Не вижу, не слышу, не чувствую боли

– Что же, не буду тебя держать тогда, - рассмеялся этот клоун. Они как раз вышли из клуба. От ауры Хисоки все расступались почти к стенам, не смотря на жуткую толкучку. Вжимались друг в друга и тряслись от ужаса. Только сейчас, выйдя на свежий воздух, отпуская острое напряжение и возбуждение, которое всегда нападало на него в клубах с грохочущими басами, Курута осознал, насколько сильно они с мужчиной выпустили Нен. Не защищенным людям должно быть крайне больно и страшно от флюидов жестокости Хисоки и его собственного огня-электричества, которым он буквально искрит.

Парень выдохнул тихо, втягивая в себя ауру, с трудом отделяя свои нити от нитей мужчины и тот разочарованно опустил уголки губ, когда их будоражащее единение сошло на нет.

– Что же, держи меня в курсе. Конфетка, - бросил напоследок фокусник, прежде чем раствориться в толпе людей идущих по своим делам. Курута внезапно снова стало жутко холодно, даже в его новом прекрасно-теплом пальто. "Чертов наркоман" - подумал о самом себе, тоскливо, прекрасно понимая, что в этом мужчину ищет замену Мастеру. Или хотя бы забытьё от тоскливого одиночества, которое время от времени поднимает голову и пробует его изнутри когтями на прочность. Это ему тоже еще предстояло перебороть. Либо он всегда будет таскаться за типами, вроде этого клоуна, ожидая жесткого внимания.

Курапика выпрямил плечи и спрятал зябнущие ладони в рукава, направляясь в нужную сторону. Буквально пару часов назад, когда он только собирался на встречу в клубе, на его телефон пришло сообщение с номера телефона отеля, где парень раньше жил. Дальтзорн просил служащих передать, что подарок, возмещающий нанесенный ущерб, будет ждать его на ресепшене отеля. Курута улыбнулся в воротник, возвращая себе душевно равновесие и спокойствие. Вдали от Хисоки это удавалось сделать почти без усилий. Мужчина не угнетал его, но подавлял и заставлял все острые порывы, все кровоточащее и нервное вылезать наружу, обнажаться бесстыдно.

Девушка передавшие ему перевязанную бантом коробку с дорогим набором косметики нужной марки, щебечущее ответили, что мужчина оставивший подарок еще не съезжал, как и его спутники. Правда, в номере он или нет неизвестно, а позвонить туда они не могут - боясь потревожить покой клиента. Курапика кивнул благодарно и, нарисовав на лице вежливую и немного радостную улыбку, поднялся в лифте на нужный этаж. Дальтзорн ему не был нужен, даже если он сейчас в номере. Только та странная женщина. Он остановился чуть в стороне от дверей, Ин надежно скрывало его от Нен-юзеров внутри комнаты. Сердце стучало ровно, падая до знакомого убийственного ритма, как сегодня утром. Но теперь все внутри него говорило "выйди, или я начну убивать".

Через десяток минут, когда он начал терять терпение, створка приотворилась. Изнутри выскользнула то существо, которое Хисока так нелестно назвал. Она была изрядно бледна и затравленно смотрела снизу вверх на Курапику. А он кожей чуял, что напугана она не только им самим, отнюдь. Нет, он тоже добавлял ей нервов, но что-то еще колотило женщину изнутри и буквально выворачивало наизнанку. Поэтому парень расслабился, позволил той мягкости, что он испытывал рядом с друзьями вытечь наружу теплой дымкой, спрятать его бритвенно-острую суть. Присел на корточки, оперившись одним коленом в пол и не обращая внимания на острую боль, пронзившую искалеченные, все еще не зажившие ноги. Женщина удивленно посмотрела на него и тоже расслабилась - из нее словно выпустили напряжение, как гелий из воздушного шарика.

– Здравствуй, Сенрицу. Извини, если напугал - я не хочу тебя обидеть, - Курапика говорил мягко, вкрадчиво, пряча как можно глубже все нервозы и боль.
– Мне нужно поговорить и как позвать тебя, не привлекая внимания остальных, я не знал.
– Легкая улыбка украсила его лицо. Сделало ослепительно-красивые черты нежнее, приятней.

– О чем?
– обреченно произнесла собеседница. Голос у нее действительно хорош. Курута приходится прилагать некоторые усилия, держать себя в рамках нужной эмоции, хоть он гораздо лучше в этом, чем тот же Куроро, дружелюбие которого выглядит порой не очень естественно. Но это создание само по себе настолько мягкое, что ей не нужны никакие ухищрения. Она едина со своей спокойной и прекрасной силой, так разнящейся со странной внешней оболочкой.

