Небо для Беса

— Ой, ладно!! — срывает пробку с одной из бутылок шампанского Иван, пуская её по рукам парней и открывает следующую.

— Бес! — поднимает бутылку выше Тарханов. — Будьте счастливы!

Мы с девушками чокаемся с ними.

Бессо знакомиться меня с друзьями, потом подводит к братьям.

Фарида обнимает меня.

— Бессо очень хороший, — смотрит мне в глаза. — Балуй его, ласкай почаще. Он как спартанец с детства.

— Обязательно, — киваю я.

— Долму любит… — заговорщицки шепчет Надя, жена Тимура. — Рецепт пришлю.

— Спасибо! — улыбаюсь. — Буду ждать.

Надо учиться готовить долму, если любит. Радовать хочется во всём. Хоть он и совершенно не требовательный. Поэтому хочется ещё больше.

— А лучше — в гости! Я тебя научу. Мальчишку на лето у нас оставите. Откормлю его хоть немного…

Женька — худющий как кузнечик, крутится то возле Бессо, то возле меня, то возле Ивана. Чувствует уже семью.

— Это от нас тебе, от невесток, символически.

Надевает на шею золотую цепочку с круглым крупным медальоном, похожим на монету переворачиваю, разглядывая.

У них на груди поверх закрытых горловин такие же.

«Ахметова» — красивая витиеватая надпись.

Ахметова… — бросаю взгляд на улыбчивого Бессо.

Это гордо, да. Быть Ахметовой.

— Большое спасибо! — склоняю голову.

— Много детей желать не будем, у вас и так их много! Но будет больше, будем радоваться за вас.

— Оберег… — надевает на руку Диана, жена Саркиза.

— Для ребёнка, — тихо и лаконично бросает Лайла, жена Тамира.

— Ну что Бессо — заедем к отцу перед регистрацией? — предлагает Арсен.

— Рустам уже телефон оборвал, — с осуждением шепчутся Ахметовы между собой. — Разве можно так?

Бессо кивает Арсену.

Рядом с пансионатом огороженный парк.

— Пацаны… — кивает на нас Старшим Бессо, намекая, чтобы присмотрели.

— Обижаете, Бессо Давидович, никто не подойдёт! — распрямляются плечи парни.

Братья уходят за ворота пансионата.

Глава 63 — Вс"e хорошо

В коридоре Рустам со своим адвокатом.

— Посторонние к отцу не зайдут, — встаю в дверях. — Он просил никого не пускать. Только для сыновей сегодня будет исключение.

— Ты больше не опекун, Бессо, угомонись.

— Рустам, зачем тебе адвокат? — прищуривается Арсен.

— Я хочу, чтобы он проконтролировал правильно ли интерпретировано завещание.

— Это только наше семейное дело.

— Я настаиваю.

— Рустик, я не чемпион, — тихо взрывается Тамир. — Но башмак сниму и по чреслам выхватишь, как в детстве!

— Ты со мной, Тамир, так не разговаривай! — надменно. — Я тебе уже не пацан.

— А мне так показалось, что не повзрослел.

— Так выйди со мной на ковер! И посмотрим…

— На что посмотрим-то? — не выдерживает Саркиз. — На тво"e умение ломать? Наслышали… Люди узнают, как в глаза им смотреть? Опозорил семью. Спасибо, Бессо, что эта история не достояние общественности! Но скоро будет. Твои многочисленные невесты больше не молчат. У тебя восемь племянниц! А если бы одну из них так?!

Да плевать ему! Он и имён их не помнит.

— И сними его портрет в Спарте с доски почета! — сердито бросает мне Саркиз. — Или ты ждёшь, пока все узнают про наш позор и как котят носом нас в этот портрет натыкают?

— Не я его туда повесил, Саркиз. Отец.

— Отец иногда ошибается, Бессо! Не надо его обожествлять. Он просто хороший человек с большим кредитора доверия ко всем. Который иногда не возвращают! — Вот фото отца и повесь на это место, — негромко добавляет Тимур.

— Короче! — рявкает Рустам.

— Короче! — перебиваю его. — Войдут только сыновья. На ков"eр хочешь — со мной пойдёшь. Но не здесь.

— Нет никакого завещания, Рустам, только пожелания больного отца, — успокаивающе поднимает руки Арсен. — Если у тебя есть какое-то завещание — покажешь документ, когда отец покинет нас. Как положено законом. У меня такого документа нет.

— Ах вот как! Решили, как обычно Бессо подыграть?!

— Я всю ночь не спал, с людьми говорил… с друзьями отца… А сегодня со спартанцами общался.

— Они здесь причём?

— Ну ты ещё скажи — в овчарне овец не спрашивают — когда их резать! Так, по твоему?

— Это семейный бизнес! Бизнес, блять! Вам знакомо слово — «бизнес»?

Арсен задумчиво хмурится.

— Обещаю, что вс"e будет в соответствии с волей отца.

Заходит в палату.

— Ты идешь или нет? — смотрю на Рустама.

Толкая плечом проходит мимо меня. Закрываю дверь перед носом адвоката.

В палате у отца приоткрыты окна, сегодня довольно тёплый, солнечный день.

Но я закрываю. В последние годы он больше любил тепло.

На столе стоит осенний букет из листвы, тихо играет классика. Он любит фортепиано.

Из коридора заношу ещё пару стульев для братьев.

— Отец, — сжимает его безвольную кисть Арсен. — Садится рядом.

Глаза отца открываются. Смотрят в пустоту и вяло закрываются снова.

— Отец велел нам всегда заботиться о младших. Самым младшим дет"eм его была Спарта. Заботясь о ней он говорил о том, что его акции должны находиться только у тех братьев, которые готовы посвящать себя школе и детям, развивать его начинание…

— Арсен, хорошо подумай! — нервозно дёргается Рустам. — Школа должна принадлежать династии Ахметовых. А кровные только ты и я!

Саркиз и Тамир с удивлением разворачиваются, с возмущением переглядываются.

— То есть, мы тебе не братья? Так получается?

— Родной мне только Арсен.

Арсен фыркает, закатывая глаза.

— Ты ДНК тесты делать научился? Так сделай ещё один… Родных среди нас нет. А тебя взяли шестимесячным. Отец запрещал нам говорить об этом тебе. Но, видимо, время пришло.