Не вижу, не слышу, не чувствую боли

– Расслабься, - со смешком произносит мужчина, притягивая чужие бедра ближе. Он за все это время, и пальцем не прикоснулся к себе. Эрекция брюнета выпирает из штанов невероятно болезненно-большая. Он расстегивает ширинку брюк и приспускает белье, открывая большой, гладкий и подтекающий семенем орган. Курапика когда-то думал о сексе с Хисокой? Он слишком плохо видимо представлял, что его ждет, ориентируясь на забавные комиксы из сети, и на не очень-то возбуждающее порно. Хочется закрыть лицо руками - по тому, как закрытые веки, через которые он видит, точно не спасут его от смерти из-за смущения. Мужчина выдавливает на ладонь прохладный прозрачный гель и размазывает по всей длине щедро, прекрасно представляя по рассказам Фэйтана насколько муторно в первые разы с мальчишками-девственниками. Несмотря на невысокий рост, азиат имел не маленькие аппетиты в области секса, и еще на Свалке перепробовал многих, желающих получить заступничество или помощь Паука.

Головка прижимается к аккуратному колечку мышц, и он направляет себя рукой, проникая с трудом, через, казалось бы, разработанный вход. Куроро тихо шипит от узости, какой никогда не бывает с девушками. А Курапика стонет, ощущая обжигающее проникновение, то, как его заполняют изнутри до предела, медленно, но безжалостно, давая лишь чуточку привыкнуть, но не отстраниться. Перед глазами все вспыхивает алыми искрами, голова кружится, воздуха не хватает. Когда мужчина начинает двигаться, он может лишь беспомощно сжимать коленями чужие бедра, невольно делая угол проникновения еще глубже. Ритм сначала плавный, а затем становится все быстрее и быстрее. Тело блондина отзывается на каждое движение Куроро, он плавится, не разделяя боли и удовольствия, словно превращаясь в нечто новое, яркое и живое. Его прошлое окончательно меркнет перед наступающим будущим. Он, кажется, шепчет что-то беззвучно, прижимаясь влажной взмокшей кожей к чужому горячему торсу, перед тем, как сознание вспыхивает сверхновой вспышкой незамутненного чистого удовольствия.

– Я знаю, - негромко отвечает на это мужчина, но парень уже не понимает смысла слов, звуки не складываются в понятные сочетания и не могут пробиться к отключающемуся мозгу.

"Сладких снов, принцесса".

– 17-

Солнце медленно поднимается над горизонтом, нагревая землю. Сентябрь окончился, отлетел листом календаря, и осень полноценно вступила в свои права - пожелтели листья на деревьях, а небо стало еще пронзительней и ярче, будто тоскуя о ярких красках отступившего теплого лета. Вчера, в адреналиновом угаре они и не замечали температуры вокруг, но сейчас Курута просыпается от колкой прохлады, проникающей в приоткрытую дверцу автомобиля. На нем нет ничего кроме чулок и накинутого сверху тонкого одеяла, видимо, принадлежавшего предыдущему владельцу машины, которую Куроро угнал. По крайней мере парень не помнит у них именно такой вещи. Дорогая, приятно пахнущая чьими-то духами - тонкими и теплыми. Несмотря на украшения, которые мужчина крадет, и вещи, что шьют в ателье Йоркшина по его заказам, они все равно живут как бродяги под мостом. Это у них обоих в крови - закутаться в самое теплое, плотно наесться и ухватить книгу поинтереснее. Курапика не задумывался о подобном раньше, но, видимо, сказывается жизнь Люцифера на Свалке. Он слышал среди теневиков о том, что почти все Пауки выходцы из этого забытого богами и людьми места. Но и сам блондин имеет похожие привычки, несмотря на свою амнезию. Он часто откладывал еду на потом, убирая в сумку, всегда доедал то, что оказалось в его тарелке. Парню проще не заказывать и не покупать того, что он не сможет сесть, нежели потом выбросить драгоценную пищу. Это въелось где-то на уровне рефлексов - и от того осталось до сих пор с ним.

