Недосказанность на придыхании
Шрифт:
Мне сердцем, глубоко чувствуется, что Вы – одиноки, но одиноки трогательно и волнующе … одиночеством, что возвышает Вас …
А ещё, ещё я думаю, даже уверена, что Вы – курите. У меня имеется некоторая любопытная фантазийная медитация о курильщиках … Так вот, если Вы – курите, я Вам её расскажу.
– –
Письмо #8
Серафима, анонимно:
Так значит, Вы – курите … Конечно, курите … У меня было твёрдое предчувствие, что – да, вне всяких сомнений: я даже вдыхала аромат дыма Ваших сигарет, ещё задолго как Вы опубликовали эти две фотографии. Однако, я не думаю,
Но вы ещё курильщик с элементами деликатности.
О той обещанной медитации, я Вам расскажу в другой раз, как только пройдёт надвигающийся на нас ураган. Обещаю, что не забуду. Дело в том, что меня сейчас щекочет одно любопытство о Вас. Я задам вопрос, на который не жду ответа и даже не желаю от Вас его получить. Я лишь хочу, чтобы Вы знали: у меня имеется этот самый вопрос, тайный умысел которого Вы поймёте тут же.
Скажите, Нассер, у Вас есть волосы на лицевой части ? Другими словами, Вы носите усы или бороду ?
У Вас – «там», в Ваших краях, все носят, я приметила.
Я «чувствую», что у Вас есть.
Видите, всё для меня о Вас «чувствую-догадываю-трогаю».
Я будто ступаю вслепую, но не в темноте, когда потерян и страшно – нет, совсем не так. А как маленькая девочка, играющая в жмурки, с робко вытянутыми ручонками и плотной повязанной тряпочкой на глазах. Подвигаюсь бережно, немного с опаской, при этом светло улыбаюсь, понимая, что всё это – добрая игра. Вы стоите посередине комнаты, вовсе не прячась от меня; широко и умилительно улыбаетесь, наблюдая за моим детским простосердечием и ждёте, когда я до Вас дотянусь. Вот, мои ручки во что-то упираются. Сначала инстинктивный моментный испуг и тут же – улыбка, но уже преисполненная нежной и преданной Любви. Я знаю, что это – Вы: тот самый, мне неведомый, но мне сужденный. А Вы стоите и смотрите на меня с разочарованием, свысока-снисходительной улыбкой и с самой тривиальной жалостью: жалостью от того самого моего простодушия и безграничной к Вам преданности. Вас отнюдь не привлекает лёгкость добычи.
Вам нужна интрига.
Но ведь я ничего этого не вижу, не знаю и даже не чувствую.
Нехотя, Вы присаживаетесь на корточки, чтобы своим лицом быть вровень с моим, детским, – и великодушно, из-за каких-то чисто гуманных свойств, лишь «позволяете» мне Вас любить.
Чувствуя тепло от Вашей плоти и ахнущий в меня аромат парфюма, я немного охмелеваю, и в этом дурманящем мареве, начинаю Вас изучать, одновременно «создавая» образ. Мерно, с волнением, подушечками пальцев я лёгонько потаптываю ими по волосам, лбу, вискам, снова возвращаюсь к волосам … Едва ли дыша, от переполнения чувств и предвосхищений, пальцами обеих рук, отбираю два небольших клочка волос и потираю их между большими и указательными пальцами обеих рук, повторяю ещё раз и ещё раз .... то же делаю с Вашими дремучими бровями, затем поглаживаю их и провожу против роста, встречая сердитое колючее противостояние… Вы смыкаете глаза и я дотрагиваюсь до век, тем же указательными пальцами, обеих рук, я провожу по упрямому ряду жёстких ресниц, и дальше, дальше – словно с горки, я съезжаю подушечкой указательного пальца правой руки по тонкой полоске мостика Вашего арабского носика к самому его кончику, и подпрыгивая как с трамплина, приземляюсь на Вашей щетине … но в этот момент – я резко останавливаюсь, в недоумении и полной растерянности, тут же отнимаю руки от Вашего лица. Вы озадачены.
Ах, Нассер, Нассер … Я никогда не целовала мужчину с усами или бородой ! И не думаю, что когда-либо даже дотрагивалась ! Уж так получилось, что все мои мужчины, коих было совсем немного – все они брились начисто.
Так что, всё, что я тут наваляла выше – лишь для того, чтобы подвести к этому признанию.
