона заняла лепесток рядом с Гарри.

Амелия с младенцем на руках появилась незаметно. Перекинувшись парой фраз с мужем, она заняла пятый угол гексаграммы, не отпуская сына. Блишвик умело забрал у нее малыша, положил маленького Эдварда на шестой лепесток и окутал теплом также, как и Эридана и Лиру.

А потом обошел собравшихся, делая пассы руками и что-то тихонько напевая на латыни. Больше всего внимания он уделил Люциусу, но, к удивлению того, почти так же "обработал" и стоящего вне общего круга Снейпа.

— Подготовка завершена, — сообщил Блишвик. — Будьте готовы.

Все взрослые участники замерли, глядя на старика: его движения стали удивительно плавными и точными. Вот он взмахнул палочкой, и со стола в воздух поднялись фиал и кинжал.

— Вытяните правую руку вперед.

Кинжал крайне аккуратно и практически безболезненно рассек поочередно ладони Гарри, Гермионы, Люциуса и Нарциссы. Амелия смело протянула свою руку, но с опаской ждала, что будет дальше — очевидно, что и кровь Эдварда нужно взять.

Блишвик смог сделать это, не разбудив ребенка.

Амелия смотрела на ритуалиста с восхищением и благодарностью.

Тот кивнул ей и вновь запел на латыни, а голос его постепенно становился низким и тягучим, словно пело несколько человек. Воздух начал тихо звенеть и сгущаться. Фиал с кровью всех участников покружился над младенцами и замер. Блишвик сделал сложный пасс палочкой, и тот опрокинулся, пролив кровь точно в сердцевину нарисованного цветка.

— Малфой... — произнес Блишвик. — Sanctimonia vincet semper [5] ...

Кровь впиталась в рисунок и гексаграмма засветилась золотисто-зеленым.

— Et de qua genus Malfoy... — подхватило из воздуха многоголосие, и Гарри с Гермионой вздрогнули.

"Предки", — догадался Руквуд, по спине которого тоже пробежали мурашки.

Зеленый свет замерцал и начал тускнеть, а потом в нем появились алые всполохи.

5

лат. Sanctimonia vincet semper — Чистота всегда одержит победу — девиз рода Малфой, написанный на гербе

Люциус до крови прикусил губу. Снейп забыл, как дышать. Нарцисса не отводила глаз от своих детей, сама ни жива, ни мертва.

— Нарекаю вас Эриданом и Лирой Малфой! — Блишвик повысил голос и взмахнул палочкой.

Свечение стало багряно-красным. Дети проснулись и заплакали.

— Эридан и Лира.

Тишина. Проблески зеленого...

— Малфой!

Плач перешел в истошный визг, а свечение налилось багровым огнем, но двинуться не мог никто, ни стоящие в круге, ни единственный наблюдатель.

— Прекратите! — взревел Люциус. — Нет!

С огромным усилием, словно двигался через каменную толщу, он вышел со своего места и втолкнул туда Снейпа. Багровое пламя сникло и опало. Дети плакали, но уже не кричали.

— Они твои, — выдавил он, ссутулился, но заставил себя выпрямиться и прислонился к стене, скрестив руки на груди.

Кинжал разрезал ладонь у Снейпа, и в фиал вытекло куда больше, чем у всех остальных, после чего, предварительно "пометив" его кровью лепестки его детей, фиал словно протанцевал до центра и вылил все, что осталось.

Плач прекратился как по волшебству, хотя... почему как, собственно?

— Эридан и Лира Принц...

— Par pari refertur. Равное равному воздается.

— Принц? — прошептал одними губами Люциус, уставившись на Снейпа и краешек его рта дернулся в подобии улыбки. — Молодец... Успел.

А потом закрыл глаза и едва не до хруста сжал кулаки.

Золотисто-зеленое свечение побежало от центра по каждому лепестку, осветив рисунок вокруг Гарри, Гермионы, Северуса, Нарциссы и Амелии, но на лепестке Эдварда свет замерцал и погас.

— Что это значит? — воскликнула Амелия и наклонилась к сыну, но Блишвик остановил ее.

— Не двигайтесь. Ваш сын... — он присел на корточки около ребенка и положил руки на него. — Я просчтиывал варианты и надеялся, что этого не произойдет, — Блишвик встал. — Но, боюсь, кое-что случилось помимо нашей с вами воли.

— В чем дело? — Руквуд подошел к жене и сыну и остановился, не касаясь рисунка.

— Ваш сын... Мы из одного рода с вами, мадам Боунс. И раз ваш муж помог мне вернуть силы и волю к жизни, магия сработала так, что Эдвард унаследует мой дар и еще...

— Что?

Беспокойство обоих супругов нарастало.

— И мой род.

— Но как? Это же невозможно!

— Его ждет большое будущее, если вы примете этот дар.

— А если нет?

— Я не скажу, что он умрет, — старец говорил все медленнее и тише. — Но магия вашего рода и моего будут бороться в нем, а не помогать. Это тяжело — разрываться между своим предназначением и семьей.

— Я никому не отдам своего ребенка! — вскипела Амелия.

— Этого вовсе не требуется. Я слишком стар, и не смогу стать его семьей, даже если захочу. Но я еще смогу его обучить.

— Он останется с нами? Нашим сыном? — расставляла все точки над "i" Амелия.

— Да. Но он унаследует мой род, фамилию, имущество и, главное, дар.

Амелия прикусила губу в нерешительности и обернулась к мужу. Тот вздохнул и утвердительно кивнул.

— Мы согласны, — вздохнула Амелия.

— У вас еще будут дети, и не один, — улыбнулся старик и продолжил ритуал. — Эдвард Августус Блишвик...

Свечение обежало последний лепесток и погасло.

Повернувшись к Гарри и Гермионе, ритуалист сделал несколько пассов рукой:

— Отныне вы Гарри Джеймс Поттер-Блэк и Гермиона Джин Блэк-Грейнджер. Несите свои имена достойно. Помните, что под вами — древние корни, и только они смогут дать вам крылья. Всё.