Солнце болезненно давит на глаза - но уже не так, как накануне. Это сложно терпеть, и Курапика закрывает веки - он по-прежнему может видеть через них, пусть цвета приглушены, но все равно выглядит и ощущается невероятно. Рядом на сидении лежит кусок ткани - то, что осталось от его штанов, относительно целым и чистым. Куроро накрыл чужое лицо, чтобы солнце не мешало мальчишке спать, а он во сне сбросил - и проснулся, от яркого света и прохлады в итоге. Самого мужчины нет рядом - но блондин слышит плеск воды от реки и волна Эн, брошенная по привычке, говорит о том, что мужчина умывается, стоя по колено в плавных волнах, закатав брюки изрядно. Рубашка и пиджак вчера почили смертью храбрых, а смены они с собой не взяли, кажется. Нет, точно не взяли - не подумали просто, слишком много адреналина предвкушения и ожидания.

Мысли в голове тягучие, словно патока, ленивые. И он не сразу вспоминает чужие слова вчера. Горло чуть сдавливает на миг, приходится начать считать про себя вдохи и выдохи, успокаиваясь. Куроро отсылает его до тех пор, пока не сможет снова пользоваться аурой. Воспринимается неожиданно болезненно. Не коробит, нет - но все только, наконец, обрело стабильность, как он снова должен уходить, пусть и не навсегда. В чужих решениях сомневаться не имеет смысла - этот мужчина сделает точно, как задумает. Если нужно, то даже через силу. А в последнем случае, еще и вполне может разочароваться в чужом глупом поведении. Они справятся. Парень невольно стискивает ткань одеяла в кулаке, а потом плавно отпускает, беря свои эмоции под контроль. Мужчина сказал, что он будет с семьей. В этом есть что-то, от чего внутри все сжимается растерянно и... тепло. Нет, Курапика не будет анализировать, не станет в кои-то веки строить прогнозы - он просто поступит так, как ему велели.

Осторожно сев, парень мысленно охает. Боли в теле привычны, приятны, однако эта... странна и немного... дискомфортна. Вроде бы ничего критичного, но он очень осторожно невольно выбирается из машины на солнечный свет. Утро свежее, прохладное, осеннее, пусть днем всё и прогреется еще. Курута невольно, чуть сильнее кутается в одеяло, опуская ноги на мягкую зеленую траву, в которой стоит их машина. Из-за автомобиля виднеется съезд с дороги, но сама полоса асфальта очень хорошо скрыта от этой прогалины на берегу, полосой деревьев. Удивительно, как мужчина вчера ее заметил? Ноги в компрессионных чулках щекочет приятно - у них нет носка, и пальцы от того открыты. Курапика делает первые несколько шагов, к обернувшемуся мужчине, и замирает, от того как странно снова ощущает себя. Взгляд Куроро понимающийся, откровенно веселый и насмешливый.

– Иди сюда, - говорит привычно, как и каждое их утро в течение последних недель. Парень возле машины стоит с закрытыми глазами и выглядит лунатиком, но мужчина прекрасно знает, что тот видит его, слышит и воспринимает как никогда остро. На светлой коже уже расцвели экзотические, яркие и опасные следы прошедшей ночи - никогда еще, и никого другого, мужчина не помечал столь сильно, насколько, что следы его зубов проступают темными, фактически черными следами в обрамлении кармина и киновари. Подобное мог оставить партнеру Фэйтан, но видимо, он оказал все, же свое влияние, раз Люцифер сорвался так вчера. Воспоминание о Пауках заставляет сороконожку на шее шевельнуться, однако она слишком сильно воздействовала на него вчера и сейчас справиться с ней будет легче какое-то время. Этого промежутка должно хватить, чтобы отправить Курапику в безопасное окружение своих людей.

Блондин делает один осторожный шаг, другой, третий. Невольно, мужчина ощущает веселье и самодовольство, прекрасно понимая причину столь преувеличенной осторожности. Собственное тело, наверное, кажется Курута непривычным после того, что с ним сделали вчера, каждая мышца болит теперь по-особому, так, как раньше не болела. Темно-алое, стеганое одеяло, скользит причудливым королевским шлейфом по траве - даже в таком виде, его мальчишка выглядит особой королевской крови. Не брезгливым и надменным, как многие представители этой касты, однако несущим в себе принятие того, кто он - спокойствие, уверенность и грациозность, присущие лишь по-настоящему сильным мира сего. Курапика доходит до самой воды, по колено в которой, стоит его партнер. Лишь вблизи можно заметить несколько красных пятен румянца на изящно очерченных скулах. Золотые волосы растрепались, выбились из вчерашней сложной косы, и выглядит парень презабавно. Шаг, еще один. Внезапно румянца становится больше, он расползается шире и Курута замирает почти у самой кромки реки.

