Не твой день для смерти

Он шел, и только заросли виноградника окружали его с двух сторон. Остановился, сорвал гроздь, сдул пыль с темно-синих ягод.

"Мускат Гамбургский". Его любимый. Уже реликтовый. Он мгновенно вспомнил дом. Ничто так быстро не возвращает в прошлое, как запах или вкус еды детства.

Несколько ягод просунул в клетку к голубю. Ошалевшая от путешествия птица, не сразу поняла, чем ее угощают, но вскоре распробовала предложенное.

Виноградники закончились быстрее, чем казалось. Вместо них появился двойной ряд колючей проволоки. А за ним нескончаемое пространство бетонных глыб. Когда-то такие изготавливали специально и бросали в море, чтобы не размывало пляжи. Эти же лежали далеко от берега. Из некоторых торчали проржавевшие арматурины и трубы. Клим не сразу догадался, что это такое. А когда понял, содрогнулся.

Когда алчные строительные боссы начали заставлять бетонными высотками Симфидор, некоторым, пришедшим слишком поздно, чтобы поживиться на уничтожении облика родного города, места в центре не досталось. Тогда они начали строить многоэтажные дома там, где никто никогда выше рыбачьей избушки не строил, – на песке. У моря. И дом и курорт. Два в одном. Их предупреждали, что почва в этом районе очень ненадежная, да и течение подмывает берег.

Был выход – разработать проект и возвести квартал на особых сваях. Правда, стоимость постройки возросла бы в разы. Строители, благо фирма была заезжая, решили, что дать взятки городским властям и заткнуть деньгами рты геологов, журналистов и прочих правдорубов куда как проще. А что потом будет с "песочными кварталами" строителей, не волновало.

Дома на песке, в прямом смысле слова, построили очень быстро. И благодаря тем же журналистам, за умеренную рекламную плату раструбивших о прекрасной застройке, микрорайон "Прибрежный" широко разрекламировали.

Строительство от моря расширялось в сторону виноградников. И тут снова заволновались законники. Оказалось, что нельзя, чтобы виноградники располагались вблизи домов: из-за опрыскивания лозы химикатами, могли пострадать жители ближайших строений. Стройку решили остановить, а потом передумали и начали… вырубать виноградники. Не сносить же дома, пусть и возведенные на сомнительных основаниях? Так и сделали.

А вот природа решила эту задачу по-своему.

Строительные боссы торопились. Чтобы побыстрее избавиться от своего ненадежного детища, квартиры продавали не очень дорого. И распродали все. Как и следовало ожидать, счастье новоселов оказалось недолгим. Однажды утром море слизало всю набережную. С фонарями. Потом уплыли ларьки и магазины. Потом началось самое страшное. Накренились и начали падать дома. Быстро, тихо, как башни из песка. Их выворачивало с корнями, как старые деревья. Мало кто из жителей спасся. Дома, упавшие в океан, стали могилами для некогда счастливых жильцов. Обтянутые остатками кожи и илом скелеты так и плавали в своих роскошных могилах. Так как извлечь останки всех оказалось невозможным, решили просто оградить территорию и охранять ее от любопытных и мародеров.

Дорога в поселок уходила вправо. По ней журналист и отправился дальше.

Феодора Тимофеевна оказалась древней, но бодрой старушкой, хотя слегка покосившейся, как ее крашеный известью домик.

Жилище бабули располагалось почти на краю пляжа, у высокой скалы. Между скалой и домиком был огородик, на нем и рос небезызвестный, многострадальный лук. Свежий декабрьский лук. Мечта гурмана!

– Вам тут баночки просили передать, – вместо приветствия воскликнул Клим, завидя во дворе хозяйку.

– Вы, наверное, журналист? Письмо позвало в дорогу! – догадалась старушка.

– Позвало, привело, накормило и напоило! – не ожидая сам от себя такой наглости, парировал Клим.

– Так это мы сейчас, – улыбнулась пожилая женщина, – Вы проходите, а я обедом займусь.

Клима определили в комнатку, выходившую окнами на луковый надел. Гость аккуратно поставил вещмешок на пол, а клетку с измученным голубем – на стол. Рядом с клеткой положил револьвер. Присел на мягкую пружинистую кровать и с убаюкивающим скрипом утонул в ней.

Тимофеевна закончила хлопотать на кухне, но когда зашла в комнату Клима, то он так крепко спал, что будить его не решилась. Пусть подремлет, решила женщина, ночью будет лучше бдить.

Вечерело. Клим открыл глаза, вскочил, потряс головой и мгновенно пришел в себя. Тимофеевна сделала настольную керосиновую лампу со стеклянным абажуром молочного цвета ярче и повторила свою простую, но загадочную историю.

– Только луком и кормлюсь: его хорошо берут рестораны Симфидора, – пояснила старушка. – Лучок ращу, как сыночка, – рыхлю, удобряю, разве что слезами не поливаю. А тут кто-то по ночам стал лук вытаптывать. Я следила – не уследила. Да и что я могу сделать, старая, против киклопища-то?

– Как вы сказали, "киклопища"?

– Его, гада, чтоб ему света последним глазом не узреть! А кого ж еще? Кому здесь безобразничать?

– А вы что, видели здесь чудовище? – насторожился Клим.

– Не видела и видеть не хочу. Чтоб он подавился моим луком, проклятый!

"Ага, значит, народные фантазии", – расслабился журналист. Вложил револьвер в кобуру, фотоаппарат повесил на шею, вещмешок с гранатами – за спину.

– Я пошел!

– Что же, голодным?! Возьми вот… – Тимофевна сунула горячий сверток, пахнущий сдобой.

– Мерси. Водички бы еще.

И, для порядка, уточнил, кивнув в сторону скалы:

– Злодей именно на этом участке хулиганит?

– На ем!

– Будем ловить! Когда станет совсем темно, поставьте фонарь, да поярче, на это окно, чтобы хотя-бы часть огорода освещалась.

Тимофеевна кивнула.

Клим вышел на порог и поежился от прохладного бриза.

Тишина и легкое шуршание волн. Молодая Луна слабо освещала участок, но вскоре глаза Клима привыкли к темноте. Через калитку в небольшой изгороди вошел на луковую плантацию. Чистота. Порядок. Никого.

Внезапно его посетила неприятная мысль. А может, бабке надоело одной куковать, вот и вызвала собеседника из города? Нет. Вряд ли. Из-под ног вырвалось нечто и с воплями взлетело к звездам. Клим, выхватил револьвер и с бедра выстрелил вслед неизвестному источнику шума. Из дома выкатилась бабка с ухватом в руках.

– Бей его!!! – заорала старуха.

– Кого "его"? – это птица была. – А Вас я попрошу, что бы ни случилось, не выходить из дома, а услышите выстрелы или еще что, лучше вообще спрячьтесь в подвале. Есть подвал? Нет? Тогда – под столом. Можно периной и подушками прикрыться. От пуль спасает. От зловонного дыхания киклопа или драконьего огня – не очень.

Бабка выронила ухват:

– Да кто ж меня палить-то будет? – охнула хозяйка.

– На войне как на войне, – успокоил Клим. – Могут в плен и не брать.

Тимофеевна тотчас растворилось в доме. В тишине Клим услышал, как изнутри лязгнула щеколда.

Так-то лучше.

Клим спрятал пистолет. Несмотря на то, что не попал в ночную птицу, не утраченная со времен войны реакция его порадовала. Он еще раз обошел луковое поле. Затем нашел на берегу охапку сухих водорослей, устроил удобный наблюдательный пункт у подножья скалы, немного над уровнем участка. Самодельная постель пахла йодом.