Нечто большее…

Ночь давно опустилась на остров, купая нас в свете звёзд и пламени свечей, расставленных вдоль пристани. Неожиданно я поймала себя на мысли, что давно мне не было так легко и свободно в общении с другим человеком. Семья не в счёт, Джеймс — тем более. Совершенно открыто я наслаждалась вечером, много смеялась и с удивлением обнаружила, что ответная улыбка Дэвида пробуждает во мне приятное чувство принадлежности этому мужчине.

Но стоило ему подняться из-за стола и протянуть мне руку, как всё изменилось.

— Идём, Бет.

Я вдруг почувствовала себя девственницей перед первой брачной ночью. Хотя мне было грех жаловаться: пусть до брака у нас так и не дошло, но в нашу первую ночь Джеймс повёл себя, как истинный джентльмен. Он был нежен и внимателен, доставив сначала удовольствие мне, и только после позаботился о своём. Было больно, но эту боль я быстро забыла, оглушенная неповторимыми ощущениями первой близости с любимым. И сейчас точно так же я должна была забыть о том, что пережила с Джеймсом — ведь за руку меня теперь держал другой человек.

Вероятно, почувствовав моё колебание, Дэвид переплёл наши пальцы. Этот интимный жест заставил меня вспыхнуть, и я склонила голову, смотря себе под ноги.

— Господи, Элизабет, ты будто на заклание идёшь!

— Прости.

— Опять извиняешься.

Остановившись, Дэвид развернул меня к себе и лёгким жестом провёл рукой по моей щеке.

— Это не обязательно должно произойти сегодня, ты знаешь.

— Нет, — мотнула я головой. — Сегодня. Сейчас.

Дэвид взял моё лицо в ладони, большими пальцам обрисовывая скулы.

— Я не настолько альтруист, чтобы отказаться от того, что ты сама мне предлагаешь. Но не надо мне ничего доказывать, малыш.

То, с какой нежностью он выдохнул это «малыш», заставило мои ноги подогнуться. Чтобы не упасть, я ухватилась за его руки.

— Ты здесь совершенно не при чём.

— Вот как? — Тёмная бровь изумлённо выгнулась. — Ты разбиваешь мне сердце.

Я смущённо улыбнулась:

— Я о том, что это нужно мне. Я хочу доказать это себе.

— Что доказать? — выдохнул он, приблизив свои губы к моим.

— Что я всё ещё могу чувствовать.

Вместо ответа Дэвид накрыл мои губы поцелуем.

На этот раз всё было по-другому. Нежно и чувственно. С привкусом вина и ароматом самого Дэвида. Я не сопротивлялась, когда после нежного посасывания, его язык мягко скользнул в меня. Сильные руки спустились по моим плечам к спине и прижали к твёрдой груди. Это было неожиданно — почувствовать в его прикосновениях нежность, даже робость, и так же робко отвечать на них, словно я вновь была не целованной.

Застонав, я встала на цыпочки и ухватилась за шею Дэвида. Он мягко приподнял меня, заставив мои ноги оторваться от земли. Поцелуй стал настойчивей, обдавая меня жаром желания от макушки до пяток.

— Чувствуешь? — выдохнул Дэвид прямо в губы.

Я нечленораздельно промычала, запуская руки в его волосы. Вот чего мне не доставало и очень хотелось сделать. Пропуская шелковистые пряди между пальцев, я играла ими, сжимала и разжимала. Здравый смысл улетучился. Как и неловкость. О да, я чувствовала. Ещё как чувствовала! И без сомнения хотела продолжения.

Я ждала, что Дэвид опустит нас на песок, но вместо этого он подхватил меня на руки и понёс к дому. Губы соскользнули с его губ, и я уткнулась в его шею. Мне нужна была эта минутка отдыха перед тем, как жизнь изменится окончательно. После того, что вскоре случится, ничего не будет прежним. Я стояла на пороге чего-то нового: нового мира, новых чувств. Новой меня. Смогу ли я переступить через этот порог, и что ждёт меня за ним…

— Я прямо слышу, как крутятся шестерёнки в твоей голове, — раздался надо мной тихий насмешливый голос. — Не думай ни о чём, Бет.

Разве у меня хватило бы смелости ответить ему, что сейчас мне меньше всего хочется думать. Что в тот момент, когда его горячие губы накрыли мои, меня захлестнула волна сладостного предвкушения. Я поверила Дэвиду, поверила в его желание, и впервые в жизни была готова поддаться своему.

Прежде чем поставить меня на ноги, Дэвид оставил на виске несколько лёгких поцелуев. Всё ещё обнимая меня за талию, он открыл дверь своей карточкой и вместе со мной зашёл в прохладу дома.

Мгновение, и я оказалась прижата спиной к стене, а мои руки, удерживаемые его, подняты над головой.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он и снова обрушил на меня свои ищущие губы.

Если и была возможность отступить, Дэвид смёл её своим напором. Сдаться на милость победителя в этой чувственной войне… бог мой, я и не предполагала, как это может быть здорово!

Его губы занимались любовью с моим ртом. Горячий язык властвовал, захватчиком раздвигая зубы и сплетаясь с моим. Дэвид вжался в меня, расплющивая по стене. Внушительная выпуклость упёрлась в низ живота. Я беспокойно заёрзала ногами, чем спровоцировала глубокий низкий стон, раздавшийся из мужской груди и отразившийся в самом центре сосредоточения моего желания.

Оторвавшись от моих губ, Дэвид опустил наши сплетённые руки. Закрыв глаза, он припал лбом к моему лбу. Мы оба тяжело дышали. Постепенно голова переставала кружиться, яркость ощущений спадала. Одновременно с этим я начинала бояться, что если в этот раз Дэвид решит меня отпустить, я попрошу его не делать этого.

— Нет так и не здесь, — проговорил он спустя несколько томительных секунд. И, поцеловав меня — на этот раз легко и быстро — закончил: — В расправленной постели и на всю ночь.

И опять его бескомпромиссная честность заставила меня изумлённо ахнуть. Дэвид хрипло засмеялся, но мгновенно посерьёзнел, беря в руки моё лицо:

— Скажи, что ты хочешь меня, — потребовал он.

Я ни секунды не колебалась:

— Хочу.

— Я догадывался, что за этими скучными платьями и строгим видом скрывается пылкий чертёнок.

В его голосе я услышала улыбку: Дэвида явно забавляло происходящее.

— Ведьма. Чертёнок. Не очень-то лестные эпитеты, — пролепетала я.