(Не) замужем

Смотрю на него и не понимаю, в чем подвох? Он от чистого сердца предлагает, что ли? Похоже, что да. Но зачем?

Нет, Рафаэля душить сегодня решительно не за что.

Нашелся более подходящий кандидат для вендетты.

* * *

Максим

Сказать, что я оскорблен случившимся, – ничего не сказать.

Это же надо придумать такое! Чтобы дочь на родного отца нажаловалась какому-то орангутангу, будь он хоть трижды ее сосед. А то, что он орангутанг, – факт. Что морда, что фигура – все одно.

Самое противное – этот сосед наверняка положил глаз на мою жену. Иначе за каким фигом ему заступаться за Еву? Из любви к человечеству, что ли?

Я отлупил бы тварину, честное слово. Ева вполне этого заслужила. Не зря она мне никогда не нравилась! Нет чтобы заступиться за родителя, который тебя кормил-содержал всю твою никчемную жизнь, так вместо этого сидела на жопе ровно, строила невинные глаза и хлюпала носом. Будто я садист какой, издевался над девчонкой по полной программе. Подумаешь, за косу дернул.

Раньше детей розгами пороли, и за дело! Меня, правда, не пороли, но я-то был образцовым ребенком. А вот Еву и ее сестер, шкодливых пакостей, давно пора начать пороть. Ишь как поизгалялись над квартирой. Зря я так попустительски относился к вопросу воспитания, свалил все на жену. Надо было с самого начала бдеть за девчонками с ремнем наперевес, может тогда таких нахалюг не выросло бы.

Дети должны слушаться отца – это их священный долг. А их мать не должна водить знакомств со всякими там соседями. Кристине давно пора вернуться домой, ко мне. Приготовить борщ, наконец. А вместо этого что? Вместо этого моя жизнь катится к какому-то бабуину в задницу, не иначе.

Я мерю шагами гостиную, напрягаю мозг в попытках придумать, что делать дальше.

В этот момент слышу звонок из прихожей.

Кого там нелегкая принесла?

Спешу к двери, заглядываю в глазок. Таращусь на неожиданную гостью, как на призрак. Уже и не надеялся, уже почти веру потерял…

Наконец-то она здесь! Пришла, родимая!

Я с шумом распахиваю дверь.

– Кристина, заходи, – приглашаю ее.

Развожу руки для объятий.

А она, вместо того чтобы, как порядочная жена, в эти объятия броситься, вдруг кидается вперед и впечатывает ладонь мне в левую щеку. Причем так сильно, что у меня дергается голова.

– Дура! – ору сам не свой. – Ты что творишь?!

Она не отвечает. Смотрит на меня, как на нечто мерзкое, недостойное топтать эту землю. И замахивается снова.

– Но-но! – я отскакиваю вглубь квартиры. – Еще раз попытаешься стукнуть, отвечу!

Выразительно на нее смотрю, чтобы уже наконец сообразила, не с мальчишкой дело имеет, а со взрослым мужиком. Который, вообще-то, сильнее. Раз эдак в десять. Хотя, судя по силе ее оплеухи, жил в моей женушке с избытком. Где она так накачалась?

– Давай, ответь! – шипит она коброй. – Сразу пойду в полицию, сниму побои, в суд на тебя подам за нанесение телесных повреждений. На заседании по разводу эта информация будет отлично смотреться. Ну? Или боишься? Трус подзаборный…

Судя по виду, она взбешена и совершенно меня не боится.

Волосы встрепаны, глаза бешеные, ни дать ни взять дикая кошка.

– Ты нормальная? – гаркаю на нее. – Это, вообще-то, ты на меня первая набросилась! В морду мне двинула…

– Твоей морде полезно! – вдруг выдает она.

Обалденная логика. Похоже, моя жена стукнулась головой, иначе как объяснить ее действия?

Кристина впечатывает в меня полный ненависти взгляд, тычет указательным пальцем и кричит:

– Если ты еще раз посмеешь приблизиться к моим детям, я…

Вот где собака порылась. Это все из-за дряни Евы.

– Ты ничего не забыла, женщина? Я – отец твоих детей! – вконец выхожу из себя. – Я их зачал и я…

– Еву ты, слава богу, не зачинал! – подмечает она с язвительным видом.

Ее слова для меня как перец чили в анальное отверстие.

Между прочим, не тот отец, кто сделал, а тот, кто растил. Или ей эта истина неизвестна?

– Как это, слава богу, не я зачинал?! – я громко возмущаюсь. – А ну, немедленно возьми свои слова обратно. У меня идеальный генофонд!

Но она продолжает сыпать угрозами:

– Я тебя предупредила, только посмей еще раз обидеть моих девочек, любую из них, я приду к тебе уже не сама!

– А с кем? С этим орангутангом, который ваш сосед? – смотрю на нее обличительным взглядом.

– Да хоть с ним. Он от тебя мокрого места за Еву не оставит, понял?

Она даже не скрывает… Как ни стыдно?

– Ты с ним спишь! – говорю обличительным тоном. – Признайся, женщина, ты смеешь мне изменять, да?!

– Не твое собачье дело! – бросает она и разворачивается с явным намерением уйти.

– Кристина, постой!

Она останавливается всего на секунду, зло на меня зыркает и спешит к лифту.

– Постой, говорю! – кричу ей вслед.

Выбегаю на лестничную клетку и продолжаю:

– Давай спокойно поговорим, нам это просто необходимо. Я согласен на уступки. Что ты хочешь за то, чтобы ко мне вернуться? Я на многое согласен.

– Пусть с тобой пауки да тараканы живут! – шипит она с ненавистью и заскакивает в кабинку.

Я наблюдаю, как створки закрываются, слышу, как лифт гудит, спускаясь, и недоумеваю, что происходит.

Вашу мать, на ком я женился?

Неуправляемая. Невменяемая. Дьяволица!

Она совсем меня не слушает, не воспринимает. Что с ней делать – непонятно. Я угробил на эту женщину лучшие годы. Что теперь, распрощаться со всем?

Мне нужно срочно посоветоваться с матерью.

Глава 26. Мама плохого не посоветует

Максим

Мать с задумчивым видом подносит ко рту чашку, делает глоток кофе. Потом смотрит на меня. Взгляд неприятный, пронизывающий. Не знаю, как у нее это получается, но пробирает, прямо как в детстве.

К слову, в свои пятьдесят маман великолепно выглядит. Блондинистые волосы убраны в ракушку, синие глаза до сих пор сияют. Даже морщин – и тех почти нет. Недаром подруги ее за глаза называют ведьмой. Одета, как всегда, с иголочки – в бежевую шелковую блузу, строгую юбку, отлично сидящую на стройной фигуре.