Не твой наследник

— Боже… снова шепчу я, впиваясь в плечи Марка, и в эту самую секунду мы оба слышим громкое шипение: молоко, забытое на плите, пеной бежит на варочную панель, как страсть, здравый смысл.

Реальность бьет по щекам, отрезвляя.

— Твою мать!.. — Марк резко отстраняется от меня, подтягивает штаны и снимает молоко. — Твою мать!

— Я не… — лепечу, понятия не имея, что говорить дальше. После того, что произошло, никакими словами не получится изменить его мнение обо мне.

— Лучше молчи, — Марк упрямо мотает головой, будто пытаясь избавиться от наваждения. — Это… Черт, я не знаю, что это вообще было. Что ты со мной творишь… Это моя вина.

— Подожди…

— Нет. Я не должен был к тебе приближаться, — он старается даже не смотреть на меня. — Прости. И… И лучше не говори Яну.

Марк убегает от меня с таким видом, будто я прокаженная, и лишь в дверях заставляет себя обернуться.

— Извини, думаю, на свадьбу мне приходить не стоит.

Мгновение мы смотрим друг на друга, ошарашенные и не понимающие, как это могло произойти, а потом Марк исчезает за дверью, и спустя пару минут я слышу, как на улице, прошелестев гравием, срывается с места машина.

13

Марк

Они назначили свадьбу на конец августа. Мама все уши мне прожужжала этой подготовкой, бомбардировала меня фотографиями так часто и много, что я пожалел, что научил ее пользоваться мессенджерами. Вот такой будет торт, а вот такое меню, а вот такие платья у подружек невест. Уверен, ее допустили к приготовлениям не потому, что Саша или Ян этого хотели, а потому что не смогли отвертеться. Чем меньше я старался думать о Саше, тем активнее доставала мама. Последней каплей стал снимок УЗИ с подписью: «Ты только посмотри, какой хорошенький у тебя будет племяш!» Я хотел удалить все сразу, но взгляд зацепился за непонятную черно-белую картинку, и я невольно залип, разглядывая контуры будущего человека. А потом сделал то, чего никогда себе не позволял и считал проявлением слабости и неуравновешенности: швырнул телефон об стену. Вдребезги.

Я злился на себя за каждую подобную мысль, но временами на меня накатывала дикая ненависть к брату. Да, он не виноват в том, что встретил Сашу первым. Он не виноват в том, что успел до меня заделать ей ребенка. И, наверное, поступил правильно и честно, когда предложил ей пожениться. Но мне от этого не легче. Жизнь — не всегда справедливая штука. Кому-то приходится тянуть лямку и вкалывать, рискуя потерять все нажитое из-за одной глупой ошибки, кто-то скачет по жизни беззаботным козликом, собирая сливки и ягодки. Мы с адвокатом готовимся к суду, а Ян — к свадьбе с женщиной, которая могла бы сделать меня счастливым. Да, я превратился в завистливого мизантропа, брюзгу, который ненавидит все и вся, включая собственного брата и самого себя. И началось это в ту ночь, когда мы с Сашей чуть не занялись любовью прямо на кухне.

До этого я был глубоко уверен, что просто повелся на флирт и феромоны распутной и озабоченной девицы. Я не устоял перед красивым телом тогда, в массажном кабинете. Во-первых, считал, что развод с Леной у меня в кармане, во-вторых, понятия не имел, с кем встречается Саша. Списал на долгое воздержание, минутный порыв… Да на что угодно, лишь бы не признавать, как сильно она меня зацепила. Я старательно ограждался от нее нападками и сарказмом и наивно полагал, что нет до нее никакого дела. А той ночью…

