Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Неделя холодных отношений
Шрифт:

– Большой он был?

– Большой. И наверняка вкусный. А сожрали его, как ты ласково выражаешься, совсем не лисички, а наши знакомые собаки…

– И ты не сказал мне об этом?!

– Зачем было понапрасну тебя тревожить?

Сашка отошёл от мутного сна на удивление быстро, два раза мазанул по лицу горстью чистого снега, небрежно обтёрся рукавом свитера.

В приготовленную ему отцом горячую желудёвую жижу он добавил остатки вчерашнего рябинового отвара.

– Так вкуснее.

– Говорю же, гурман….

– Рябчики

размером примерно с голубя, телосложением тоже на них похожи. В наших лесах рябчиков больше, а в цивилизованной Европе – голубей, особенно диких. Их там берегут. Поначалу охотники для своих спортивных забав, в стрелковых состязаниях использовали живых голубей, потом засовестились и придумали использовать для этих целей глиняные тарелочки. Но по-прежнему стендовые стрелковые мишени называют «таубе», что с немецкого переводится как «голубь».

– А голубей там едят?

– И голубей. И они там тоже вкусные.

По просеке, сохранившей на себе ещё двухдневной давности пушистый снег, шагалось привычно легко. Триста метров до птичьих ловушек были для них сущим пустяком. По ровной-то тропе.

– Не помню, а ты в детстве голубей на улице на нитку никогда не ловил?

– Ни разу.

– Да ты что! Не может быть! Впрочем, мне стыдно за такое невнимание. О шалостях сына, даже несостоявшихся, примерный папка должен знать в точности…. Извини.

На подходе к поляне, за несколько шагов, капитан Глеб заранее глянул поверх кустов.

«Есть! Есть!!!».

– Поймали! Сашка, мы поймали птицу!

– Где?! Бежим быстрее!

К вздёрнутому прутику они проломились через жёсткие заросли с разных сторон одновременно.

На нитке, прочно привязанной к кончику слегка склонённой ветки, вниз головой качалась мёртвая синица.

Маленькая, с поджатыми проволочными лапками, давно промёрзшая, с редкими снежинками на оттопыренных пёрышках.

Они поймали её!

Сами, для себя, для еды. У них получилось…

– Какая крохотная… Чего тут есть-то….

– Не перебирай юнга рационом, не перебирай…. Скушаем то, что имеется.

Капитан Глеб Никитин смеялся и голосом, и глазами, и душой.

Дело было не в грамме мяса.

Они смогли!

Они смогут.

Птичку с ярко-жёлтым брюшком, с черной галстучной полоской по груди, Глеб аккуратно выпутал из нитки, осторожно положил в карман своей куртки.

– С почином, сын.

– Аналогично.

Не говоря лишних слов, уже привычно они насторожили силок по-новому. Так же, как и прошлый раз, Глеб широким броском рассыпал на полянке поверх ниток горсть вываренных ягодных семян.

– Теперь пошли дальше.

Удача иногда вываливается на хороших людей целыми вагонами.

И во втором силке, сделанном из оранжевых пластмассовых ниток, качалась вздёрнутая тонким сторожевым прутом птичка.

– Опять синица!

– Только тот был дяденька, а эта – тётенька.

– Почему, одинаковые же

они вроде?

– Этот экземпляр немного тусклее расцветкой, заметил? Самочки у синиц всегда скромнее перышками выглядят. Помнишь, ты, по-моему, года в два, в три, называл их птичками-серебричками?

– Такие далёкие факты только ты помнишь…

Второй трофей Сашка вызвался нести сам. Глеб не возражал.

– А сколько они весят?

– Граммов по двадцать, если упитанные.

– Как пельмени.

– Ага, синица – пельменина, поползень – чебурек.

– Не трави душу! Побежали быстрее к костру!

– Понимаю, понимаю…. Для тебя сейчас лучше синица в руке, чем свинья в загоне.

Действительно, даже бежать по чистому лесу в эти минуты им удавалось как-то легко, с удовольствием.

Капитан Глеб отметил взглядом, не останавливаясь, небольшую, не вполне промёрзшую болотинку. Вроде летом, как он помнил, в ней росли цветы, похожие на маленькие садовые ирисы.

Почему-то только сейчас стало отчётливо слышно, как в кустах сильно пищат именно синицы. В оврагах и в ельниках раздавался громкий перезвон «ин-чи-ин-чи», а совсем где-то рядом слышалось звонкое «пинь-пинь-чрррж».

«Как прядки и нити капронового каната рвутся…».

– То есть, разделывать бедных птичек ты категорически отказываешься? Или просто не умеешь?

– Не умею. Думай, как хочешь…

– Ладно, с этим я справлюсь сам. Ты пока приготовь нашу широкую банку, в которой вода из залива кипятилась. Только не вздумай её ополаскивать! Оставь литра полтора и ставь на огонь.

– Ты обещал что-то объяснить про эту банку. Ну и зачем мы так долго воду в неё впустую таскали, а?

– Начну с волшебного слова «промилле». Как ты считаешь, почему вода в океане, в морях солёная?

– Соли в ней много.

– Примерно так, но кроме соли там ещё есть много всякой чепухи: натрия, хлора, прочих элементов. В одном морском водоёме вода солоней, в другом – не очень, в третьем – вообще на языке не выдержать, гадость! Это зависит от количества соли, растворённой в определённом, сравнительном количестве воды. Промилле – это, по-простому, – сколько граммов соли содержится в литре воды. В обычном океане – примерно тридцать пять промилле, в Азовском, в Балтийском море – по восемь, десять промилле, там больше пресной воды и холодней, чем тропиках, меньше происходит испарений.

Капитан Глеб подробно, с увлечением, рассказывал сыну про солёность океанов, а сам спокойно, аккуратно, с вниманием ощипывал уже вторую синицу.

– В нашем заливе водичка тоже слегка солёная…

– Так это для супа?!

– Именно для него самого. И чем больше мы её в нашей чудесной кастрюльке выпаривали, тем гуще становился рассол на дне этой самой кастрюльки. Какие-никакие, но пылинки соли там всё время оставались, понял?

– Да понял, понял, давай быстрей дичь варить!

– Сначала птичек ошпаривают….

Поделиться с друзьями: