Не все мухи попадают в Ад
Шрифт:
Мы просто стояли так несколько секунд, глядя друг на друга. Мальчик с симбиотом из душ внутри и девочка с искалеченной памятью и тяжелым наследием.
_______________________________________________
Я вижу, что у меня есть постоянные читатели. Спасибо вам!
Несмотря на низкую раскрутку произведения, вы даете мне стимул писать дальше. Лавки ?
Глава 20
***
Витька шел быстро, почти бежал, увлекая за собой Катьку. Щеки горели, кулаки сами собой сжимались. В ушах все еще звучал спокойный, даже немного
– Придурок… Совсем с катушек съехал, — пробурчал он себе под нос, зло пнув пожухлый лист.
– Он… он так смотрел, Вить, — пролепетала Катька, семеня рядом и то и дело оглядываясь. — Страшно как-то…
– Да чего там страшного! Просто псих! — огрызнулся Витька, хотя и сам чувствовал неприятный холодок где-то в животе. Взгляд у Экрона действительно был другой. Не такой, как раньше. Раньше Влад был упрямым, иногда задиристым, но всегда каким-то понятным. А сейчас – словно ледышка. И эта его уверенность. Откуда?
– А чего мы к ней вообще полезли? — тихо спросила Катька. — Она же нам ничего не сделала…
– Да… — Витька запнулся. А действительно, чего? Просто… она была дочкой Миллера. Того самого инструктора, из-за которого, как шептались некоторые старшие ребята, и случилась вся эта заваруха на полигоне. Кто-то говорил, что он предатель, кто-то – что просто струсил и сбежал. А девчонка осталась. Тихая, замкнутая, вечно одна. Легкая мишень. Захотелось… да ничего не хотелось! Просто выместить злость, страх, который сидел внутри после той непонятной тревоги из сплетен и слухов по городу, после отмены занятий в некоторых школах, после напряженного молчания родителей о ситуации. Она подвернулась под руку.
– Да ладно тебе, Кать, пошутили просто, — проворчал он, чувствуя себя неуверенно. — Чего она такого-то? Стояла, молчала… Фифа.
Но где-то глубоко внутри шевельнулся червячок сомнения. Она ведь и правда ничего им не сделала. Стояла тихо, не отвечала на их издевки. А они… реально как шакалы, точно Влад сказал. Накинулись толпой на одного. Нехорошо как-то. Не по-пацански. Да и девчонка все-таки… Пусть и Миллера дочка.
Витька помотал головой, отгоняя неприятные мысли. Ну Экрон то виноват! Наехал ни за что! Еще и защищать ее кинулся! С чего бы это? Они же вроде никогда особо не дружили…
– Да пошел он… — снова пробурчал Витька, но уже без прежней уверенности.
Внезапно где-то впереди, кварталах в двух от них, раздался глухой хлопок. Не очень громкий, но какой-то неправильный. А следом над крышами ближайших домов заклубился столб черного дыма.
– Ой! Что это? — Катька остановилась, испуганно глядя на дым.
– Пожар, что ли? — Витька тоже задрал голову. Хлопок и дым – это всегда интересно. Намного интереснее, чем пережевывать обиду на недодруга. — Пошли посмотрим!
– Может, не надо, Вить? — Катька опасливо покосилась на дым.
– Да ты чего, боишься, что ли? — ухмыльнулся Витька, моментально забыв о своих сомнениях. Любопытство и желание показать свою крутость пересилили. — Пошли, говорю! Быстрее!
И они побежали. Пересекли двор, выскочили на улицу. Дым валил уже гуще, чувствовался слабый запах гари. Где-то вдалеке завыли сирены – пожарные или полиция. Значит, дело серьезное.
Они бежали, подгоняемые детским любопытством, тем самым, что заставляет лезть куда не просят и совать нос во все дыры. Добежали до перекрестка, откуда уже хорошо было видно место происшествия. Горела какая-то хозяйственная постройка во дворе старой двухэтажки –
сарай или гараж, непонятно. Пламя вырывалось из окон, черный дым поднимался к серому небу. Вокруг уже собирались зеваки, кто-то суетился с ведрами воды, но было ясно, что без пожарных тут не справиться.– Ух ты! Горит! — выдохнул Витька, останавливаясь на безопасном расстоянии. Зрелище было одновременно страшным и завораживающим.
Они стояли и смотрели, как и десятки других людей вокруг. И тут… мир словно моргнул. Воздух перед Витькой вдруг пошел рябью, как марево над раскаленным асфальтом, но эта рябь была неправильной. Искаженной. Цвета в этом месте потекли, смешались, превращаясь в грязные, тошнотворные разводы. А потом раздался звук. Вернее, не звук, а его отсутствие – все окружающие шумы – треск огня, крики людей, далекие сирены, внезапно стихли, словно их выключили. И в этой противоестественной тишине прямо перед Витькой, буквально в шаге от него, воздух треснул.
Это была не молния, не вспышка. Это была дыра. Неровная, пульсирующая щель в самой реальности. Края ее рвано подрагивали, а внутри клубилась тьма, но не обычная, а какая-то… абсолютная, вязкая, поглощающая свет. И еще там были проблески – вспышки невозможных, болезненных для глаз цветов: гнилостно-зеленого, кроваво-фиолетового, мертвенно-серого.
Разлом был небольшим, может, с метр в высоту. Он появился из ниоткуда и завис в воздухе на уровне груди Витьки.
Ужас. Ледяной, парализующий ужас сковал все тело. Витька хотел закричать, отпрыгнуть, убежать, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он мог только смотреть, как эта кошмарная дыра в мироздании висит прямо перед ним. Время застыло.
И в следующий миг из разлома ударило. Невидимая сила, похожая на мощный порыв ветра, но без ветра. Она рванула Витьку вперед, прямо в пульсирующую тьму. Он успел только коротко вскрикнуть, почувствовать ледяное, обжигающее прикосновение Небытия…
…и разлом схлопнулся. Так же внезапно, как и появился. Рваные края сомкнулись, цвета исчезли, тишина взорвалась вернувшимися звуками пожара и криками. Воздух на том месте, где только что была дыра и стоял Витька, лишь слегка подернулся рябью и успокоился.
Витьки не было. Он просто исчез. Испарился. Но не весь.
Лишь часть ног с ботинками, будто обрубленные культи, осталась на том месте, а на землю рядом с ними упала разорванная кисть.
Катька, стоявшая в паре шагов позади, видела все. Она не могла понять, ЧТО она видела, но она видела, как Витька исчез в этой страшной дыре. Осознание ударило с запозданием. Секунда тишины… а потом она закричала. Пронзительно, отчаянно, захлебываясь собственным криком и ужасом. Слезы хлынули из глаз, ноги подкосились. Но инстинкт самосохранения, животный ужас перед тем местом, где только что исчез ее приятель, оказался сильнее шока. Она развернулась и побежала. Не разбирая дороги, не видя ничего перед собой сквозь пелену слез, спотыкаясь и падая, она бежала туда, где, как ей казалось, была помощь. Туда, где она видела того странного, но всегда сильного и смелого Экрона. К Владу.
***
Мы с Софьей все еще стояли на полянке. Неловкое молчание немного рассеялось после ее тихого «может быть». Она сделала пару шагов к скамейке у беседки и села, глядя куда-то себе под ноги. Я подошел и присел на другой конец скамейки. Доге улегся между нами, положив тяжелую голову мне на колени.
– Почему ты… тогда вмешался? — вдруг спросила она, не поднимая головы. Голос был тихим, почти без эмоций, но я уловил в нем нотку искреннего недоумения.
Я пожал плечами.