Не жизнь, а роман!

После свадьбы домой ехать не хотелось, и Бертран разрешил всей семьёй поездить по гостям. Отправив в свой замок гонца с указаниями, куда привезти заготовленные подарки, они все вместе более двух недель навещали своих соседей. Катрин, Леон, Люси знакомились, ненавязчиво рекламировали свои товары, присматривали интересное у других сеньоров, а Берт наслаждался общением с женой.

Наконец осень заявила о себе серьёзнее, и путешествовать стало холодно. В свой замок возвращались с удовольствием, мечтая о перине, о чистоте и привычном распорядке дня. Пришло известие, что в Ла-Рошель вернулся корабль, и телеги, груженные драгоценным чёрным перцем, как солью, двигались к дому.

– Берт, что мы будем с ним делать, - каждый раз когда заходил разговор о жгучей специи, восклицала Катя, но муж не испытывал по этому поводу никакого беспокойства.

– Милая, я же говорил, сейчас все забивают скотину и вялят мясо. Перец необходим, чтобы оно не испортилось.

– Но в таких количествах! Если везти его в дальние города, то надо подождать, хотя бы пока вернётся наш караван из Парижа.

– Катрин, не паникуй, мы всё продадим здесь.

И муж оказался прав. На осенних ярмарках лучше всего продавались соль и перец, а потом уже всё остальное. Катерина думала, что высокая цена остановит покупателей, но все знали, что специя поможет сохранить на зиму мясо, и целенаправленно копили деньги.

Люди словно забыли, что рядом растут разные травы, которые неплохо справляются с той же задачей, но реклама перца проводилась со времён первого крестового похода и уже не одно поколение выросло на ней, так что оставалось только радоваться, что заморский товар охотно раскупается.

Среди каждодневных хлопот Катерина выбрала время и отправилась в женский монастырь, помолиться. Ей необходимо было наладить отношения с настоятельницей, которая была весьма влиятельной особой. Та уже почти не покидала родные стены, но внутри монастыря продолжала держать всё в своих руках. Знакомая Кате помощница настоятельницы насплетничала, что Мать осуждает брак Бертрана с чужеземкой и сомневается, не еретичка ли Катрин. Это было опасно, так как Катя действительно была крещена в православной вере и, хотя крестили её во младенчестве, врать на эту тему даже ради выживания и имея собственные суждения о высших силах, не хотелось.

Усмирив гордость, она наладила нейтральные отношения с настоятельницей, пообещав той снабжать монастырь средством для стирки белья. Дружбы не получилось, так как у Бертрана действительно теперь не хватало людей, чтобы приглядывать за монастырскими землями, но муж обещал отреагировать, если к нему придёт вестник с сообщением о беде.

Ещё Катерина, приняв участие в общей трапезе, при всех пообещала прислать заготовленного мяса и маринованных овощей. Сделала она это не только из сострадания, глядя на худых сестёр, но и ради распространения благоприятных слухов о себе в противовес злым намёкам Матери настоятельницы.

Зарядили дожди, и Бертран начал волноваться о караване, но Дидье вернулся не только с деньгами, а с груженными зерном телегами. Оказалось, он дважды расторговался. Довёз товар сеньора до Парижа, всё продал, закупил пушнину, мёд, северных орехов, ножи, кедровое дерево - и всё распродал на обратном пути, тем самым заново освободив место на телегах и, проезжая по плодородным землям, закупил пшеницу, рожь, овёс.

Катя смотрела на Дидье с восторгом! Теперь можно пробовать печь нормальный хлеб и не экономить. Бертран сиял ярче солнышка и, пока ещё не выпал снег, привёз ещё строителей для замка. За лето поставили все запланированные башни, но он решил увеличить основное здание, и стройка разгорелась с новой силой. Катя использовала старые чертежи и показала, как можно дублировать здание, убрав лишние элементы. Получалось, что после надо будет ещё поставить башни и продумать переходы, но теперь определенно хватит места всем воинам, их семьям и даже прячущимся от нападений местным жителям. Настоящий замок-крепость, не хуже, чем родовой замок!

