(Не) замужем
Шрифт:
И тут Надежда взрывается в тон мне, как она делала много раз за время нашей совместной жизни:
– Подумаешь, чуть дернула за ухо да в угол поставила. Подумаешь, дала по жирной жопе. Они все заслужили! Это ты во всем виноват, Раф! Понял? Ты!
– В чем на этот раз я виноват? – развожу руками.
Она впечатывает в меня свой стандартный обиженный взгляд и отвечает:
– Ты совсем их разбаловал, Рафаэль! С ними же теперь невозможно сладить, делают что хотят, ходят на голове! Они язык русский понимать разучились…
Вот она, разность восприятия.
У родной матери они русского языка, видите
Надежда тем временем продолжает:
– Они потеряли всякий страх… Я не могла оставить это безнаказанным.
Как только она это говорит, я неожиданно вспоминаю одну из многих типичных картин нашей совместной жизни.
Близнецы играют на ковре, заходит Надежда, рявкает на них, чтобы они не смели трогать пульт от телевизора. Те в страхе кидаются в разные стороны. Они часто так от нее удирали. А за два месяца, видно, забыли, что маму надо бояться – что вообще кого бы то ни было надо бояться. Ведь меня особо не боялись никогда.
Как-то сразу понимаю – Кристина права. Надежда и раньше их била, держала в страхе.
Моих сыновей!
– Иди сюда, Наденька, – зову ее почти ласково.
Она ведется, действительно делает шаг ко мне. А я нагло пользуюсь этим, подаюсь вперед и хватаю ее за ухо. С силой выкручиваю, добиваюсь от нее вопля боли.
– А-а-а! Сумасшедший! – визжит она и пытается освободиться. – Ты сломаешь мне ухо!
Но я не пускаю.
Прямо за ухо приближаю ее к себе и шиплю в лицо:
– Ты сейчас же соберешь барахло, которое разложила тут, и свалишь куда подальше. И если еще хоть раз посмеешь подойти к близнецам, я церемониться не буду. Возьму и изобью тебя, как ты их. Только у меня будет ремень потолще, с бляхой. Хочешь?
– Совсем псих! – стонет она. – Отпусти!
С силой пихаю ее в сторону.
Она не удерживается на ногах и бухается задницей на кафельный пол.
Не пытаюсь помочь ей подняться. Беру ее сумку, сваливаю туда все, что она разложила на раковине. Потом хватаю сучку за плечо, заставляю встать и почти насильно веду в прихожую.
– Вон пошла! – ору на нее и выпихиваю на лестничную клетку как есть – в белых носках.
Выкидываю туда же ее сумку, потом забираю из прихожей ее обувь и пальто, швыряю на лестничную клетку и их.
– Больной! – кричит она.
– Еще какой! Больше не смей даже рядом появляться! – угрожающе рычу.
Она делает скорбную мину, пытается картинно разрыдаться. Но мне плевать на ее эмоции, я попросту захлопываю дверь.
Прислоняюсь спиной к стене и прокручиваю в голове все, что случилось.
Что бы было с моими сыновьями, не живи за стенкой храбрая фея Тина?
Нет, пацаны без нее определенно зачахнут. А особенно я.
Мне срочно нужно ее вернуть!
Глава 56. Романтичный мужчина
Рафаэль
Я слышу из-за двери, как ругается Надежда. Пусть ругается, пусть хоть желчью изойдет, мне все равно.
Бросаю взгляд на вазу, куда обычно кладу ключи. Вижу там связку, что отдал ей сегодня утром и выдыхаю. Без ключей ушла, значит. Самолично точно не вернется, что избавляет меня от нужды менять замки.
Теперь
к более важному.Я спешу в спальню.
Иду прямиком к сейфу, что запрятан в дальнем углу шкафа. Открываю, перерываю документы в поисках маленькой бархатной коробки. Ругаю себя, что засунул купленное для Кристины кольцо подальше. Достаю его, любуюсь. Сапфир все так же хорош, как и в день покупки, бриллианты тоже искрятся блеском.
Захлопываю белую бархатную коробку и кладу в карман, спешу на выход.
Все, я готов к решительным действиям.
И пусть она только попробует мне отказать!
Ишь ты, кидать она меня надумала без причин и объяснений… Вон что из-за ее глупости вышло.
Через несколько минут я уже в детском саду.
На этот раз приветствую администратора Светлану подобием улыбки:
– И снова здравствуйте.
Волнуюсь, чувствую, как подрагивает голос. И это я еще даже Кристину не видел… Что ни говори, а стрессовое это занятие – делать предложение любимой женщине. А ну как пошлет? Два дня назад по телефону уже послала, причем качественно.
– А, это опять вы… – кривит губы Светлана.
Вижу, что ее от моего прихода слегка перекашивает.
Прохожу вглубь садика, спешу в игровую.
А там…
Звездец!
Дети собрались вокруг самого большого кресла-мешка и лупят его кто чем. У Тиграна в руках детский молоточек, у Артура – плюшевый червяк, близнецы Кристины обходятся пластмассовыми мечами, и все равно, что девочки. У других детей тоже имеется оружие.
А взрослые, то бишь Кристина и нянечка Вера, их подбадривают:
– Выпускаем обидки, злость, им в наших сердцах не место. Лупим, лупим!
Надо сказать, зрелище завораживающее.
Я бы и сам с удовольствием взял что потяжелее и налупил это кресло-мешок, выпустил пар. Столько всего случилось за последние дни, просто жуть.
– Ничего не бойтесь, детки, – продолжает Кристина. – Выпускайте негативную энергию!
Малышня рада стараться, лупят кресло с еще большим энтузиазмом. Довольные как слоны. Ну, лупить кресло – это всяко лучше, чем друг друга.
Наконец Кристина меня замечает.
– Вер? – она косит взгляд в сторону нянечки.
Та кивает:
– Пригляжу, иди.
Надо же, какая у них бессловесная идиллия, полное взаимопонимание. Вот бы мне с Кристиной так.
Она снова ведет меня в раздевалку.
Иду за Кристиной, как приклеенный, по дороге думаю, как бы мне четко и ясно ей все сказать. Кольцо отчаянно жжет карман, надо вручить, да так, чтобы не оплошать. А то что я делать буду, если не примет?
А она вдруг выдает:
– Мне есть что тебе сказать, Рафаэль.
– Жги, – развожу руками, когда мы оказываемся в раздевалке. – Внимательно слушаю.
– Ты поступил очень безответственно! – пыхтит негодованием она. – Ты подпустил к детям ненадежного человека. Где были твои глаза? Я понимаю, она их мать, но ты должен в первую очередь заботиться о безопасности близнецов, об их благе! Ты же отец, они – сугубо твоя ответственность…
Я киваю с понурой головой, признаю все, что она говорит.
– Надежда больше к ним не приблизится, – обещаю ей. – Я скоро получу полную опеку и потребую запрета для нее, чтобы точно не могла видеться с детьми. И естественно, никогда больше ее с ними не оставлю…