Нечисть в мегаполисе

— Приворот на Марка, приворот на Кира — две штуки. Привязка по ауре, провальная… — с радостью перечислила я варианты. — Уверена, ты еще много чего накуролесить успела.

— Девушка, психушка в другом районе. — ушла в несознанку Инна.

Я горько усмехнулась, глядя на нагло развалившуюся в кресле Инну. Кир и батюшка имели честь лицезреть злющую девицу, а вот мне посчастливилось любоваться жуткой тенью, стоящей за ее спиной. Мерзкая ухмылка провалом рта, когтистые пальцы на хрупком девичьем плече. Инна просто баловалась, не подозревая, что медленно шагает туда, откуда вырваться уже не выйдет. Такой сладкий плен с иллюзией полного всевластия. Да, эти ребята мастаки иллюзий. «Моя», — шепнули призрачные губы, а глаза блеснули жутким, алчущим жертвы светом. «Шиш тебе», — подумала я и потопала к мужчинам. Я, может, уже и не инквизитор, но случая подгадить тени не упущу.

— Что, зайка, знакомого встретила? — с улыбкой осведомился святой отец.

— Ага, стоит, лыбу давит за креслом, зараза, — рыкнула я.

Кирилл глянул туда, куда я кивнула. Инна рассмеялась и покрутила пальцем у виска.

— Инга, вы подумайте, это не шутки, — вздохнула я. — приворот и я снять могу. Но вам же потом плохо будет… Давайте сами, я покажу, как.

— Больная, — фыркнула наша девушка-Лего.

— Как хотите, — пожала я плечами.

— Кир, я не понимаю, что происходит, — проблеяла девица донельзя плаксивым тоном.

— Не понимаешь? — рявкнул Кирилл, и мне резко перестало быть весело.

Я не сразу поняла, что произошло, но в долю секунды ликантроп подскочил к девушке и… схватив за горло, поднес к своему лицу. Инна захрипела, задергалась как в припадке и, перепуганно глядя на Кирилла, принялась царапать его руки наращенными и до ужаса размалеванными ногтями. Кирилл зарычал, обнажая выросшие клыки, глаза его горели желтым светом, на руках медленно отрастали когти. Мерзкий шепот из углов, тысячи, миллиарды гадких голосков, шепчущих: «Убей», и тени, качнувшись, потянулись черными щупальцами к оборотню и недоведьме. Мир тьмы замер, ожидая жертвы, предлагая шагнуть в его крепкие, полные спасительной пустоты объятия.

— Теперь как? Понятнее? — прорычал Кир в лицо девушки. — Я по-хорошему прошу… Не зли меня. Рассказывай, что ты делала? Какие обряды провела?

Вот я бы, такое увидев, не то что в грехах покаялась, я бы смерть Кеннеди на себя взяла, ей-богу. Вечно спокойный, уравновешенный, слегка даже приторможенный, Кирилл стал зверем. Настоящим, беспощадным, неуравновешенным. Воздух звенел или это у меня от страха в ушах звенело? Шепот ближе, холод по телу от мерзких, косматых лохмотьев, зависших на стенах, расползавшихся грязными кляксами по дорогим обоям. Тьма всегда голодна, ей всегда мало, и пороков ей недостаточно. Ее любимое лакомство — кровь…

— Кир! — завизжала я.

Сама от своего визга скривилась. Тени зашипели, мир дрогнул, обретая краски и резкость звуков, щупальца втянулись назад, замерев в углах. Кирилл вздрогнул, словно просыпаясь от сна. Лихорадочный блеск в глазах исчез, руки разжались. Инна рухнула на пол как подкошенная.

— Итак, они тут прочно обосновались, — подытожил отец Сергий, доставая молитвенник.

— Да, вы же сами все видите… — сообщила я, ткнув пальцем в живописную сценку недоубийства ведьмы ликантропом.

— Думаю, ты все равно видела больше, — вздохнул батюшка и подошел к Инне. — Дочь моя, покайся. А мы поможем.

— Вы ему помогите!!! — заорала Инна. — Что это за припадок, Кир?

М-да. Видимо, количество вкачанного под кожу ботокса не прошло бесследно для Инны. Морщинки и извилинки разгладились даже там, где были изначально задуманы природой. Хотя медуза вообще без мозгов живет… и ничего, не жалуется.

