Не время для героев 3

Да, я совершенно ясно ощущаю, что в глубине урочища пульсирует энергия древнего минерала. Точно такая же, как в Ай-Шадзул, когда ялайцы обманули имперцев, как в Ранхольде или том городишке в северном приграничье, где я впервые ощутил воздействие Этерниума.

Наш отряд оставляет лошадей с десятком людей на опушке леса и углубляется в чащу. Теперь впереди следуют разведчики, которые периодически возвращаются к нахару и что-то шёпотом ему докладывают.

Все молчат, словно боясь лишний раз открыть рот, и лишь мы с Эльханом время от времени обмениваемся фразами.

— Наши урочища — святые места, за которыми следят шаманы. Как ты наверняка знаешь, магов у нас немного, и все происходят из старых родов — как, например, моя семья. Но все мы, без исключения, практикуем древние таинства и всячески поддерживаем святые места в порядке. Мы следим за ними, искореняем мёртвые растения, лечим болезни, следим за балансом животных, выращиваем новые деревья. Мы верим, что помогая урочищам расти и, ухаживая за ними, рано или поздно сделаем так, что лесов станет больше. Мы хотим этого всем сердцем, молодой владыка.

Я киваю. Отношение кочевников к их урочищам похоже на отношение жителей халифата к «оазисам» — островкам с водой и пальмами в палящей пустыне.

— И когда произошло… — я заминаюсь, подбирая нужное слово, и перелезаю через огромный ствол поваленного дерева, — это «заражение» — ваши колдуны не смогли с ним справиться?

— Верно. Это произошло чуть больше трёх месяцев назад, в середине весны. Наши шаманы никогда не сталкивались ни с чем подобным. Даже я, как ни стыдно это признавать, не смог понять в чём причина. А ведь я — первый из шаманов…

Я действительно слышу в голосе нахара стыд и боль. И понимаю — то, что он столь откровенен со мной — большая честь. Видимо, Эльхан в самом деле в отчаянии, раз позволяет себе такое проявление чувств и такую честность перед чужаком…

— Не корите себя, владыка, — успокаиваю его я. — Ничего удивительного, что вы не поняли, в чём причина, если никогда не слышали об Этерниуме. В Империи его открыли недавно и… Скажу так — использование этого минерала не всегда идёт во благо… Скорее — наоборот.

Я трачу какое-то время, чтобы рассказать нахару о том, как использовался редкий минерал, и он слушает меня очень внимательно. Затем хмурится и качает головой.

— Не понимаю. Если его добывают в горах, в шахтах — откуда он взялся здесь, в лесу?

— Хороший вопрос, — отвечаю я, старательно фиксируя внимание на пульсации, которая потихоньку усиливается.

Чем глубже мы проникаем в урочище, тем сильнее я вижу следы воздействия Этерниума на растительность…

Местами у нас над головами висит будто бы кристаллическая паутина, некоторые растения поменяли структуру, насытившись бирюзовым светом, от камней исходит слабый, едва слышный гул, а на земле, то тут, то там виднеются тонкие трещины, из которых льётся мягкий свет…

Однако, чем дальше мы углубляемся в чащу, тем больше таких признаков я вижу, и тем сильнее они проявляются.

— Есть ли другие, кроме этого урочища, которые пострадали? — спрашиваю я.

Нахар недолго молчит, а затем неохотно кивает.

— Да. Пока известно о пяти. Но мои доверенные люди обследуют и другие. Почему ты спросил об этом?

Несколько мгновений я размышляю над ответом.

— Полагаю, что все эти случаи — на самом деле, один. И произошли они почти в одно время — в тот момент, когда империя использовала у Ранхольда огромные запасы Этерниума. Не знаю как, но… Думаю, это как-то связано с произошедшим здесь.

— Но как?

— Не знаю, нахар.

— Как это можно исправить?

— Надеюсь, пойму, когда увижу источник… «заражения»…

Да, я чувствую, что где-то в чаще есть что-то… Влияющее на урочище. Что-то, от чего по воздуху расходятся колебания силы, затрагивающие мою ауру. Да и ауры всех остальных — тоже. Солдаты, сопровождающие нас, потеют сильнее, чем на солнцепёке, сам нахар напряжён, словно струна, а трое шаманов, сопровождающих его, то и дело дёргаются и скрипят зубами. Ставлю на кон своё царствование — они даже не понимают, в чём дело.

Наверное, я бы тоже не понял — если бы не перчатка.

Это она позволяет мне выбирать направление, а не просто чувствовать, что «что-то не так». Она показывает тончайшие колебания струн мироздания, которые тянутся куда-то в сердце этого леса…

Мы продолжаем идти. Минуем распадки и овраги, продираемся через бурелом, перебираемся через поваленные деревья. А чаща вокруг, между тем, меняется всё сильнее… Она всё меньше напоминает обычный лес, и всё больше — место из каких-то древних сказок и легенд.

Мрачных сказок и легенд…

Трещины в земле становятся длиннее и шире. Из них, словно дыхание, то и дело вырываются облачка тумана, застилающие землю. Растения вокруг пропитаны силой Этерниума — прожилки магии прекрасно видны на листьях, ветках и стволах. Грибы под деревьями сияют своими шляпками и столь огромны, что под ними можно спокойно сесть, мох светится мягкой пульсацией, а камни поросли россыпями кристаллов…

На пути нам то и дело попадаются мёртвые животные, что вызывает у воинов нахара хмурое перешёптывание. Солдаты с луками и короткими мечами, затянутые в кожаные доспехи, относятся к мёртвым птицам, зайцам и барсукам весьма настороженно.

Когда мы встречаем семейство растерзанных до кровавых ошмётков лисиц, которых можно узнать лишь по пышным хвостам — ропот усиливается. То же самое происходит, когда мы набредаем на «кладбище» степных волков, разорванных меж покрытых мхом, и светящихся прожилками Этерниума, камней.

А когда на пути попадается труп чего-то… Очень большого — мы просто останавливаемся. Воины перестают роптать, вскидывают небольшие наручные щиты, мечи, и оцепляют нас с Эльханом, вглядываясь в мрачную чащу.

Увидев, что перед нами лежит, я и сам прислушиваюсь к шуму ветра в кронах деревьев и далёкому крику птиц, который теперь кажется мне настороженным и каким-то… Рваным?

Я затрудняюсь ответить, чей труп лежит у нас на пути. Но могу сказать наверняка — к его смерти точно имеет отношение Этерниум. Или что-то, заражённое этим минералом… Четыре толстые, гибкие лапы, раскиданы возле камней, тело, похожее на человеческое, распотрошено, кишки, кровь и кости разбросаны по округе, а рогатая голова валяется под кустами, почти превратившимися в кристаллы…