Не все мухи попадают в Ад

– Не знаю. Надоело смотреть, как они… ну… выпендриваются. Неправильно это. – Я не стал говорить про жалость или солидарность. Не хотел показаться каким-то рыцарем. Да и не был им. Просто поступил так, как посчитал нужным в тот момент. — Тем более, Витька мне… ну, мы с ним раньше не всегда ладили. – Это была полуправда. Мы то дружили, то ссорились, как это часто бывает у пацанов.

– Понятно, — так же тихо ответила она.

И снова тишина. Что ей сказать? Спросить, как она вообще живет после всего? Кто теперь за ней присматривает? Но это было бы слишком личным. Слишком неуместным сейчас.

Мы просто сидели молча. Ветер шелестел в ветках над головой. И в этой тишине, нарушаемой только редким поскуливанием Доге, вдруг раздался гулкий хлопок. А через пару минут –пронзительный, полный ужаса девчоночий крик, летевший со стороны улицы. А потом – топот бегущих ног.

Мы с Софьей одновременно подняли головы. Крик приближался. Кто-то бежал сюда, в парк.

Через секунду из-за поворота аллеи вылетела Катька. Растрепанная, зареванная, с перекошенным от ужаса лицом. Она неслась, не разбирая дороги, и, увидев нас, споткнулась, чуть не упала, и кинулась прямо ко мне.

– Влад! Влад! — она вцепилась мне в куртку, всхлипывая и задыхаясь. Слова застревали у нее в горле. — Там… там… Витька!..

– Катька! Успокойся! Что случилось? — Я попытался удержать ее, заглянуть в глаза, но она только мотала головой и рыдала, не в силах вымолвить ни слова.

– Что с Витькой? — Я потряс ее за плечи.

– Он… он… дыра!.. Исчез!.. — выдавила она сквозь рыдания, указывая рукой куда-то в сторону улицы, откуда она прибежала. Больше она ничего сказать не могла, ее снова захлестнула истерика.

Дыра? Исчез? Что за бред? Но вид Катьки… она была не просто напугана. Она была в ужасе. В настоящем, неподдельном ужасе. Такое не сыграешь.

Софья, сидевшая до этого неподвижно, встала и подошла ближе, с тревогой и недоумением глядя на рыдающую Катьку.

«Лик, анализ! Ее состояние! Что там, откуда она прибежала?!» — Мысленный приказ прозвучал резко, требовательно.

Анализ объекта «Екатерина»: состояние крайней паники, психологический шок, истерическая реакция. Физиологические показатели: тахикардия, гипервентиляция, тремор конечностей, повышенное потоотделение. Причина стресса: визуальное восприятие высоко аномального или травмирующего события.

Сканирование направления, указанного объектом: зафиксированы слабые остаточные энергетические возмущения аномального характера на дистанции ~250 метров. Тип сигнатуры соответствует кратковременному пространственному разрыву с характеристиками, частично совпадающими с известными параметрами Эйдосферы/Бездны. Обнаружена точка сингулярности с крайне низким уровнем активности.

Дополнительно: в момент сканирования зафиксирован сверхкороткий (0.07 секунды) нестабильный коннект с информационным полем Эйдолона через точку сингулярности. Произведена попытка загрузки доступных данных. Загружено: 3.7 Гигабайт шифрованных данных. Соединение прервано.

Бездна… Разрыв… Связь с Эйдолоном… И Витька исчез. Картина складывалась страшная. Там, откуда прибежала Катька, произошел прорыв из Бездны. Маленький, кратковременный, но достаточный, чтобы… чтобы забрать Витьку?

Сердце снова ухнуло вниз. Пилять… Каким бы он ни был придурком последние полчаса, он… он же не заслуживал такого! Быть утащенным в Бездну… это же верная смерть! Или что-то похуже.

И тут же, на периферии сознания, мелькнула другая мысль. Холодная, чужая.

«Его эссенция… если он погиб там… можно успеть перехватить…»

Я тряхнул головой, отгоняя эту мерзкую мысль. Нет! Витька – человек! Мой… бывший друг. Он в беде. И если есть хоть малейший шанс… Надо проверить. Надо узнать, что там.

«Лик, что за данные ты скачал?»

Загруженный пакет данных содержит фрагменты информации о структуре локального сектора Эйдосферы, сигнатурах Бездны, протоколах разрывов и характеристиках сущностей низшего порядка. Данные требуют дешифровки и детального анализа. Текущих ресурсов модуля «Анализ» недостаточно для быстрой обработки.

Черт! Самая нужная информация – и недоступна!

– Катька, тихо! Перестань реветь! — Я снова потряс ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Она была единственным свидетелем, не считая меня и Софьи (которая видела только ее панику). — Соберись! Что там точно произошло? Ты видела, куда он делся?

– Д-дыра… будто засосало — она снова начала задыхаться от рыданий. — Т-там… пожар еще…

–Пожар? — Это была новая деталь. — Значит, это рядом с пожаром было?

Она судорожно кивнула.

– Так, надо звонить! — Решение пришло мгновенно. — Надо срочно звонить взрослым! Моему отцу! – Он хотя бы немного в курсе дел полигона, может, поймет быстрее, чем полиция, что это не просто «мальчик пропал.

Я инстинктивно полез в карман куртки. Пусто.

– Пилять, телефон дома оставил! Всегда же с собой таскаю, а тут…

Я обернулся к Софье. Она стояла рядом, бледная, но внимательно слушала, ее обычная отстраненность сменилась тревогой.

– Соня, у тебя есть телефон?

Она отрицательно качнула головой. – Найн. Мне… опекун не разрешал носить в академию, а потом…Ихь вайс нихт, я его не видела.

Черт, черт, черт! Ни у кого нет телефона! А бежать домой – терять время! Вдруг там еще можно что-то сделать? Вдруг Витька… ну, вдруг он еще жив? Шанс микроскопический, но…

–Тогда показывай, где это было! Быстро! — решил я. Сначала на место. Осмотреть. Оценить. Потом уже будем думать, как связаться со взрослыми.

Катька, все еще всхлипывая, кивнула и, не выпуская моей куртки, как утопающий соломинку, потянула меня за собой, обратно к улице, откуда она прибежала в таком ужасе.

Я снова посмотрел на Софью. Она не колебалась ни секунды.

–Я с вами, — твердо сказала она, и в ее голосе впервые за все время нашего знакомства прозвучала не только решимость, но и какая-то злая, холодная сталь. Возможно, вид настоящей паники и упоминание «дыры» затронули в ней какие-то глубинные, скрытые даже от «корректоров» струны памяти.

Я кивнул. В такой ситуации лишний свидетель, тем более такой собранный, не помешает.

И мы побежали. Я, рыдающая Катька, сосредоточенная Софья и тихо рычащий Доге – странная компания.