Вы, конечно, можете спросить очевидное: «Почему же ты не попросила их отрасти ?».
Но – нет, Нассер, это было бы уже совсем не то: нечестно и фальшиво. Я должна была их уже встретить такими, волосатыми: с бородой
или усами.Каждый раз как я вижу в фильме сцену, где Женщина прикасается своими руками, губами к мужской щетине, усам, бороде … я не могу не представлять себе, с некоторой стыдливостью: и как же ? Как же это чувствуется ?
Но почему-то, единственным сравнением, единственным воображением, которое приходит мне в голову, это – стог сена.
Другие будут нашёптывать Вам сладострастно: шёлк, бархат, рай … А для меня так – «стог сена».
Ах, мне бы не хотелось умереть, не испытав на своих руках и губах: на самом ли деле «стог сена» ? И, если нет, тогда – как что ?
– –
Письмо #9
Серафима, анонимно:
*Пожалуйста, не публикуйте моё сообщение в своём блоге. Благодарю.».
У меня по-прежнему есть Интернет и электричество, но ураган уже у самой кромки моего городка, а вернее, отшелённого населённого пункта. Я живу в лесу, у самой реки. Мужа и детей со мной, на данный момент – нет. Несколько частных домиков с пастбищами испуганно и ошарашено рассыпаны в округе; они едва ли различаются на расстоянии, да и то – лишь по вечерам, подавая знаки присутствия отблесками электрического света в окнах. Жильё это – не моё, а отдано на временное проживание. Почему отдано, кем и где моё собственное жилище, это – не важно.
Выплыла из дома на улицу и робко прошлась: жутковато: ведь все эвакуировались по приказу об обязательной эвакуации. Все до единого. Кроме меня: а я укрылась и создала обманное впечатление, что в доме никого нет. Эвакуироваться мне некуда, а в «спортивный зал», отведённый местными органами для этой цели неведомо где, – я не отправлюсь. Да и к чему ? Ураган – только первой категории.
Огляделась вокруг: ветер словно демонстрирует и примеряет свою первую мощь на ветках деревьев, покачивая их и сгибая, предупреждая о том, что это всего лишь пролог, а сам спектакль ещё впереди. Сердце стеснилось, глядя на их страдания и видимый ужас, исходящий из их объятые страхом «глаз» ! Но то ли ещё им готовится, через всего пару часов ! Они-то знают, ибо переживали ураганы не раз, а пока они мужественно выдерживают и с молитвой надеются выстоять всё, на них надвигающееся.
Взмыла голову: небо такое озабоченное, – всё в трудах и волнениях, даже и разговаривать со мной не стало: мол, «времени нет» и дальше побежало, уже спиной отмахнувшись от меня рукой. Меня аж передёрнуло от такой неприветливости. Покачала головой, что-то обидное проворчала под нос, и угнездив себя покрепче в костлявые руки, съёжившись, поспешно вернулась обратно в дом, дабы ещё кто не нагрубил.
Что ж, ничего страшного. Я имею ввиду, то что Вы публично поместили к себе в блог моё личное к Вам сообщение: на всеобщее обозрение, ознакомление и прочтение. Слова и чувства, которые были адресованы исключительно Вашей Душе. И ведь Вы это знали !
Успокаиваюсь тем, что могло ведь быть и хуже. Гораздо хуже. С моим личным именем пришпиленным к нему !
Такое случалось и прежде. Мои письма читались Папой – своей команде на пароходе, читались сестрой – для половины русской общины города Л*** … в США. Писала я также электронные письма и одному русскому пареньку, уже здесь, в Америке, много лет назад, только для того, чтобы позже узнать от него же, что он их читал всем своим друзьям в Лос Анжелесе …
Поймите же, Нассер, что в своих письмах я не цитирую ничьих мыслей и ничего не повторяю. То, что я пишу Вам, я никогда и никому не писала. И никогда уже не буду.
«Что» именно и, в особенности, «как» именно – только Вам и Вам одному единственному.
Да и возможно ли повторять ? Всё равно что на человека с размером ноги 41, напяливать сапоги размером 34.
У каждого из нас своя неповторимая непрерывная мелодия Души.
Чтобы раствориться в Душе человека, необходимо прислушаться и начувствовать уникальные тона-полутона этой мелодии. Не повторяя их, но создавая свои собственные, близкие к тем, влиться в них полным стройным созвучием … при этом ничего не нарушая, не ломая, а только наполняя …