– О человеке, которого при твоей помощи сегодня поймали, - она все равно вздрогнула. Словно готовилась к этому вопросу, но не сдержалась.

– Это он ведь напугал тебя, - продолжил блондин.
– Я прав?

– Д....да, - обреченно кивнула.
– Его сердце... оно не злое, совсем как у тебя. Но безжалостное к любому, кого он сочтет врагом. Мне дурно от одной мысли, что такие как вы существуете рядом, - помотала головой, от чего седые волосы взметнулись в воздух. Курапика выдохнул и вдохнул, не зная, чем тут можно ответить. Провел задумчиво кончиками пальцев по атласному банту на коробке в своих руках.

– Здесь ничего не поделаешь. Нас такими сделал этот мир. Другие люди, гораздо хуже нас зачастую, - наконец проронил.
– Ты сильная, раз смогла сохранить столько мягкости, сколько я в тебе ощущаю. Но я, к примеру, сломался. И из осколков поднялся новым, искаженным существом, которым мне предстоит существовать до самой смерти. Однако я хочу жить. Хочу любить. Ощущать вкус, запах и цвет. Я могу чувствовать, пусть и ограниченно. Это жутко для такой, как ты, но тебе придется изменить весь мир, чтобы такие как я больше не появлялись на свет, - они молчали какое-то время.

– Пожалуйста, скажи мне, где вы его держите. Я не хочу причинять тебе вреда. Но мне нужен этот человек, - он все же прикоснулся к чужой крохотной ладони, и женщина не отдернула руку.
– Обещаю, я придумаю, как сделать так, чтобы все обошлось.

Примечание к части

Выкладываю заранее, за следующий вторник, ибо с бетой уезжаем отдыхать %) Увидимся в пятницу двадцать третьего, мои хорошие)

to be continued....

– 6-

Ко второму часу после полуночи, когда луна над Йоркшином скрылась в тучах, наступил самый темный момент ночи - час Волка. В такие моменты даже самый уравновешенные люди чувствуют беспокойство и страх перед тенями. Если, конечно, у них присутствует, хоть немного инстинкта самосохранения. Шестерки, посланные от Союза мафии за пойманным Пауком, имели этого инстинкта даже избыточно. Они опасались мрачного здоровяка, которого пришлось накачать парализующим составом и успокоительными в нечеловеческих количествах, чтобы хоть как-то с ним сладить. Они боялись его друзей, которые могли явиться за ним в любой момент. И тем более боялись, что эти друзья могут с ними сделать. В конце концов, кто лучше отребья с самого дна, знает, что их ждет в итоге той дороги, которую они для себя избрали?

Уво ощущал этот страх сладковатой ноткой подгнившего мяса в воздухе, терпким запахом пота напуганных животных. Для него они были разумными животными - не больше, потому что он, ценивший, прежде всего саморазвитие, самосовершенствование и силу - не видел и не чуял в них ничего стоящего. Даже в той сучке-с-флейтой, ощущалась сила и нечто необычное. Он убил бы ее, не раздумывая - она была угрозой его семье, угрозой Риодану. Но еще и невольно уважал немного - ведь девка смогла его оглушить своей музыкой. Привыкший к собственной неуязвимости, он не успел зажать уши и в итоге "поплыл" - не мог даже шевельнуться, издать звук или воспользоваться аурой пока его паковали и пичкали всякой химической дрянью. Слава богу, Шалнарк был несколькими этажами выше - задержался скачать информацию с жестких дисков, и не попал под раздачу. Уво считал его слишком хрупким, такого следовало беречь - тем более он входил в мозговой центр Паука, каким бы легкозаменяемым себя не считал. Увогин спустился взять еще пива, а в итоге попал в ловушку.

В любом случае, даже если эти придурки отвезут его к себе, до того как Шал выяснит где держат товарища - им мало что светит. На пытки он никогда не сдавался. Первое время Уво предлагал идиотам сделку - они его отпускают, а он забывает, как они выглядят. Но кто бы его, умного человека, послушал? Поэтому сейчас, мужчина окружил свое тело сильнейшим Тэн, защищая от любых возможных повреждений, и изводил отчаянно трусящих уродцев, насмехаясь и в красках описывая, что он с ними сделает, или, что с ними сотворят его друзья, когда найдут. Чужая вонь усиливалась по экспоненте, заставляя инстинкты лучшего Усилителя Риодана клокотать от животной жестокости.