Не то, чем кажется, не те, кем кажутся

— Я вижу, вы очень хотите быть выше сплетен, но для этого недостаточно быть вчерашней школьницей, хоть и героиней. И даже не просто сильной и известной ведьмой... Легендарной.

Нарцисса аккуратно подводила свою собеседницу к тому, чтобы та высказала свое отношение к тому, кто так часто занимал ее мысли.

— Именно этим я в ближайшее же время обязательно займусь. Первый шаг — получение мастерства, верно?

— С Северусом? Готовьтесь к еще худшему. В плане сплетен, я имею в виду.

— Он же учитель! — оторопела Гермиона

"Хммм, ну если так... Ладно. Помогу чем смогу", — Нарцисса улыбнулась — ей это было очень приятно слышать.

— Дерзайте. Удачи вам.

— Спасибо за чай, миссис Малфой, — Гермиона встала. — И за прекрасный совет. Я поговорю с Гарри, наверное, это действительно наилучший вариант.

Глава 15. Мамы, деточки и папаши

Августус Руквуд очень быстро понял, что задружиться со Снейпом было отличной идеей — скоро выяснилось, что ранний токсикоз у его супруги просто решил немного подзадержаться. Не поторопился он, в смысле, токсикоз, и к Нарциссе, так что одновременна два срочных и весьма настырных вызова едва не заставили Снейпа разорваться пополам. Хотя варианты он даже не просчитывал — через пять минут вышагнул из камина в Малфой-мэноре. Забрав немного крови "прекраснейшей из женщин", расшаркался с Люциусом и отправился к Руквуду, по "самым секретным координатам", и страшно удивился, когда перед ним предстала беременная госпожа министр точь-в точь с тем же цветом лица, какой только что являла дражайшая Нарцисса. После необходимых клятв, во время которых Августус бдил за тем, что говорит и делает Снейп, словно тот был правой рукой Волдеморта, а то и обеими сразу, все расслабились. А там... Снова забор крови для зелья, и работа, работа, работа...

В результате у Снейпа, все еще так и не расставшегося с Хогвартсом, дел снова оказался вагон и маленькая тележка. И то, что Грейнджер согласилась на ученичество, он все больше считал самой настоящей удачей, в кои-то веки повернувшейся к нему лицом. Лицом деловитым, спокойным, аккуратным не хуже него самого и даже, прости Мерлин, симпатичным. А еще совершенно изумительно не претендующим на его внимание кроме непосредственно рабочего процесса и того, что с ним связано.

Иногда вместо себя он несколько раз посылал к клиенткам мисс Грейнджер, которая с удивлением заметила явное охлаждение к себе со стороны Нарциссы Малфой, но причину, даже самую сказочную, придумать так и не смогла. Зато полюбовавшись на беременных дам и уточнив светящую ей продолжительность жизни — до двухсот пятидесяти, если не иметь дурных привычек, Гермиона для себя твердо решила: никаких детей раньше сорока-пятидесяти. В крайнем случае тридцати, но — самом крайнем, если она действительно потеряет голову.

* * *

Доверять Амелию Боунс-Руквуд, как и Нарциссу Малфой, единственных и неповторимых, их мужчины могли только самым проверенным людям. Так что и зельевар у них оказался один на двоих, и колдомедик, и акушерка. И вроде бы ничто не предвещало, но...

Роды начались одновременно!

И поскольку перечисленные специалисты не могли разорваться, чтобы присутствовать при "эпохальных событиях" в весьма отдаленных друг от друга местах, решать проблему пришлось самым простым и доступным способом — доставить обеих в Мунго.

* * *

Нарцисса лежала, закрыв глаза и медленно-медленно выдыхая. Рано. Надо экономить силы, ее еще так много ждет впереди.

Резкая боль внизу живота скрутила, кажется, все внутренности на десяток долгих секунд и отступила.

Темпус. Время между схватками сократилось до восьми минут. Хорошо. Но это все еще только начало. Терпи. Выдохни и терпи.

