Небо на память

— Холгер Богарт, — чётко, выделяя каждое слово, словно выплёвывая его в лицо ирбиса, произнёс Елагин, — наследник Снежных Барсов из рода Богартов, говорю вам в первый и последний раз, никогда, запомните, никогда, моя дочь не будет принадлежать шеатару. Даже несмотря на ваше столь высокое происхождение.

— Вы ошибаетесь! — злость, вызванная подобным заявлением, мгновенно застелила глаза, но оборотень сдержался. Ради неё. — Вы ошибаетесь, генерал, во всём! Дайте мне её забрать!

— Меня не интересуют ваши аргументы, — прервал его генерал. — Советую не разбрасываться подобными заявлениями. Разговор окончен. Убрать посторонних! Взлетаем! — скомандовал офицер, обращаясь уже к охране своей и местной.

И тут же подскочила охрана космодрома, оттесняя рвавшегося к любимой Холгера…

А генерал Елагин, с прямой спиной и несгибаемой волей, поднялся по трапу и скрылся за дверями звездолёта, который спустя несколько коротких минут покинул эту планету.

Огромного зверя было не удержать, когда он добрался до борделя, спрятанного в лесах. И первая жертва, Мерлин, умер, захлёбываясь собственной кровью, хлеставшей из разорванной глотки. И никто не пришёл к нему на помощь. Потому что было некому.

Хол не нашёл здесь ни одной одалиски, что неудивительно. Скорее всего, на той страшной охоте все девушки были расстреляны или изувечены позднее. Не зря Юля слышала выстрелы. А охрана… Те, кто дежурил в доме, умерли, как и их хозяин, за исключением нескольких сломанных шей. Затем дом загорелся и обрушился, погребая под собой это страшное место. И лишь тем, кто прибежал на треск огня, посчастливилось умереть от пули. Причина проста — шеатар торопился вернуться. Он не мог больше здесь находиться, хотя звериная натура всё ещё требовала мести. Однако безумцы порой стремятся навечно остаться в другом облике, а после забывают, как снова стать людьми. Снежный барс помнил об этом.

Но это путь не для наследника рода Богартов.

* * *

Юлия Елагина

Тяжёлое состояние сна отпускало. Я вдруг поняла, как устала спина и хочется перевернуться. Тихий писк каких-то приборов и приглушённая симфоническая музыка заставили напрячься.

Открыла глаза.

Без труда разглядела, что нахожусь в медицинской капсуле. И скорее всего я здесь давно, отсюда и желание сменить положение тела. Полумрак в отсеке говорил о том, что кроме меня тут, наверное, больше никого нет. Повернула голову и поняла, что ошибалась.

Невдалеке, за письменным столом под яркой лампой, сидела женщина и что-то сосредоточенно писала. В какой-то момент она тревожно вскинула голову и посмотрела на меня. Не узнать любовницу отца Венеру я не могла. Она быстро поднялась, подошла ко мне, пробежалась пальчиками по панели, проверяя показатели организма.

Но ждать, когда она меня откроет, не хотелось. Самочувствие улучшилось, а значит, нужно выбираться из капсулы.

— Юлия, полежи ещё немного. Я тебя сейчас выпущу, — попросила Венера, сделав рукой останавливающий жест. Пришлось подчиниться. — А теперь садись, только не торопись.

— Дайте воды, пожалуйста? — проскрипела я, словно несмазанное колесо у телеги. Горло пересохло, отсюда этот дискомфорт.

— Держи, — произнесла она, осторожно поддерживая чашку.

— Сама справлюсь, — произнесла я, сразу отстранив руку беременной женщины. К сожалению, я всё ещё отлично помнила, что увидела в кафе на далёкой Глизе.

— Ты упрямая, как твой отец, — грустно улыбнулась Венера, забрав у меня опустошённую чашку. Я упала на подушку, всё ещё приходя в себя. А заодно обдумывая своё положение. Если любовница отца здесь, значит… он тоже где-то рядом? Неужели папа прилетел за нами? Наверное, это хорошо. Его звездолёт куда как круче погибшего «Вихря» и более вместительный. Я и мои друзья, коллеги, точно будем в безопасности.

— Позовите кого-нибудь из членов моего экипажа, пожалуйста, — попросила я. Чтобы набраться храбрости перед встречей с собственным отцом, мне нужен снежный барс. А заодно хотелось сказать ему, что со мной уже всё в порядке и он может не волноваться.

— Полежи немного, сейчас, — спокойно произнесла Венера. И перед тем, как выйти из отсека, обернулась и добавила, — Юль, я не хотела, чтобы ты все узнала про нас таким образом. Но твой отец настаивал. Он боялся тебя потерять. Прости его. И меня заодно.

Женщина вышла, а я лежала и кусала губы, разрываемая сотней сомнений и противоречий. Наверное, нужно было что-то ей ответить, но не хотелось. С одной стороны, я всё ещё сердилась на отца. С другой, характер собственного родителя был мне знаком с детства. И если он видел в чём-то глубокий смысл, то прочие аргументы могли и не сразить. Раз решил защитить меня от лишних переживаний, то так тому и быть. А то, что появился побочный эффект, в виде моего раннего прозрения, папенька не предусмотрел. А теперь Венера в положении и все объяснения будут выглядеть, по крайней мере, запоздалыми.

Звук открываемой двери ворвался в мои раздумья, прерывая ту самую мысль, которая наверняка вела к открытию. Но она сорвалась.

— Дочка! — голос отца, пронизанный болью и облегчением, я не могла спутать абсолютно ни с кем. И тут же самый близкий мне генерал оказался рядом, нависая над распахнутой капсулой. — Как ты?

— Уже лучше, — тихо произнесла я, — а где все? Где мой экипаж?

В этот момент сотня теней пронеслась в глазах моего отца. И тот, кто близко не знает генерала Елагина, мог утверждать, что у него абсолютно каменное выражение лица, лишённое каких-либо эмоций. И вообще, он солдафон с головы до ног. Но я такого о нём сказать не могла.

— Где все? — повторила я, напряжённо вглядываясь в глаза отца. И тут же догадалась, не желая верить собственным выводам, — их нет на твоём корабле. Так?

— На Россе их тоже уже нет, — ответил отец. — Они следуют на околоземную базу. Скоро будут там.

— А дальше?

— Дальше будет расформирование экипажа. Или определят всех на новый корабль, — пояснил отец, продолжая нависать надо мной. Было несколько некомфортно. Но я находилась не в том, положении, чтобы возникать. Сейчас мне казалось очень важным прояснить ситуацию с оставшимися. Танер, Вика, Слава, Гарри, Николай со своей одалиской и даже Ален волновали меня. Но главное, это будущее моего шеатара.

— Отчего именно это зависит?

— От воли руководства, — пояснил мне отец тем самым голосом, которым разговаривают с тяжелобольными. Терпеливо и вежливо, а ещё тихо. Но у меня на сей счёт был иной взгляд. Только если бы ещё полгода назад я попыталась попросить помочь, то сейчас дела обстояли иначе. И всё же мне не хотелось, чтобы этот экипаж расформировали. Правда, Вика упоминала про страховку, но когда они её получат, совершенно непонятно. Опять же, что станет с народом к этому моменту? А Холгер, где мне потом искать его? На Шеат не так просто попасть. А впрочем, пытаться я всё равно буду.