(Не) замужем
Шрифт:
– Это у них аллергия… – отвечает Рафаэль ошалевшим голосом.
– Никакая это не аллергия! – кричу на него. – Ты думаешь, я не знаю, как выглядит аллергия? Такое бывает на щечках у детей, которые много плачут навзрыд! Ладно ты меня не любишь, фиг с ним, я это переживу. Но детей-то своих ты любишь! Или я настолько сильно в тебе ошибалась, Раф, объясни?
– Крис, я сейчас приеду, – заявляет он уже совершенно другим тоном.
Глава 55. Детские ранки
Рафаэль
Я
– Где они? – вместо приветствия спрашиваю у Светланы, администратора и по совместительству подруги Кристины.
Она подскакивает с места, указывает в сторону игровой.
– Вы про сынишек? Играют с детками.
Не задавая больше вопросов, иду туда.
Когда появляюсь в игровой, дети меня даже не замечают, зато замечает Кристина.
– Мальчики, – она зовет моих сыновей. – Ваш папа пришел.
Артур с Тиграном в это время как раз собирают какую-то стену из кубиков.
Услышав оклик Кристины, они резко поворачиваются в мою сторону.
И не бегут ко мне. Просто смотрят, причем взгляды странные – вроде застенчивые, а вроде испуганные. Дети обычно совсем не так меня встречают.
– Кто-нибудь объяснит мне, какого черта случилось? – тихо рычу.
– Пойдем в раздевалку, там сейчас никого, – предлагает Кристина.
Что делать, иду за ней.
Мне и вправду очень любопытна ее версия истории, которая по телефону звучала совершенно дико.
Кристина заводит меня в комнату, сразу начинает рассказ:
– В обед я поднялась наверх, чтобы выпить обезболивающее, услышала, как кричит Тигран…
А потом она обрушивает на меня такое, что мне и в страшном сне не виделось.
Крики моего сына, ор Надежды, ее мерзкие оскорбления в адрес детей.
Слушаю ее и обалдеваю.
– Я практически уверена, что она не впервые их так била, Рафаэль, – продолжает Кристина. – Ты разве ничего раньше не замечал? Вспомни, ты не мог не видеть косвенных признаков.
Стою, чешу лоб, и вправду пытаюсь вспомнить.
Но для того чтобы заметить, что в твоей семье происходит что-то неладное, нужно в принципе с этой семьей бывать, проводить время. А я… А я родителем-то стал по факту, когда ушла жена, а вовсе не когда забрал детей из роддома. Это если совсем по-честному.
– Я ничего такого не видел, – заявляю не слишком уверенным голосом.
В этот момент мы оба слышим скрип двери.
Оборачиваемся и видим две маленькие черноволосые головы, которые пытаются пролезть в раздевалку. Близнецы изволят подслушивать.
– Ты не веришь мне? – спрашивает Кристина. – Подожди, я тебе покажу. Тиграша, Артурик, идите сюда, мальчики.
Очень скоро Кристина демонстрирует мне все, о чем говорила. И краснющее ухо Артура и сетку лопнувших капилляров на правой щеке Тиграна, и его левую ногу с длинными отметинами. Такое ощущение, что парня пару раз стеганули тонким ремнем, к слову, очень похожим на тот, которым подпоясалась сегодня Надежда, придя к нам –
белый такой, под облегающие брюки.Вижу это, и мне становится дико. Буквально волосы на затылке шевелятся.
А ведь еще два дня назад никаких отметин на близнецах не было. Да что там, еще вчера вечером не было. Я ж их купал! Я все-все видел, не было синяков.
Я воевал с ними два месяца один на один, без Надежды. Это было непростое время. Порой они бесили меня настолько, что хотелось постучаться головой об стену, но я держался. Ни единого раза не отходил их ремнем! Максимум, что мог сделать, – это попугать тем, что дам по жопе. И я точно знаю, что если бы зарядил хоть одному из них, то меня бы потом совесть съела.
А Надежда что? Я оставил с ней детей в кои-то веки, по ее же желанию, и вот что она натворила. Причем, если она такое с ними натворила сегодня, что же она делала раньше?
Моих ребят без всякой жалости бить…
Они же маленькие совсем! Трогательные до тахикардии.
Пацаны как будто чувствуют мое настроение, жмутся ко мне, начинают плакать.
– Мама нас теперь сильно накажет, что мы пожаловались, да? – спрашивают со страхом.
У меня в этот момент сердце екает. Мне за них больно, как за себя. Хотя нет, не так – в триста раз больнее. Мои ж вы хорошие! Как же она могла вас так… На ком я женился вообще?
Во мне просыпается такая лютая злость, что хочется убивать.
Ишь ты, наказывальщица выискалась. Встретилась с детьми раз за два месяца – и вперед во все тяжкие, ломать их хрупкую психику. Не позволю!
Я сажусь на корточки, крепко прижимаю сыновей к себе и обещаю:
– Не волнуйтесь, мои малыши, все будет хорошо.
Целую обоих в макушки.
Встаю, обращаюсь к Кристине:
– Можно, они у тебя еще немного побудут? Мне нужно разобраться…
– Конечно, – сразу соглашается Кристина.
Киваю ей, бросаю еще один взгляд на ребят и ухожу.
На этот раз иду к себе в квартиру.
Открываю дверь, тихо прохожу в прихожую, потом дальше в квартиру.
Обнаруживаю Надежду в ванной.
Она как ни в чем не бывало красится. Разложила возле раковины тонну косметики, при этом избитой совершенно не выглядит, а ведь еще совсем недавно она пела мне по телефону, как сильно ей досталось от Кристины.
Увидев меня, Надежда замирает с тюбиком помады в руке.
– Раф, ты приехал! – радуется она. – Я так волновалась. Ты нашел эту психически неуравновешенную? Куда она дела наших детей?
Надежда стоит передо мной как ни в чем не бывало. Даже пытается улыбаться.
Я же веду себя словно биоробот, или, как меня называла раньше Кристина, – Робокоп.
Изо всех сил стараюсь сдержать эмоции, спрашиваю:
– Ты вправду била наших детей?
– Я?! – она картинно улыбается, хлопает ресницами. – Да как ты мог такое подумать? Это тебе Кристина наговорила, да? Она все выдумала, так и знай!
– А краснющее и поцарапанное ухо Артура Кристина тоже выдумала? – спрашиваю с прищуром.