Она повернула голову и посмотрела на соседку по счастью — Амелию Боунс. Кто бы мог подумать, что они окажутся здесь одновременно?! Впрочем, срок был почти один в один, но все же... Таинство родов на то и таинство, чтобы пройти этот путь без свидетелей, в окружении людей, которым доверяешь. И лучше в стенах родного дома. Но врачи были неумолимы: только в Мунго! А тут сама госпожа министр рожает.

Боль пронзила с удвоенной силой.

Пять минут. Мерлин, уже скоро, но быстрее бы уже.

Она посмотрела на Амелию та ей вымученно улыбнулась. Но вскоре Нарцисса увидела, как у нее перехватило дыхание от нестерпимой боли. Они обе крепились что было сил, чтобы не кричать, но с каждой схваткой все сильнее одолевала мысль — а зачем, собственно?

Амелия сдалась первой, выдав протяжный крик. Нарцисса последовала ее примеру, а точнее, просто не сдержалась от неожиданно скорой и продолжительной схватки. Пусть это и вторые роды в ее жизни, но прошло семнадцать лет с прошлого раза, так что можно считать, что это было давно и неправда.

— А-а-а-а-а-а! — Амелия согнулась, намертво вцепившись в поручни.

— Дышите, милая, вдох-выдох, — акушерка погладила ее по руке.

— Руквуд, дрянь! — стон перешел в неразборчивый шепот.

Нарцисса была уверена, мадам Бонус выдала довольно длинную непечатную фразу.

Дверь открылась, но никто не вошел.

— Да что б я еще раз! Августус, убью тебя, слышишь!

Амелия снова согнулась на кровати, но когда хлопнула дверь, распрямилась и длинно выдохнула.

— А если орешь, и правда легче, — она всхлипнула. — Мерлин, когда же это закончится?!

— Дорогая, спокойнее, — обратилась к ней Нарцисса. — Это закончится уже довольно скоро, но надо будет приложить к этому все силы. Их надо беречь.

— Как?!

— Жди, когда начнет отпускать, и наслаждайся этим.

После очередной схватки, которую обе перенесли молча, Амелия спросила:

— Как ты решилась на второго ребенка после... вот этого всего?

— Это того стоит, да и боль забывается со временем, — слабо произнесла Нарцисса. — Но скоро будет хуже.

— А-а-а-а-а!!!

* * *

За годы своего существования стены Мунго видели всякое, но не каждый же день под дверями родильного кабинета нервничали три такие акулы.

Младший медперсонал вряд ли мог точно сказать, к кому из троих присутствующих подойти было бы страшнее. К взъерошенному бывшему Пожирателю смерти, а ныне мужу министра магии Августусу Руквуду? Или к бывшему Пожирателю смерти, а теперь консультанту героев войны бледному Люциусу Малфою или к бывшему Пожирателю смерти, директору Хогвартса и спасителю больных от страшного заклятия невероятно хмурому Северусу Снейпу. И вот этих вот — успокаивать? Щас. Подходить желающих не было, и потому будущие отцы и сочувствующие им лица были предоставлены сами себе.

Августус оказался чрезмерно любопытным, видимо, в силу профессии, а потому готовился с помощью специально усовершенствованного артефакта Невидимости проникнуть в родовую палату.

Северус Снейп был готов бежать доваривать свежайшие индивидуальные зелья для обеих рожениц, но первую партию принес с собой, а потому временно простаивал — то есть прохаживался по коридору и небольшому холлу. Когда Августус поделился с ним своей идеей, Северус едва пальцем у виска не покрутил — никак не мог взять в толк, зачем ему это надо, но тот уже исчез.

Люциус Малфой, закинув ногу на ногу в наколдованном им самим же кресле, изо всех сил изображал бывалого и опытного папашу. Из-за слишком аристократичной бледности и нервного притоптывания можно было понять, что удавалось ему это не очень.

Через несколько секунд дверь приоткрылась.

— А-а-а-а-а-а! — дамский дуэт на два голоса, пронзительный и беспощадный, заставил их вздрогнуть.

Снявший амулет Руквуд выглядел виноватым и отчего-то сильно покраснел.