— Это последствия твоих магических экспериментов, — сообщила я, усаживаясь на мерзкий розовый диванчик.

— Вы больные. Все, — подытожила Инна, садясь на пол.

— Да как скажешь, — согласилась я.

Кирилл наконец-то отошел от Инны и уселся рядом со мной. Похлопала его по руке, утешая. Сорвался, с кем не бывает? Тем более я же видела этих тварей, они из каждого угла зудели, а их зов пересилить сложно.

— Итак, приступаем к нашей шоу-программе, — с улыбкой произнес батюшка и принялся бубнить молитвы.

Кирилл снова напрягся, но я придвинулась ближе и обняла его, прижавшись к широкой груди. Инна криво усмехнулась и, поднявшись, решила пересесть в кресло. М-да. А я имела честь наблюдать, как плющило тень. Выгибало, коробило, рвало на части. Называйте, как хотите, но тени было погано. С грохотом рухнула со стены картина, изображающая страстное лобызание быкоподобного мужика и вульгарной девицы, косящей под святую невинность. Знаете, такие дешевенькие репродукции, они еще в темноте светятся. Задрожали фарфоровые ангелочки на полке, треснуло зеркало. Короче, все как всегда. Но Инну проняло. Девушка пискнула и, сжавшись, замерла в кресле.

Эх, милая, это ты еще все эти предсмертные конвульсии по углам не видишь. А у меня был спектакль одного зрителя. Батюшка, бубнящий в центре комнаты, трясущаяся в кресле Инна, застывший как скала Кир. Оборотень чувствовал происходящее, не видел, но ощущал зло своей звериной частью души. А в центре комнаты медленно истаивала с диким визгом тень, утягиваемая в пол квартиры. Ну не в пол, а туда, куда ей самая дорога. Тварь сопротивлялась, царапалась, цепляясь за пол отросшими когтями. Инне становилось хуже. Страх прошел, теперь было болезненное расставание с тенью. Девушку начало трясти, пальцы выкручивало от напряжения.

— Читай молитву, дура, — зло обронила я. — Еще хорошо, что мы вовремя зашли.

— Что происходит?

— Нечисть низшего порядка на огонек заскочила, — язвительно пояснила я. — Такое бывает, когда ее зовут.

— Я… Я не звала, — замотала головой девушка, следя, как сминается на полу ковер от бьющейся в конвульсиях тени.

— А кто твои желания выполнял? Фея Динь-Динь? — нет, я и вправду ведьма. Злая причем.

Инна продолжала испуганно следить за погромом в квартире, но теперь я видела, как шевелятся ее губы, произнося простые слова из самой древней книги. А издыхающее зло сверлило меня своими глазюками с немым обещанием найти и поквитаться. Ага. Желаю удачи…

Вскоре все вокруг успокоилось. Тень таки провалилась в нужном направлении, Инну перестало колбасить, батюшка с грохотом захлопнул свою книжонку.

— Концерт окончен. Аплодисментов не нужно, — изрек батюшка, усаживаясь рядом со мной.

Теперь мы сидели как на допросе в ЦК: измученная девица в кресле и мы втроем, собранные и злые, напротив.

— Вы кто? — вопросила у меня Инна.

— Я ведьма, — спокойно ответила я. — В отличие от тебя, настоящая. Это, — я ткнула пальцем на батюшку, — отец Сергий, отряд спасения для таких придурков, как ты. А это Кирилл, который после твоих обрядов стал слегка не в себе, и его могут на фиг усыпить как бешеную собаку.

— А это что было? — Инна обвела рукой комнату.

— А это, девушка, те, кто за услугу попросит душу… — поправив очки, пояснил батюшка.

— Но я ничего такого не делала…

Я не слушала оправданий Инны, я судорожно соображала, что не так. Карты никогда не врут, что бы там не говорили, карты не ошибаются. Тогда что? Где косяк. В чем я ошиблась? Ведь чаровала Инна, тогда в чем дело? И меня вдруг осенило. Карты ответили верно на поставленный мной вопрос. Колдовала Инна. Но…

— Ты привороты только себе делала? — задумчиво уточнила я.