Не вижу, не слышу, не чувствую боли

– Что с глазами?
– произнес Фэйтан, подходя вплотную. Снизу-вверх, он прекрасно разглядел, что чужие веки плотно сомкнуты, хоть глазные яблоки явно на месте. Значит, с их последнего разговора все вернулось на круги своя, да и Омокаге уже мертв. Мужчина обвил чужую талию рукой и повел парня за собой по городу, нырнув в сеть крохотных улиц, пронизывающих Йоркшин - ходить здесь, рисковали исключительно местные, иначе слишком легко можно было заблудиться или попасть в неприятности.

– Все в порядке, - качнул головой Курапика с легкой насмешливой улыбкой. Жесткая хватка на талии ощущалась непривычно, но довольно приятно, тем более, этот жест не нес сексуального подтекста, пусть и вызывал приятные вспышки ощущений в теле.
– Тебе не кажется, что стремление распустить руки при каждой встрече выглядит довольно забавно?
– приподнял бровь. Куда они двигаются, он также решил не уточнять - Пауку явно виднее, что делать дальше.

– Пока что, не вижу активного протеста, принцесса, - ответил мужчина индифферентно.

– И думаю, я не самоубийца, лезть к тому, кто впервые, на моей памяти, настолько сильно понравился Куроро, - он перехватил чужую кисти и чуть приподнял, рассматривая с интересом ободок золотого кольца.
– Смотрю, времени даром вы не теряли, - усмехнулся уголками губ едко. Он видел за свое не маленькое знакомство с Люцифером всех его немногочисленных любовников и любовниц. Мужчина, как и сам Фэйтан, не заморачивался полом партнера, вот только если палач выбирал шлюх по принципу "тех, кого не жалко", то Куроро предпочитал воздерживаться от секса за деньги. Развлечения на одну ночь, чаще - те, кто не знали о его личности ничего, да и не часто оно происходило. Физическое удовольствие даже в период подростковых гормонов, когда он тщательно следил за тогда еще мальчишкой совсем, чтобы тот не натворил глупостей, не особо воздействовало на будущего лидера Риодана. Он был осмотрителен и даже в чем-то асексуален, тут азиат подозревал первое время, что сказалась попытка изнасилования в раннем детстве. Он в те дни тщательно разузнал, как маленький пацан оказался в контейнере с трупами, готовыми к переработке. Незадавшегося насильника, мужчина нарезал на весьма небольшие кусочки, продавая скупщикам органов и кожевникам. Но потом, вроде парня попустило - Люцифер чуть расслабился и принял чувственный аспект жизни, пусть и, не увлекаясь им так же, как некоторые из них.

Что вообще тогда заставило мужчину оставить сироту при себе? Наверное, звериное чутье, развитое с самого детства, опасной жизнью на Свалке. И наследственность тоже сказалась. Предки азиата прибыли на свалку, спасаясь от гражданской войны внутри своей страны, в результате которой к власти пришло движение, желавшее полностью избавиться от любых религиозных течений. Они вывезли с собой самое ценное, что у них было - книги и знания. Преследование привело жалкую горстку выживших на Свалку, откуда извлечь их уже не представлялось возможных. Несмотря на царящую там разруху и кажущуюся анархию, жестокие нравы и озлобленных людей, тех, кто посмеет выдать беглецов властям, растерзали бы свои же. Двое молодых братьев с маленькой племянницей на руках, были довольно сильны и смогли устроиться здесь. Нен они не владели - старшие родичи не успели посвятить их в нее, а искать информацию в увезенных книгах, сначала не было времени, а затем пропало и желание - им требовалось выживать, добывая еду и воду, простейшие медикаменты для постоянно болевшего слабого ребенка.

В итоге, устраивая дальнейшую судьбу девочки, ее отдали в жены одному из глав местных группировок. Мужчины не прожили после этого долго - погибли в очередной стычке. Девушка обладала удивительной восточной красотой, тонкостью, изящностью и в таком месте это ценилось очень дорого. Все книги, вывезенные из храма, ушли в приданное, как наследство для ее будущих детей. Правда, родился лишь один - Фэйтан. Он не был старшим ребенком в семье - до того, у его отца уже имелось по очереди две жены, одна умерла при нападении, а вторая сбежала из города упавшей звезды с каким-то Хантером. Свой низкий рост, азиат унаследовал от отца, как не странно, а не от матери. Мужчина происходил из итальяно-еврейского клана, имеющего связи даже на континенте. Невысокий, жестокий до безумия, и столь же безумно любящий свою третью жену. Она умерла, когда Фэйтану едва исполнился год, не смотря на все меры предосторожности, подхватила инфекцию, выкосившую несколько десятков тысяч жителей свалки с самым слабым иммунитетом. Ребенок не особо интересовал отца - он отдал его воспитание на откуп старшим братьям, и это воспитание было таковым, что в семь лет, мальчишка сбежал, предпочтя вкалывать на какой угодно черной работе, а не подвергаться нападкам своих же родичей. Это уже тогда показало ему, насколько мало значат узы крови, если между людьми нет чувств. Наоборот, родичи бывают неоправданно жестоки друг к другу, они знают каждое твое слабое место и безжалостно бьют в него раз за разом, пользуясь безнаказанностью, прикрываясь тем, что являются твоей семьей.

От отца Фэйтан унаследовали чутье и чувствительность к чужим эмоциям - он быстро научился читать по лицам и телам мысли людей, их желания и порывы. Ничего, кроме отвращения, это большей частью не приносило, однако помогало выживать. И в пятнадцать его боялась большая часть Свалки, зная, что в драке он стоит не меньше полусотни противников. Азиат убивал и калечил с такой же легкостью, как дышал. В то время он вернулся в дом отца - и забрал все, что оставалось там от матери. Мужчина был впечатлен младшим сыном - он гордился им, однако предложений остаться не делал - видел, что тот скорее отгрызет себе руку, нежели примет хоть малейшую помощь от родичей. Его отец сам был таким же, если честно. Возможно, так же подсознательно, мужчина считал, что хоть у его младшего хватит сил и пороха вырваться на свободу, нежели оставаться в этом затхлом болоте.

Парня интересовали увиденные в книгах в детстве медицинские иллюстрации - там явно было записано нечто чертовски интересное. В старинных книгах, вывезенных из страны его предков, все естественно было написано по-китайски. И хоть Фэйтан конечно родился китайцем наполовину, но как читать старинные иероглифы не представлял. Он знал итальянский - несколько диалектов, испанский и общий, но никак не крючковатые символы и непонятную тарабарщину! Благо, нашлись несколько носителей языка, которые за дополнительную пайку еды в день и пару бутылок воды были согласны на многое и многое, не то, что научить своему языку. Именно тогда, перед парнем в полной мере открылось, насколько сложно и интересно человеческое тело. Акупунктура, строение мышц и костей, связки, упражнения - он изучал все крайне медленно и жадно, тут же пробуя на практике полученные знания.

Живой мальчишка среди трупов, свалился, будто снег на голову. Однако от него пахло чем-то трудноуловимым, в глубине ароматов боли и опасений, и это нечто заставило оставить пацана при себе - присмотреться. Фэйтан не прогадал. Идеальный пациент для тренировки навыков, живой, могущий сказать, что, где и как он ощущает. Не брезгливый, а в будущем - столь же жестокий, как сам азиат, только прикрывающий эту жестокость невинной детской улыбкой. Он стал первым настоящим членом семьи Фэйтана - похожий на него, с бесконечно огромным потенциалом к саморазвитию, пытливым разумом. Когда пришло время, склонить перед ним голову не составило труда. Они были друзьями. Они были семьей. Они были друг другу теми, кто ближе любой крови - связанные алой тонкой нитью рука об руку.

Теперь же, в одной связке с ними оказался этот мальчишка с душой девчонки. И Фэйтан видит эту алую нить на его пальце - как тонкий пока что ободок, с осторожно, но крепко завязанным узлом - то, что в будущем прошьет блондина насквозь.

– У меня письмо от Куроро, - Курапика высвободил руку из чужой ладони и достал простой конверт из-за широкого пояса. Кстати, о шмотках парня, включая все, что он видел на протяжении последних недель, следя пристально за этими двумя. Тут лидер Пауков проявил свой редкостный фетишизм - когда-то его заворожили иллюстрации в старинных книгах предков Фэйтана, но конечно не те, которые про анатомию - а те, что про культуру и традиции, где изображали, как менялась мода императорского рода на протяжении веков, как одевались простолюдины, особы знатного происхождения и члены правящего дома. С тех пор, мужчина то и дело просматривал данный фетиш в том или ином партнере Куроро, но тут, пользуясь видимо чужой слепотой, он разошелся по полной, во всех этих туниках, широких поясах, накидках, заколках и платьях.

– Дай сюда, - они свернули в какую-то подворотню. Курута вскинул голову, ощутив чужое присутствие, скрытое Ин. Из темноты выступил Финкс. Он задумчиво мусолил зубочистку, перекатывая от одного уголка губ к другому, и с интересом рассматривал пришедшую парочку.

– Йо, - хмыкнул, глядя, как Фэйтан вскрывает конверт и вчитывается в ровные строчки, написанные, если честно, не столь изящно, как могло бы показаться по Куроро. С тех пор, как азиат научил его чтению и письму, все записи Люцифера выглядели, словно курица лапой карябала. Он любил читать, а не расписывать что-то от руки, и когда появились электронные формы связи с нечитаемым внутренним облегчением перешел на них - уж больно эти закорючки подрывали авторитет главы Гений Риодан. Брови Курапики поползли вверх, когда он увидел краешек послания. Но Фэйтан, тут же отошел чуть в сторону. То ли оберегая секрет босса, то ли просто не любил, когда читали через его плечо. Но эти потрясающие перлы письменности Курута заметить увидел. Наверное, так мог бы писать студент медик - вроде еще читаемо, но уже похоже на криптограмму.

– Финкс, обыщи принцессу, - произнес палач, кивнув, не глядя в сторону Курапики.
– Для твоей же безопасности, мало ли что босс умудрился зацепить. Он себя сейчас может не контролировать в некоторых аспектах, и в хитрости ему не откажешь.
– Пресек любые возражения только открывшего рот парня. Курапика страдальчески вздохнул, глядя на высокую фигуру напротив. Хорошо, что в подворотне кроме них никого не наблюдалось. Мужчину усмехнулся пакостно, от уха до уха, разминая кулаки по своей излюбленной привычке. Парню оставалось лишь подивиться, как тот умудрялся сочетать свои звероватые повадки, внешний вид типичного маргинала и острый, быстрый разум. А еще, сегодня мужчину явно ждал сюрприз.

– Можно раздеваться в этот раз самостоятельно?
– пропел фактически Курапика, демонстративно потянув за шнурок жесткого пояса. Капюшон он все еще не откидывал, и Финкс не видел впечатляющих меток на чужой коже.

– Учитывая фотки сделанный Шалом в прошлый раз - можешь начинать, - хохотнул мужчина. Фэйтан на это ничего не сказал, только усмехнувшись, и вчитываясь дальше. А Курута сделал пометку в уме, что необходимо прижать аналитика Риодана и самому увидеть, какой компромат тот успел насобирать. Вряд ли нечто совсем уже сверх, все же догола его не раздевали, но посмотреть на получившееся со стороны как минимум интересно. Курапика молча, скинул жилетку, заставляя Усилителя напротив, присвистнуть, высказав нечто явно непристойно-матерное себе под нос.
– С ума сойти. Перешел с трудом на цензурную речь и чуть наклонился, рассматривая впечатляющие метки на шее, ключицах и запястьях, - даже не знаю, позавидовать или посочувствовать.
– Ухмыльнулся похабно, почти облизнулся. Он был не прочь тоже хорошенько пощупать такую красавицу, пусть ему ничерта не светило, кроме кулака Фэйтана, если тот решит, будто Финкс увлекся. Палач Труппы Фантомов крайне ревностно относился к личной собственности Куроро, а эта девочка с последней их встречи, кажется именно таковой и стала. Вообще, даже здорово - потому, что Люцифер редко чем-то по-настоящему интересовался, оставляя конкретно себе, и это порой беспокоило Пауков, пытающихся подсунуть ему под нос нечто занимательное.