(Не)верный муж. Месть феникса

Глава 34

Ройберг

Сидел напротив Кристофера. Тот по-прежнему оставался в комнате Мариссы. Нельзя было отпускать его отсюда с такими эманациями смерти. То, что он не контролировал дар, было совершенно точно.

Влил в его глотку восстанавливающее и блокирующее магию зелье. Это должно помочь ему прийти в себя. А там что-нибудь придумаем.

Раздался стук в дверь. Я распахнул её и посторонился. В небольшую комнату втолкнулся Торвальд, тоже пришедший порталом.

— Как он? — спросил Тор.

— Хреново. Магия плещет. Приходится блокировать. Отселил с этого этажа адептов, чтобы не зацепило их, и поставил купол.

— Есть идеи, что с ним происходит?

— Нет. Без вариантов. С каких пор он стал привлекать нежить, не знаю.

— Надо привести его в чувства.

— Пытаюсь, но его так изодрала нежить, что места живого нет. Раны воспалились. Только перевязка и эликсиры держат его, — я потер переносицу и упал в кресло, что притащил сюда.

— Дело дрянь.

Торвальд облокотился на стену и задумчиво смотрел в окно. Я почти провалился в короткий утренний сон, когда почувствовал неладное.

Внутри всё задребезжало, натянулось.

Дракон встрепенулся, желая мчаться и разрывать всех встречных на пути. Но я осадил его. Сжал подлокотники. Внутри натянулась нить.

— Что с тобой? Дракон? Руны не справляются? — Торвальд оказался рядом и положил руку на мой висок. Я отбросил её.

— Марисса. С ней что-то.

— Так ты и правда чувствуешь её? — хмурился Торвальд.

— Она моя…

— Но метки нет.

— Отвали, — а потом я встал.

— Двух истинных не бывает. Ты хоть контролируешь себя?

Но я его не слушал.

— Следи за Крисом. У него кризис.

А потом перед глазами мелькали коридоры, лестница, первый этаж, улица, снова лестница, пустая приёмная, мой кабинет. Рванул к тайнику, достал оттуда телепортационный камень, взял ещё один, последний. Сгрузил все зелья, что тут были, и открыл портал в лагерь.

А когда вышел на окраине и обнажил меч, понял, что это вовсе не нападение.

Моя девочка горела. Всё вокруг неё плавилось, а столп огня не давал никому подступиться.

Её окружили. Друзья кричали и просили взять себя в руки.

А потом я заметил этого чертова лекаря, что мне рекомендовали как самого лучшего. Сам не заметил, как оказался рядом с ним.

— Ты что натворил, — прорычал я не своим голосом. Внутри закипела лава, безумный дракон бушевал и хотел всех тут покромсать. И я впервые за долгое время был с ним согласен.

— Я… я… у нее те капли… я дал другие.

— Какие другие! Я что тебе приказал делать? Наблюдать и дать мне отчёт о её самочувствии. Я не приказывал тебе думать, — тряс мужчину, желая свернуть ему шею.

А потом он сказал то, чего просто не могло быть.

— Она беременна.

— О чём ты… я…

Я бесплоден. Так и не вырвалось у меня. Я отбросил чертова лекаря подальше.

— Убирайтесь! Все вон! Все на лошадей или на крылья. Иначе все сгорите!

Лагерь как по военной тревоге был свёрнут. Адепты помогали друг другу, те кто мог лететь, брали на свои плечи товарищей.

Сейчас тут было опасно. Потому что я знал, что происходит. Моя девочка проходит перерождение.

По ее белоснежным волосам катились языки племени, съедая ее цвет, окрашивая волосы в красный.

Но ведь рано.

Я так надеялся, что ещё есть время закалить её, подготовить к её беспощадной стихии.

К тому, кто она! Что она не чудовище, которым пугают людей, а каким-то чудом выжившая, выброшенная в нашей империи осиротевшая феникс.

Чистой воды огонь.

Она до сих пор не готова принять себя.

Всю жизнь росшая как изгой в ублюдочной семье, теперь еще ей стоит узнать, что она та о ком ей читали страшилки в детстве. Кровожадный феникс, спустившийся с неба и заливающий всех первозданным огнем.

За силу и мощь ее соплеменников уничтожали. Боялись их. Истребляли. Но я верю, что моя девочка сможет жить по-другому. Не станет той кровожадной мстительно тварью.

А если и будет мстить, то только мне. Но мне недолго осталось самому.

А там она без сожаления выбросит меня из головы и найдет свой путь.

Главное ей принять себя. Не потерять человечность.

Но нет. Время против нас.

А еще ребенок!

— Марисса! Птичка моя! Только не теряй сознание.

Я упал рядом со стеной огня. Дотронулся до пламени. Оно жгло, но терпимо.

Человека сожгло бы на месте, но я всё ещё был ящером, пусть и безумным.

Больные особи не способны к размножению. Так было и так есть. Имперский целитель под клятвой о неразглашении много раз проверял меня.

Я знал, когда брал Мариссу под крыло, что мне не суждено иметь детей.

Ей — да.

Но мне — нет.

Но что я сейчас слышу?

Моя девочка беременна.

Она открывала и закрывала рот, хватала воздух. Моргала, и я видел, насколько затуманен её взгляд.

Как её рвёт на части её же пламя. Её суть. Стихия, чьим продолжением она является.

Моя огненная девочка. Моё пламя. Она так беззащитно держала руки на животе, защищая нашего ребёнка.

И только я понимал, что это маленькое чудо не переживёт перерождение. Если у моей девочки и был шанс, то у моего ребёнка нет.

Каким-то образом моё безумное наследие, черный дракончик, что живёт внутри неё, не сможет пройти перерождение.

Всё так, как я и думал, когда меня не станет её ничто не будет связывать со мной. Марисса ещё познает счастье материнства. Но как же больно. Обрести за мгновение такое чудо, наследника, и тут же с ним расстаться.

Я не раздумывая прошёл через огонь. Заключил её в объятия. Меня и самого рвало. Одежду жгло.

— Ты должна укротить пламя. Сначала отпусти себя, милая. А потом подчини его. Ты должна быть главной. Я не знаю до конца, как тебе помочь. Но ты должна быть сильной. Ты сможешь. Сможешь. Ты у меня сильная девочка. Марисса. Я рядом.