Губы мужчины расползаются шире, когда он внезапно понимает, от чего остановился блондин. Он ловит край одеяла, стягивает его, со слабо сопротивляющегося Курапики. Чужое тело, на котором из одежды условно есть лишь чулки, выглядит потрясающе - золотая вязь, переплетенная сейчас с алым, черным и темно-фиолетовым. Курута чувствует прохладу всей кожей, но не успевает и слова сказать, как его притягивают к себе, вздергивая в воздух. Кончики пальцев на ногах окунаются в холодную воду, и он невольно прижимается еще сильнее, цепляясь за чужие плечи. Губы мужчины прижимаются в поцелуе к его ключице, в то время как пальцы одной из рук бесстыдно ныряют сзади, ощущая теплую дорожку вязкой жидкости, стекающую по внутренней поверхности бедра. Когда он лежал, все было хорошо, а вот когда парень встал.... Оно все просто потекло вниз, чего он не ожидал. Невероятно смущающе, как никогда в его жизни. Если демонстрировать наготу он может, при необходимости, без малейшего стеснения, то такое еще слишком в новинку.

– Мне нравится, когда удается заставить тебя покраснеть, - произносит со смешком мужчина вдруг и этим вгоняет в еще большую краску партнера, впервые, наверное, видя его таким за все их знакомство. Нет, они знают друг друга не так и давно, если судить привычными мерками обывателей, но слишком многое произошло, слишком много они пережили вместе. Это чувство между ними, не назовешь любовью, но алая прочная нить, уже прошила обоих насквозь, соединяя. Он стягивает чужие чулки вниз, привычно прослеживая крохотные неровности костей пальцами, находя каждый разлом и шов, где талантливые руки Мастера восстановили хрупкое человеческое тело из обломков. Отбрасывает на берег чудом оставшуюся чистой ткань - Сейчас будет холодно.
– Шепчет, чтобы увидеть протестующее выражение на вмиг ставшем кошачьим лице - Курапика ненавидит холод, он знает это, но после вчерашнего, помыться просто критически необходимо. И вода не ледяная - просто прохладная, в ней еще даже можно купаться. А затем Куроро падает в нее спиной назад, утягивая за собой не успевшего ввернуться мальчишку, поднимая целый фонтан искрящихся на солнце радугой капель.

– Холодно, - возмущенно стучит зубами парень, но вырваться не может - пальцы одной из рук мужчины скользят внутрь его тела, вызывая вспышку, приятно-тянущей боли, чуть открывают сжатые рефлекторно мышцы, давая доступ воде, чтобы осторожно промыть. Разрывов мужчина не находит, ощупывая теплую глубину осторожно, с другой стороны, аура хорошо бережет своего носителя, и логично, что в отличие от обычного человека, Курута совершенно цел после первого раза.

– Не так сильно, - не соглашается Куроро, и проводит руками по чужому телу снизу-вверх, оглаживая мышцы, наслаждаясь текстурой металла, сплавленного с кожей. Мужчина легко держится на поверхности воды, даже почти не двигаясь, несмотря на то, что это пресная речка. Когда-то, выбравшись из Метеор Сити впервые, он долго не мог поверить, что люди снаружи обладают таким невероятным богатством - огромное количество перстной чистой воды, которую можно пить, сколько захочется, а не жалкая бутылочка на день. Еда, растущая прямо под руками - на деревьях и в полях. Чистый воздух. Самое ценное, что есть теперь у него и у его Пауков - свобода идти куда хочешь, делать что вздумается. Они не будут голодать или страдать от жажды, от недостатка витаминов или нехватки антибиотиков. И если что-то понадобится, то всегда смогут взять это. Мир вокруг слишком много им должен, чтобы еще обращать внимание на протесты тех, у кого Риодан отобрал что-либо.