Нечего терять, или Мужчину делает женщина (Предсмертное желание, или Поворот судьбы)

– Не трандычи, – глухо произнес Челноков и приставил пику к моей шее.

Я почувствовала укол.

– Мне больно, – испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. – Зачем ты похитил нашего сына? – спросила я.

– Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.

– Зачем?

– Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.

– Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.

– Оно и понятно. Я говорил ему, какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.

– Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?

– Кавказец – дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол в помещение… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты настоящая курица, несущая золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница, а покойникам деньги совсем ни к чему.

Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от боли…

Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала, что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель – мертвый свидетель. Я попыталась еще раз оттянуть время и вновь заговорила:

– Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты так трепетно ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, – я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом. Голос дрожал, а шея, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, подергивалась… – Помнишь, какие у меня были волосы до болезни? Они вились каскадом до самых плеч. Ты любил нежно их перебирать, делать мне разные прически…

– Заткнись, – перебил Челноков и выхватил шкатулку.

Я поняла, что еще немного, и все закончится. Все…

Глава 17

– Убери свою гребаную пику, а то тебе конец, – раздался совсем рядом знакомый женский голос.

Это была… Мила! В белой кофточке и коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок. В руке она держала пистолет. Не спуская Челнокова с мушки, она слегка наклонилась ко мне:

– Привет, дорогая, наверное, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой?

Я не верила своим глазам и смотрела на подругу как на привидение.

Челноков не отрывал взгляда от пистолета.

– Тебе понравился мой ствол? – засмеялась Мила. – А хочешь, я тебе покажу, как он действует? Это отличная пушка, она прекрасно стреляет. С ней уже познакомились два ублюдка вроде тебя.

Челноков отшвырнул пику и, прижав шкатулку к груди, ринулся в кусты.

– Вот сволочь… – жалобно заскулила я. – Забрал деньги, а там моя доля. Я хотела купить родителям домик у моря.

– Так беги за своим домиком. Будь сильнее…

Мила протянула мне пистолет, я схватила его и бросилась следом за Челноковым. Он заводил мотор. Во мне кипели злость и ненависть. Я должна отомстить… За себя, за сына, за свою поруганную любовь и за нервы моих родителей… Я стала стрелять по колесам и сама удивилась, как складно у меня все получилось. К счастью, пистолет оказался с глушителем, соседи стрельбы не услышали. Машина осела, Челноков выскочил и побежал по тропинке, ведущей к реке.

– Придурок, отдай деньги! – орала я и размахивала пистолетом.

Я летела как сумасшедшая и неожиданно потеряла Андрея из вида, остановилась и стала всматриваться в темноту. Андрей исчез. Вытерев кровь с шеи, я закричала:

– Челноков, хрен моржовый! Где ты?!

И тут на меня навалилось что-то тяжелое. Это был Челноков. Он выхватил у меня пистолет и прохрипел:

– Ну все, сучка, ты покойница! Только прежде чем тебя убить, мне хочется тебя трахнуть.

Он повалил меня на землю, впился поцелуем в мои губы и сжал мне горло. Я поняла, что он невменяем. Выбраться из-под него не было никакой возможности. Я попробовала закричать, но получила болезненную пощечину.

– Заткнись, тварь! – прикрикнул Челноков. – Какая ты все-таки живучая! Но ничего, я все равно убью тебя.

Челноков зажал мне рот одной рукой, а другой расстегнул молнию на своих штанах. Я попыталась дотянуться до пистолета, и это мне удалось. Я нажала на спуск и… ничего не услышала. Кончились патроны. Я перестаралась, когда стреляла по колесам.

– Скажи, сучка, у тебя в больнице были любовнички?! Ведь ты трахалась, признайся честно. Я знаю, что ты трахалась не только с врачами, но и с санитарами, – задыхаясь, бормотал Челноков.

Я поняла, что еще немного, и он войдет в меня. От этой мысли меня затошнило и затрясло, словно в лихорадке.

Неожиданно раздался уже знакомый приглушенный щелчок, и Челноков обмяк и замер. Чьи-то сильные руки стащили с меня это чудовище. Я приподнялась и увидела сидящего на корточках Юрца.

– Привет, – дружелюбно произнес он.

– Привет, – охая, сказала я и попыталась подняться. Платье и трусы были разодраны в клочья. – Ты что пялишься? – рассердилась я, заметив насмешливый взгляд Юрца, и постаралась прикрыться оставшимися лохмотьями. – Никогда не видел раздетую женщину?

– Раздетую видел, а вот изнасилованную вижу в первый раз.

Я покраснела и отвернулась.

– Между прочим, он не успел, а вот если бы ты появился позже, эта тварь прикончила бы меня.

– Надо же… Тогда ты должна мне быть благодарна.

Я подняла шкатулку и наклонилась над Челноковым.

– Ты хоть знаешь, кого убил?

– И кого же?

– Моего мужа.

– Ничего себе!

– Вот гадина… – я сплюнула.

– Первый раз вижу, чтобы муж выполнял супружеские обязанности так рьяно.