Не тот год

Вторая пуля вошла в корму следующему танку третьей модели, который замер на краю оврага на спуске. А перед ним вниз успела скатиться «двойка». Мне была видна только его часть. И если бы не уверенность в мощи зачарованного патрона, то не стал бы рисковать. А так всё получилось идеально. Пуля попала в вертикальный задний бронелист — чёрт его знает, как правильно называть — расположенный под окончанием надмоторного листа. Пули хватило силы пробить броню и поразить двигатель. В этот раз попадание вышло ещё лучше. Почти сразу же из воздухозаборников надмоторного листа вылетели языки пламени.

Два танка уже горели и дымили, а немцы до сих пор вели себя беззаботно. Боковые башенные люки у многих были откинуты в сторону, из верхних люков торчали командиры машин, высунувшиеся по пояс. Мои выстрелы за грохотом траков и рокотом моторов они банально не услышали. А дым из двигателей и огонь… ну, может быть, для танкистов это привычное зрелище выхода из строя мотора. Да и времени прошло совсем чуть-чуть с начала стрельбы. Секунд десять максимум.

Третьим выстрелом я остановил «четвёрку» ближе во второй половине сблизившейся колонны. Бил под башню и попал. Правд, ни дыма, ни огня не увидел. Но танк очень быстро встал, чуть развернувшись на дороге. Из него наружу полез экипаж, нещадно трущий лицо. Или глаза? Уже так быстро угорели? Странно, что не вижу дыма из распахнутых люков. Интересно, куда я так хорошо попал? И что хранилось в танке, отчего попадание в эту вещь зачарованной пули превратило пятерых танкистов в неумелых поваров, которым потребовалось очистить по мешку жгучего репчатого лука?

Четвёртую пулю я послал на пределе дальности и видимости, отправив её в цистерну бензовоза. Из той выплеснулся огненный язык, который полился на дорогу. Следующие за наливником танки тут же встали. Очень быстро грузовик окутался пламенем. Чёрный густой дым закрыл часть дороги для моих глаз.

Пятая пуля досталась «четвёрке», вставшей практически напротив меня. На той по бокам висели какие-то канистры. После пробития одной из них на броне вспыхнул жаркий костёр, который очень быстро стал расползаться по танку.

И только после этого немцы поняли, что их расстреливают. Или услышали мои выстрелы, так как колонна встала, и стих шум траков.

Танки, запертые на дороге, принялись скатываться с неё. Один из них наехал на мой сюрприз. Растяжку из Ф-1 и килограммового подрывного заряда. И то, и другое было зачарованно на усиление. Поэтому, когда раздался взрыв, случившийся сбоку примерно в метре, несчастную «тройку» всю искорёжило. Стала она будто сделанная из тонкого пластика моделька после удара молотком. Навешанные на ней канистры с бензином радостно вспыхнули, превратив танк в огромный костёр.

Потом моей целью стал восьмиколесный высокий броневик, весь, казалось, состоящий из углов. На него я не пожалел два патрона. После попадания из броневика вылезли всего два человека. Один был в офицерском кителе, но без головного убора. Также, как пятёрка танкистов из подбитой третьей «четвёрки» эти двое тёрли лица и вели себя, как угоревшие от дыма или даже слезоточивого газа.

Один за другим стали греметь взрывы. Большую их часть активировали танки. И лишь на нескольких подорвались пехотинцы из грузовиков и танкисты из подбитых бронемашин.

Офицера из броневика я, не удержавшись, подстрелил. Увидел, как он оказался рядом с одним из остановившихся танков и всадил пулю.

— А говорят, что нельзя сразу двух зайцев подстрелить, — со злой радостью оскалился я при виде вспыхнувшей «тройки».

И тут в овраге раздался крайне мощный взрыв. Из взметнувшегося фонтана огня и дымы вверх взлетела танковая башня.

— Что, квест выполнили? Квествую вещь нашли? — вновь воскликнул я. Успевший спуститься в овраг танк после первого моего подбитого на выезде, как-то умудрился наехать на растяжку в кустах на его дне, которую я приготовил для пехоты, когда она ломанётся вдоль оврага с простреливаемых лугов и дороги.

На меня напала какая-то бесшабашность и азарт с общим придавливанием всех остальных эмоций и желаний. Видимо сказывался недосып, тяжёлая и нервная работа и множество откатов после применения кучи заговоров за последние сутки.

Очнувшиеся немцы открыли частую стрельбу во все стороны из всего доступного им оружия. За несколько минут они исковыряли луга, посносили кучу кочек и муравейников, которые, наверное, приняли за головы врагов в касках, хе-хе. Досталось и лесопосадке. Да ещё как досталось! Фугасные и малокалиберные снаряды превратили множество деревьев в щепки.

Неточная и заполошная стрельба немцев была мне только на руку. За грохотом выстрелов и разрывов пальба из моего ПТР была неслышна. Да и дым от загоревшейся травы и сухих деревьев в лесопосадке оказался к месту. Он затянул часть луга. Такие места привлекли всё внимание гитлеровцев, которые посчитали, что именно там и засели стрелки. Несколько раз я видел, как «двойки» причёсывали очередями автоматических пушек особо густые клубы дыма в лесопосадке. Может считали, что это дым и пыль от выстрелов из пушек? Не удивлюсь, если так. В этих железных гробах даже в будущем видимость не блистала, а ныне вообще должна быть, как сквозь щели между досок сарая.

Я методично уничтожал один танк за другим. За четверть часа я истратил все патроны и оставил гореть на лугах и на дороге не меньше двадцати пяти танков с несколькими броневиками и четыре грузовика. Когда последняя пуля из ПТР улетела в свою цель, я выпустил трофейное ружьё, взял в руки автомат, выскочил из окопа и побежал к дороге. Чёрт его знает, что меня подтолкнуло к этому. Возможно, я на самом деле превращаюсь в маньяка, который без сражений не видит для себя нормальной жизни. Берсеркер, не боящийся никого и ничего. Осталось только начать грызть бронежилет и трескать мухоморы за обе щеки, пуская пену изо рта.

Стоило приблизиться к колонне, как я очутился в настоящем аду. Дым, жуткая вонь гари, треск огня, лежащие десятки трупов и раненых, оторванные конечности, распотрошённые тела, ручьи жидкого огня, в которые превратился вытекающий бензин. Среди всего этого кроваво-огненного мусора войны валялись обыденные вещи вроде лопат с топорами, инструментов, вёдер и прочего подобного. Мой взгляд заметил баночку с краской и кистью. Сразу же в голову пришла хулиганская мысль.

— Добавим штришок, — вслух усмехнулся я и шагнул к краске.

Когда с шалостью было закончено, я сменил кисть на автомат. Когда снаряжённые магазины в подсумке закончились, забрал полные с какого-то тела немецкого унтера в кепи. Он лежал на спине раскинув руки на краю луга с виду абсолютно целый, уставившись остекленевшим взглядом голубых глаз в небо. Только тоненькая струйка крови вытекла из левого уха. Кроме подсумка с магазинами для «шмайсера» меня привлекли ножны с самым настоящим кинжалом. Не знаю, как называется подобный тип, но любой человек из моего времени этот клинок мог увидеть. Например, в кино, или в программе, посвящённой Великой Отечественной, или на блошином рынке в Москве, где торгуют всякой всячиной в виде раритетов и старины. В том числе и клинками от морского кортика царских времён до «оборотня». Ножны тут же перекочевали мне на пояс. А старые со штыком для «маузера» полетели на землю.