Не все мухи попадают в Ад

– Да ты кто такой, чтобы указывать?! — Он шагнул ко мне. — Ты че, самый умный?! Забыл, как мы тебя…

Он не договорил. Возможно, вспомнил нашу последнюю стычку еще до полигона, где я, пусть и не без труда, но все же дал ему отпор. А возможно… он просто увидел что-то в моих глазах. Что-то новое. Чужое. Опасное.

Он замолчал на полуслове, нервно сглотнул и сделал шаг назад. Посмотрел на Катьку, ища поддержки, но та уже пятилась к выходу с полянки.

– Пошли отсюда, Вить, — прошептала она. — Ну его…

Витька еще секунду колебался, переводя взгляд с меня на Софью, которая все так же молча стояла у беседки, но теперь смотрела прямо на меня с непроницаемым выражением лица. Потом он зло сплюнул себе под ноги.

– Да ну тебя, Влад. Псих! — бросил он и, развернувшись, быстро пошел вслед за Катькой.

Они ушли. Растворились между деревьями. Оставив после себя гадкое послевкусие и тишину. Тяжелую, неловкую.

Тишина, повисшая на полянке после ухода Витьки и Катьки, была плотной и неуютной. Слышно было только, как шумит ветер в голых ветках да как Доге тихонько сопит у моих ног, обнюхивая жухлую траву. Я перевел взгляд на Софью. Она все так же стояла у старой деревянной беседки, только теперь смотрела не в сторону, а прямо на меня.

Ее голубые глаза… в них не было ни страха, ни благодарности. Скорее, какая-то холодная, настороженная оценка. Словно она пыталась понять, кто я такой и чего от меня ждать. И я ее понимал. После всего, что с ней случилось (даже если она не помнила деталей), доверие к окружающим у нее наверняка было на нуле. А тут еще я, какой-то малознакомый пацан, который только что прогнал других обидчиков… Это могло выглядеть подозрительно. Может, она даже не помнит, как мы тренировались в зале академии.

Мне стало неловко. Хотелось просто развернуться и уйти, оставить ее в покое. Но что-то удерживало. Образ ее отца-предателя. Ее собственное искаженное лицо, когда она говорила про "Die Schule"– рост через стресс… Ее одиночество сейчас… И мое собственное. Я только что, по сути, разорвал отношения со своими единственными друзьями здесь. Ну, не очень то и жаль.

Надо было что-то сказать.

– Ты… ты в порядке? — выдавил я наконец. Получилось глупо и банально. Конечно, она не в порядке.

Софья чуть заметно пожала плечами, не отводя взгляда. Молчала.

– Они… они всегда такие? — снова попробовал я, кивнув в ту сторону, куда ушли Витька и Катька.

– Не знаю, — ее голос был тихим, почти безразличным. — Я с ними не общаюсь.

– Ну, правильно делаешь, — вырвалось у меня. — Придурки.

Она снова промолчала, только уголок губ чуть дрогнул. То ли усмешка, то ли гримаса.

Я подошел чуть ближе, остановившись на безопасном расстоянии. Доге сел рядом со мной, настороженно глядя на девочку.

– Я Влад, Экрон Владислав. — зачем-то представился я. Хотя она наверняка знала мое имя. Мы же вроде как в одной академии учимся, емае. В одном классе!

– Я знаю, — подтвердила она.

Штош, значит, не стерли память всю, будем считать, что только события, связанные с Северском.

– А ты Софья, — зачем-то продолжил я эту нелепую перекличку.

Она кивнула.

Снова повисло молчание. Я переминался с ноги на ногу, не зная, как продолжить. Хотелось спросить про ее опекуна… ну, про Вильгельма. Но как? Что она помнит? Что ей «подкорректировали»?

«Лик, можно… можно как-то узнать, что она помнит? Не сканируя ее напрямую?» — мысленно спросил я, но тут же осекся. Нет. Никакого сканирования людей без их разрешения. Никакого вторжения. Тем более, с ней.

Анализ вербальных и невербальных сигналов объекта «Софья» указывает на высокий уровень стресса, недоверия и эмоциональной закрытости. Запрос на анализ содержимого памяти требует активного сканирования и не может быть выполнен пассивно.

Ну и ладно. Обойдемся.

– Слушай, — начал я снова, решив пойти другим путем. — Я понимаю, сейчас все… странно. После… ну, того, что было на полигоне. Я старался говорить максимально нейтрально.

Ее брови чуть сошлись на переносице. «Что было?»

Ага. Значит, память все-таки заблокирована или изменена. Она не помнит ритуала, боя, предательства… Скорее всего, ей скормили какую-нибудь байку про атаку монстров или сбой системы безопасности. И про то, что ее опекун… погиб как герой? Или просто пропал без вести?

– Ну… вся эта тревога… солдаты… говорили, что-то случилось, — выкрутился я. — Никто толком ничего не знает. И занятия отменили.

– Понятно, и ты туда же. — кивнула она, снова отводя взгляд. Кажется, эта тема ей была неинтересна. Или неприятна.

– Те… те двое, Витька и Катька, — снова вернулся я к тому, с чего начал. — Они мои… ну, типа, друзья были. Раньше. – Слово «были» прозвучало как-то окончательно. — Не знаю, чего на них нашло. Наверное… испугались просто всего. Вот и срываются на ком попало. – Я пытался найти им оправдание, скорее для себя, чем для нее.

Софья снова посмотрела на меня. В ее взгляде промелькнуло что-то похожее на понимание. Или просто усталость.

– Слушай, — сказал я чуть тише, сделав еще полшага вперед. — Пока все это… устаканивается… может… может, будем держаться вместе? Ну, типа… просто… чтобы не одному? Эти придурки наверняка не только к тебе цепляться будут. – Предложение звучало неуклюже, по-детски, но оно было искренним. После разрыва с Витькой и Катькой я чувствовал себя еще более одиноким в этом странном, изменившемся мире. И она, похоже, была в такой же ситуации. – да и с точки зрения роста в навыках это будет прикольно. Я ведь помню, как круто ты дерешься.

Софья долго молчала, просто смотря на меня. Ее лицо оставалось непроницаемым. Я не мог понять, о чем она думает. Согласится? Пошлет? Просто уйдет? Внутри все сжалось в ожидании.

Наконец она едва заметно кивнула.

– Может быть, — сказала она так тихо, что я едва расслышал. – Так будет правильнее и лучше. Данке шёт.

И снова воцарилась тишина. Но теперь она была другой. Не такой тяжелой. В ней появилось что-то еще… хрупкая ниточка возможного понимания. Или просто совместного одиночества.