Нечто большее…

— Только есть небольшая проблемка, — предупредила Мэгги.

— Ну…

— В квартире остался кот.

— В смысле, остался?

— В том самом, что тётка Эшли не может взять его с собой. В пансионате не разрешено держать домашних животных. В приют его она тоже сдавать не хочет, поэтому обязательным условием для сдачи квартиры является обеспечение в ней жизни кота.

— Ты сама понимаешь, как глупо это звучит?

Я начала смеяться. Мэгги сначала бросила на меня недовольный взгляд, потом прыснула, и через секунду мы хохотали вместе.

— Короче, тебе придётся взять кота и обеспечить ему достойное существование, — сказала она, отсмеявшись.

— Надеюсь, он рыжий.

— Зачем это?

— Тогда я могу представить себя Холли Голайтли. Ну, ты понимаешь: Нью-Йорк, маленькая квартирка, безымянный рыжий кот. Молоко из бокала для шампанского, «Мун ривер» на пожарной лестнице.

— Звучит упаднически.

— А по мне — в самый раз!

Кот оказался чёрным. И с именем. Правда, совершенно дурацким — Мистер Лапка. Я отказывалась его так называть, и в течение пяти минут Мистер Лапка превратился в Боба. По-моему, Боб был счастлив.

Переезд я постаралась обставить как можно веселее, но этого не получилось. Оказалось, что за десять лет жизни в Нью-Йорке, я практически не обросла вещами. Ни лавины милых безделушек, ни рядка мягких игрушек на спинках кресел. Большую часть мебели тоже пришлось оставить — встроенную кухню, огромный гардероб, двуспальную кровать. Я забрала лишь небольшой диван, который удачно встал в гостиной, и пару журнальных столиков. В ожидании, когда привезут новую кровать — ту, что осталась от прежней хозяйки, я выбросила, — мне придётся спать на этом диване в окружении коробок. Встроенные кухонные шкафы мы с Мэгги решили покрасить на ближайших выходных. Полки для гардероба должны были сделать в начале следующей недели. Неустроенность меня не пугала, и в пятницу я уже ночевала на новом месте.

Телефон зазвонил в субботу. Обычно, я не снимала трубку, когда видела на экране незнакомый номер, но в этот раз опаздывала в парикмахерскую и решила, что звонят из салона.

— Алло.

— Ты ещё не надумала возвращаться?

Я выронила из рук ключи от квартиры. Боб, тёршийся у моих ног, решил, что это такая игра и начал гонять их по плиточному полу, создавая невообразимый грохот.

— Что у тебя за шум?

— Кот играет с ключами, — ответила я, не задумавшись.

— Ты завела кота? Неужели решила остаться в Майами.

— Нет, не решила.

Я не желала разговаривать с Дэвидом Расселом, тем более, вдаваться в подробности.

— Бет, где ты? — осторожно поинтересовался он после недолгого молчания.

— В Нью-Йорке.

— Почему не предупредила, что возвращаешься? — В голосе послышался холодок.

— Не сочла нужным.

— Вот как?! Опять дуришь?

Я задохнулась от возмущения:

— Я, что?!!!

— Дуришь. Предупреждаю, вода в Гудзоне не такая тёплая, как во Флориде…

Я нажала отбой.

Какое право он имеет вот так со мной разговаривать?! Позвонил, как ни в чём ни бывало, и делает вид, будто всё в порядке. Словно мы расстались на весёлой полянке, а не в гостиничном номере, где он оставил меня, чтобы повести свою девушку в чёртову оперу.

— Да пошёл ты! — в сердцах выкрикнула я. Боб принял это на свой счёт и протестующе мяукнул. Телефон снова зазвонил, и я почти раздавила его, снова и снова нажимая на красную кнопочку на экране.

Меня трясло. Ни о каком походе в парикмахерскую речи не шло. Но я всё-таки вышла из дома и поймала такси.

— Куда едем? — поинтересовался водитель.

— Не знаю.

— Ясно. Пристегнитесь, мэм.

Он вывел машину на проезжую часть, и мы больше часа катались по городу. Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, но сестре о своих флоридских похождениях я рассказывать не собиралась, и никто из моих знакомых — они же бывшие коллеги — не тянул на подобный разговор. Не звонить же и вправду Анжеле в Лос-Анджелес!

Впрочем, почему бы и нет?

— Привет, Бет! Не ожидала услышать тебя раньше Дня Труда.

— У тебя есть минутка? Надо поговорить.

— «Код красный»?

Я улыбнулась: подруга упомянула наш секретный позывной, когда речь заходила о чём-то важном и тайном.

— Ярко малиновый.

— Выкладывай!

Не вдаваясь в подробности, я рассказала Анжеле о том, что произошло, после того, как мы распрощались в Майами. Она слушала, не перебивая, и несколько раз казалось, что её молчание становилось уж слишком неодобрительным.

— Теперь можешь говорить: «Я же тебя предупреждала»! — закончила я.

— Я же тебя предупреждала! — послушно повторила Анжела.

— Всё, ты это сказала. Теперь скажи, что мне делать.

— Поговори с ним. Больше ничего.

— Но, Анж…

— Поговори с ним, Бетти, — повторила она с нажимом. — Во-первых, ты можешь застрять в своих предположениях, как муха в желе, а дело не будет стоить выеденного яйца. Может, это его сестра.

— Нет у него сестры.

— Тогда троюродная племянница.

— Анж!

— А, во-вторых… — Прежде чем продолжить Анжела тяжело вздохнула: — Если мужчина вот так уходит после первой ночи, это значит, что в продолжении он не заинтересован. Тебе лучше принять это, милая.

Анжела озвучила именно то, что не давало мне покоя все предыдущие дни, и особенно ночи. «Спасибо, было вкусно, но я больше люблю абрикосовый. Ваш вишнёвый джем хорош лишь в малых дозах». Дэвид утолил свой голод и ему не понравилось. То есть, понравилось, но не настолько, чтобы отказаться от других… ммм… десертов.

— Мне очень жаль, Бет, — сказала подруга перед тем, как попрощаться. — Если будет совсем хреново, приезжай.

От разговора с Анжелой легче не стало. Наоборот, голова разболелась от роящихся в ней мыслей. Если Дэвид не заинтересован в продолжении, то зачем позвонил? Он не слыл ловеласом, не менял женщин, как перчатки — по крайней мере, насколько мне было известно. Тогда как сюда вписывается блондинка, с которой он появился на следующий день после того, как спал со мной?

Вопросы, вопросы… Решения, решения…

— Давайте домой, — сказала я водителю.

— Как скажете, мэм.

Когда, расплатившись, я уже выходила из машины, мужчина остановил меня:

— Не знаю, что сказала вам подруга, но я бы на вашем месте сначала дал парню возможность всё объяснить. Может, она и вправду его племянница.

Не знаю, почему, но у меня чуточку отлегло от сердца.

— Вы считаете?

— Ага. — Таксист повернулся ко мне. На заросшем щетиной лице играла тёплая улыбка. — Хотя, он вполне может оказаться прохвостом, как бывший моей сестры. В любом случае, чем раньше вы это выясните, тем крепче будете спать.