Небо на троих
Шрифт:
Даур бросился за ней. Сумасшедшая! Ещё не хватало, чтоб она на занятия без трусов пошла! Нет, если, конечно, при нём… Хотя при таком раскладе он бы попросту ей их не отдал.
Драгх выскочил из мобиля, когда она уже приблизилась к подножию лестницы. С двух сторон к ней подскочили девчонки-перевёртыши. Присмотревшись, Даур распознал кицунэ. Ну точно, лисы. Причём обе, как по команде, повернули головы в его сторону.
Обернулась и она.
А затем помахала кулаком с зажатой в нём чёрной тряпкой.
— С-сучка, — бессильно выдохнул он и вдруг прочёл по её губам:
— Да.
Опасаясь
Теперь надо бы объясниться с Арнэем.
Даур не сомневался, утреннее, то есть даже ночное «объяснение», которое не обошлось без фингалов и ссадин, причём у обоих братьев — спасибо, регенерации высших! — уже выветрилось у того из головы. Если уж он сам чуть мозгами не поехал рядом с птичкой, Арнэй и подавно может натворить дел…
Поездка через весь город прошла, как во сне.
Уже приближаясь к корпусу межмировиков, Даур точно знал: брата там нет. Но всё равно упрямо заглянул в кабинет, где шли занятия, и, не застав там брата, не обращая внимания на угрозы магистра, вышел.
Не нашлось Арнэя ни в спортивном зале, ни в бассейне, ни в столовой. Впрочем, туда братья ходили редко, предпочитая обедать в кафе за углом, так что столовую Даур проверил для очистки совести.
Естественно, на зов Арнэй не отвечал.
Выругавшись неизвестно который раз за это утро, Даур отправился на их холостяцкую квартиру, затем снова сделал крюк до загородного дома…
Арнэя нигде не было.
Саданув рукой по ничем не провинившемуся перед ним полукругу руля, Даур снова направил мобиль к корпусу «попрыгунчиков», очень надеясь, что успеет.
Глава 29 Вкус феникса
Глава 29
Арнэй
Сперва Арнэй и в самом деле внял доводам брата, тем более, что они были более, чем убедительными. Сопровождаемые, а точнее дополняемые — видно, для усиления эффекта доводов — банальным мордобоем.
Драка за феникса могла быть куда более фатальной для обеих сторон.
Но стороны эти были основательно потяжелевшими от сытости после времени, проведённого в одной кровати с фениксом.
Не такой представлял Арнэй первую ночь с крошкой Ингури, после того, как их троих свяжет магия контракта.
Но когда она отключилась практически сразу же после подписания, до Арнэя с запозданием дошло, что они с братом взялись за поглощение пламени слишком уж рьяно.
Убедившись, что кроха просто спит, её отнесли наверх. Арнэй сам нёс её на руках, прижимая к груди, словно самое большое сокровище мира. Да так по сути оно и было.
Таких вкусных эмоций, как у чистокровного феникса, состоящих из чистого пламени, без примеси из людской жадности, ничтожности и эгоизма, без холодности и высокомерия альвов, без животной тупости и невежества оборотней Арнэй ещё не пробовал. Чудные эмоции птахи были как горькая вода — чем больше пьёшь, тем больше жаждешь.
Арнэй не поверил собственным ушам, когда сам предложил брату не трогать её до утра. Не будить. Его собственный голос раздавался словно со стороны.
От
него не укрылось, что Даур облегчённо выдохнул.— Я думал, ты подсел, — признался брат.
Арнэй неопределённо хмыкнул в ответ.
— Ты заметил? — вдруг спросил Даур. — При ней они молчат.
Только тогда Арнэй понял, что всё это время ему чего-то не хватает. Хотя это неверное сравнение. Здоровья и отсутствия боли не чувствуешь, не ценишь, не знаешь… пока не приходит боль. И вот сейчас, когда симбионт замолчал, Арнэй не сразу даже понял, что конкретно произошло. Ему просто было спокойно. Даже безмятежно как-то. Впервые в жизни.
— Так и происходит подсадка, — хмуро сообщил Даур. — Сперва симбионт замолкает, а стоит тебе расслабиться…
— Откуда знаешь? — хмыкнул Арнэй. — Прочёл?
Даур покачал головой.
— Слышал разговор императора с Хорэем, — буркнул Даур в ответ.
— У него был феникс, — пробормотал Арнэй.
Даур кивнул.
— Поэтому мы должны быть осторожными. Не брать сразу много. Она наша. На целый год!
— А потом мы что-нибудь придумаем, — вырвалось у Арнэя.
Судя по тому, как сверкнули глаза Даура, брат думал о том же. Вот только рад ли он, что у них мысли, как всегда, совпали? Арнэй в этом сомневался.
Но тогда было не до этого. Не до разборок.
В спальне Арнэя спал безмятежным сном феникс. Настоящий. Их собственный феникс!! Добровольно согласившийся на год рабства, лишь бы спасти свою очаровательную задницу…
…Это была самая счастливая и самая тяжёлая ночь в жизни Арнэя.
Ночь, проведённая рядом с фениксом. С принадлежащим ему фениксом, взять которого он не имел права. Не сегодня. Не этой ночью.
У них был уговор с Дауром: если один из них теряет контроль, второй имеет полное право его вырубить.
Соглашаясь на это, Арнэй не сомневался даже, что валяться ему в отключке, причём очень скоро: в отличие от брата, сдержанностью он никогда не отличался…
Вот только птаха и во сне умудрилась удивить. Обоих.
Она не просто фонтанировала эмоциями, не размыкая век…
С ней что-то происходило.
29.2
Арнэй лежал на боку, подперев голову рукой и разглядывал спящего феникса. Глубокий сон разгладил гордые, чуть диковатые черты, сделал смуглое лицо по-детски трогательным и открытым. Беззащитным…
Грудь птахи вздымалась и опускалась под тонким покрывалом, словно тихий прибой.
Глаза двигались под сомкнутыми веками, нежный рот подрагивал: птаха видела сны.
Прежде Арнэй не слышал о таком, не знал, что даже спящий феникс способен щедро делиться пламенем. А скорее всего, пламени в эмоциях тех, кто был до неё, было слишком мало и потому драгх не ощущал даже его отголосков рядом со спящими любовницами.
Сейчас же он остро ощущал каждую из переживаемых птахой эмоций. Каждую, а их было много. Целым калейдоскопом они вертелись, сменяя одна другую над мерно вздымающейся грудью крохи — страх, злость, досада, решимость, готовность, сомнение, боль расставания, любовь… не к мужчине, нет. Кажется, к близким, родным… матери, отцу, брату… Брату ли? Неважно. Эмоций, изучаемых спящим фениксом было столько, что хватило бы на написание целой книги о ней, книги её жизни…