Небо в кармане 3

— Точно, точно. Вылетим с утра пораньше, к полудню будем на промежуточном, там дозаправимся. Кстати, Николай Александрович, вам этот вопрос с бензином нужно будет решить уже сегодня. Чтобы завтра не терять времени на разговоры и прочие трудности.

— Я всё решу, — убедительным голосом отвечает Второв, и я ему верю.

— Тогда давайте подведём черту в нашем собрании и займёмся каждый своими делами. Мне, например, нужно заняться документами, — встаю и укладываю свою копию договора в папку. — Николай Александрович, ещё одно. Обратно в столицу вы намерены возвращаться?

— Конечно, — Второв смотрит и явно удивляется странному вопросу. — Ведь мы уговаривались ещё и бумаги у вас в Гатчине посмотреть, помните? Правда, осмотр придётся перенести на более позднее время, но это же не страшно?

Не забыл, ишь ты. Но приходится уточнять.

— Возвращаться планируете сами или со мной, на самолёте?

— А это тоже возможно? С вами?

— Смотря сколько времени вы намерены провести в Москве, — пожимаю плечами.

Николай Александрович напряжённо размышляет около минуты и сосредоточенно глядя мне прямо в глаза заявляет:

— Если всё пройдёт хорошо, то сутки. Если начнутся задержки, то два, максимум три дня. И, Николай Дмитриевич, если вы сможете задержаться на эти несколько дней, то я вас приму в своём доме со всеми почестями, какие только возможны. Узнаете, насколько соответствуют реальности слухи о гостеприимстве Второва.

— Да я бы и в гостинице неплохо…

— Никаких гостиниц! — рубит Николай Александрович, обрывает меня. — Обидеть норовите? Какой же вы после этого компаньон?

— Хорошо, хорошо, умываю руки и подчиняюсь.

— Вот и договорились. Тогда разрешите откланяться, пора на телеграф. Буду договариваться. Кстати, Николай Дмитриевич, а дайте-ка мне номера телефонов этих ваших газетчиков?

— Извольте, — лезу за записной книжкой. — Намереваетесь и здесь газетчиков подключить?

— Почему бы и нет? — бормочет вполголоса Николай Александрович и тщательно переписывает номера. Заканчивает и поднимает голову, весело оглядывает нас с Луцким. — Если можно хорошо на чём-то заработать, то почему я должен упускать этот шанс? Известность и популярность лишней не бывает, а в нашем случае ещё и на пользу общему делу пойдёт. В сегодняшний выпуск газет мы уже не попадаем, а вот в утренний успеем точно. Ну и как компаньоны, предлагаю сразу делить все доходы поровну. Вы же не возражаете, господа?

— Ни в коем случае, — отрицательно машем головой.

А я про себя думаю:

— Что будет, когда я тебе про воздушные перевозки пассажиров и грузов расскажу и про доставку почты?

А пока что Второв снисходительно улыбается:

— Тогда к делу, господа, к делу. Где завтра встречаемся, Николай Дмитриевич? В Гатчине?

— Да, в Школе, — подтверждаю. И добавляю. — Оттуда и полетим. Да, Николай Александрович, было бы неплохо на промежуточном заодно и об обеде договориться? И с собой бутербродов взять на всякий случай.

Второв замер, очень уж ему моя заключительная фраза не по душе пришлась, открыл было рот, собрался сказать или спросить что-то соответствующее вопросу, но передумал, к моей вящей радости. Не нужно подобную тему обсуждать. И я зря болтанул, не подумал. Будет наука на будущее. А сгладить впечатление как-то нужно. И Луцкий насторожился, переглядываются тревожно со Второвым. Поэтому:

— Это на тот случай, если времени на обед не останется.

— А-а, понятно, — разулыбались оба. Отпустило, видать.

— Николай Александрович, давеча, помнится, вы сетовали, что упустили возможность оказаться первооткрывателем в самолётостроении? — подкидываю ещё одну конфетку промышленнику, окончательно отвлекая его от тревожных мыслей.

— Да, был такой факт, — тут же клюёт Второв. И срабатывает чуйка у промышленника, он замирает в предвкушении, спрашивает осторожно. — А что?

И я добиваю его, подсекаю, словно рыбку на крючок:

— Завтра у вас будет такая возможность. Пусть не в самолётостроении, но подобный перелёт ещё никто нигде не выполнял, и мы с вами точно будем первыми!

А про мой перелёт из Пскова в столицу можно ему не напоминать, чтобы настроение не испортить. Правда, там и расстояние поменьше было.

— А ведь верно! Это и в самом деле будет первый, воистину исторический перелёт на столь большое расстояние! — словно ребёнок радуется Второв.

И я радуюсь его радости. Ну, да, он же любит везде быть в первых рядах…

Друзья, уважаемые мои читатели, вот и завершил третью книгу вам на радость и в подарок нашим милым женщинам. Пожелаем же им счастья, здоровья и, конечно же, мирного неба над головой…