Работа находилась всем. На кухне жизнь начиналась до рассвета и заканчивалась с наступлением сумерек. Женщинам, следящим за чистотой в замке, тоже хватало хлопот: необходимо было затапливать камины, разжигать те переносные печки, что сделал Олав, и за всем этим надо было следить. К тому же топили не только дровами, но и углём, что привносило много грязи.

Как только пошли холодные ветра, сеньора потребовала забить все оконные щели тряпками, а пустующие гостевые покои завесили толстыми тканями, которые сами валяли. Мадам Катрин называла их шерстяным одеялом. Всё свободное время женщины валяли либо эти одеяла, либо тёплые мягкие сапожки, а иногда отправлялись на кухню, чтобы толочь накопленную скорлупу для подкормки живности или помогать собирать пух. Без дела никто не сидел.

Юные кружевницы мадам почувствовали, что могут зарабатывать, и старались сплести как можно больше к следующему каравану, надеясь, что сеньора будет так же щедра, как и прежде. В Париже и в других северных городах белоснежные кружева оценили очень высоко, но использовали их не на платья, как пыталась показать на примере красивых куколок Катерина, а украшали головные уборы, нашивая их на платки.

Огюста сеньора заставила взять двух помощников, доводя производительность мыла и жидкости для стирки белья до пика возможностей замка. Сама же сеньора отложила алькитару, и с увлечением чередовала кружевоплетение с украшениями из холодного фарфора и производством стеклянных фигурок. Особенно у неё получалось в последнее время делать маленьких лягушат, которые на лапке должны были удерживать колечки своих будущих хозяек. Неизвестно было, купит ли их кто-нибудь, но она могла себе позволить баловство.

Бертран уехал к сеньору Атталю, чтобы договориться об использовании его мельницы и одновременно присмотреться к его дочкам. С расширением стройки замка уже было понятно, что Леон может рассчитывать на более выгодную невесту, но Катрин попросила познакомиться с Софи. Девочка Бертрану понравилась, если учесть, что она внешне будет походить на старшую сестру, но вот то, что замок Атталей был как проходной двор и его дочери с детства крутятся среди всякого сброда, его насторожило. Либо Софи надо забирать к себе и воспитывать из неё будущую жену сына, либо выбирать невесту из другой семьи. Бертран был уверен, что Леон сейчас не захочет никого для себя, поэтому, будучи в гостях, он ни словом не обмолвился о матримониальных планах.

Катерина скучала без Берта. Как только начинало темнеть, то она оставалась без работы и лишь беседы с Люси скрашивали её одиночество, но хотелось другого тепла. Бертран умел разжечь в ней огонь и неважно, ласками или ссорой. Рядом с ним она чувствовала себя живой. Её спокойная расчётливость отступала, и она молодела душою, позволяя себе неразумные вольности или игривые капризы, сводящие его с ума. Она знала, что Берту нравится ей потакать, нравится исполнять её маленькие прихоти, потому что он тоже уставал быть разумным, ответственным за всех.

Катрин стала полновластной хозяйкой замка, и её слово значило даже больше, чем Бертрана или Леона, но это только внутри. Все внешние дела, включающие в себя охрану, торговлю, взаимоотношения с другими сеньорами, вели мужчины. А в замке Катерина добралась до казармы и наводила там свои порядки, внедряя безукоризненную военную чистоту. И всем пришлось смириться с этим, оставался только Рутгер и его почитатели.

Он назло ей даже перестал мыться, при этом специально подсаживаясь за трапезой к ней поближе, перемещаясь на самый край скамьи, чем смешил Катю. В конце концов она взялась и за него.

Глава 19. Разговор с Рутгером.

Солнышко уже пряталось за горизонтом, когда сеньора увидела, что за работой молодого стеклодува наблюдает Рутгер, чем очень нервировал парня. Помощник уехавшего

Добрана сидел возле печи, казалось бы, лениво приглядывая за плавящимся стеклом, потом вскакивал и очень быстро начинал формировать будущие колпачки для флаконов. Сначала он получал шарик, потом вытягивал его и придавал форму купола, потом подготавливал низ, чтобы впоследствии на него нацепить мягкую пробку. Его движения были быстрыми и отточенными. Это завораживало, особенно на фоне темнеющего неба.