Я увидел ее в простой тоненькой ночнушке. Такую трогательную, босую, большеглазую, с острыми ключицами. Она не пыталась заигрывать или соблазнять, ее вообще не заботило, какое впечатление она на меня производит. Ершилась в ответ на мои дурацкие попытки ее задеть, жадно набивала полный рот пирогом. Казалось бы, ничего сексуального в ней в те минуты не было, — а я смотрел и не мог насытиться. Я хотел ее, безумно, до боли. Не потому, что она посылала мне какие-то сигналы. А просто потому что она — это она. Я вдруг осознал, что никогда еще не испытывал ничего подобного: странной смеси возбуждения и желания заботиться. Вот как можно одновременно вожделеть женщину и хотеть напоить ее теплым молоком? Да, я знал, что она выбрала Яна. Знал, что готовится родить его ребенка. Понимал: Саша только что вылезла из его постели и снова туда вернется. Ляжет к нему под бок, он обнимет ее. Возможно, проснется, начнет ласкать ее, будет делать с ней все, что захочет. И она позволит ему, будет так же страстно стонать и извиваться под ним, как делала это подо мной. Я все это знал — и все равно мучительно хотел ее.

Стоило мне коснуться ее, как все преграды, которые я старательно возводил вокруг себя, рухнули. Я забыл обо всем: о брате, о родителях, о предстоящей свадьбе. Я собирался снова сделать ее своей. И будь я проклят, если она не хотела того же! Если бы не убежавшее молоко… Никогда бы себе не простил. Собственно, я уже никогда себе не прощу. Неважно, кончил я или нет, я предал брата. Снова. И понял, что единственным выходом для меня будет больше ее никогда не видеть. По крайней мере, в обозримом будущем. Так долго, как только я смогу.

Нет, без нее легче не стало. Остались сны, цветные и пугающе реалистичные. Остались воспоминания, тактильная память. Да еще и мама, не способная понять, почему я не хочу и не могу ничего слышать об этой чертовой свадьбе.

— …и если досудебное урегулирование все-таки невозможно, мы будем доказывать, что факта измены не было. Хотя я бы предложил для начала… Марк Робертович, вы меня слушаете?

Голос адвоката выдергивает меня из невеселых размышлений, и я осознаю, что он все это время что-то говорил.

— Да-да, Андрей. Конечно. Так что там судья?..

Андрей расстроенно вздыхает.

— Марк Робертович, вам бы лучше сосредоточиться, — с легким упреком произносит он.

— Я весь внимание, — выдавливаю подобие улыбки.

— Мой человек пытается выяснить, откуда у вашей бывшей супруги информация об измене, но пока безрезультатно. Если вы уверены, что съемка на скрытую камеру исключена…

— Абсолютно, я ценю приват своих постояльцев, поэтому камер там быть не могло.

— Знаете, в моей практике бывали случаи, когда шпионское оборудование устанавливали прицельно.

— В смысле?

— Ну, к примеру, супруга понимает, что развода не избежать. И для того, чтобы получить больше имущества по брачному контракту, нанимает специальную женщину. Вы ведь говорите, что в тот день увидели ее в первый раз… Вы не допускаете, что она не просто так ни с того, ни с сего согласилась вступить с вами в связь? И, к тому же, выступила инициатором?

Я мысленно переношусь в тот злополучный день. Представить себе, что Лена заранее договорилась с Сашей, предложила ей деньги за секс со мной… Нет. Нет, даже думать об этом не хочу. Исключено. Саша бы не смогла так убедительно сымитировать возбуждение и уж тем более оргазм.

— Нет, — твердо отвечаю я. — Исключено.

— Я знаю, вам неприятно так думать, но… Поверьте, можно очень много нового узнать о человеческой натуре, когда дело касается раздела имущества. Родные друг другу люди идут на такие подлости, что волосы дыбом. А тут случайная девушка…

— Я знаю, она не могла.

— Допустим, — миролюбиво соглашается Андрей, хотя на его лице явственно читается сомнение. — Суд назначен на конец августа. Мы постараемся, конечно, найти информацию, но если ничего не выйдет… Давайте придерживаться тактики отрицания.