Недосказанность на придыхании

Понимаете ?

Если у Вас в Душе одиноко и печально перебираются струны оуд, то как я могу завалиться к Вам с военным парадным оркестром ?

А поэтому у меня к Вам только те истории, те слова, те интонации, которые созвучны единственно с мотивами Вашей души. Я их не отбираю и не зову. Они сами ко мне приходят.

Рассказывать одни и те же истории, переходя от одного человека к другому, – так это – всё равно что изменять ! Но уже не телом, а историями в Душе. Это уже, простите, проституция Души.

Возвращаясь к начальной теме письма, позвольте мне, всё-таки, спросить Вас, Нассер: Отчего Вы, думаете, меня настолько расстроило Ваше действие: опубликование моего личного письма ? Отчего бы я так нервически и воспалённо разошлась, тем более, что именно эпистолярный жанр – именно «опубликованные личные письма», – я более всего уважаю, ценю и возношу в литературе ?

Почему, почему Вы думаете, Нассер ?

Да, в общем, оно и неважно. Оставим это в стороне.

Нассер, Друг мой сердечный, уж вечереет – сумерки сгущаются: ветер стремительно усиливается: от раннего «серчает» перешёл уже к явному полновластному гневу. Дом стал сжиматься под его давлением, стены скрипеть, а на крышу с пугающим меня взрывами, как бомбы, падают шишки сосен. Кто бы мог представить, что они имеют такой внушительный вес булыжников – вот-вот проломит крышу ! От каждого грохота – сердце ёкается, подскакивает и молнией в голову стреляет: «О ! Боже !»

Сижу на кресле перед компьютером, с подобранными под себя ногами, вся скукожившись, с ужасом озираюсь вокруг.

Тут-то в меня и заскакивает мыслишка: «а не разумнее ли было бы с моей стороны эвакуироваться»?

Что теперь «мыслить» ? Уж поздно. Только бы смерч не прошёл … сметёт мою зыбкую постройку вместе со мной !

Интернет и электричество отключится непременно, причём, – в любую минуту, Вопрос лишь на какой срок. Поскольку я живу в глуши, а чинить разрушенные ураганом линии начинают от центра и далее распространяются постепенно вглубь поселений, то до меня до меня доберутся дня через 2-3.

А пока электричество с Интернетом не вышибло, я Вам буду здесь строчить и отсылать, что успею, сберегая и лелея то магически неосязаемое, что теплится между нами … – А Вы уж простите всю ту неудержимую концентрированную лабуду, что я Вам тут накропаю. Пропустите, если не желаете тратить время, – я не останусь в обиде. Обещаю. В конце концов, я ведь об этом всё равно не узнаю.

Нассер, вот что я намерена сделать: помещу для Вас мои сообщения в блоге – литературные и поэтические цитаты, – в форме “queue”, так что Вы, в моё отсутствие, будете продолжать получать весточки от меня, словно с иного измерения.

Что ещё ?

Помните, я раз послала Вам вопрос в блог, с просьбой перевести несколько арабских строк ? Года два назад, ещё до того телефонного звонка, до всего «этого настоящего теперешнего».

Я опубликую в своём блоге Ваш ответ, чтобы напомнить Вам об этом.

Подумать только: я здесь на несколько миль – совершенно одна ! И никто не ведает. Вот случится со мной очередной астматический приступ и – каюк мне !

Пожалуй, закрою это письмо и начну новое, чтобы это Вы уж точно получили.

– –

Письмо #10

Серафима (продолжение), анонимно:

На самом-то деле, я намеренно здесь осталась. Никуда бы не отправилась, даже если и было для меня приличное место куда и в кого уехать. Я дождаться не могла этого урагана, поверите ли ?

Хочу Вам кое-что рассказать и надеюсь у меня хватит на это время.

Я выросла на берегу Балтийского моря: в провинциальном, аккуратном, портовом латвийском городке, на самой границе со Швецией. Точнее, у самого, что ни на есть, синего моря, на диком пляже: небольшой квартирный 2-х -этажный дом находился примерно в 10 минутах безмятежной фланирующей прогулки через благоухающий пряный сосновый лес. Поскольку, это было пограничное место, в лесу размещалось несколько деревянных смотровых вышек за высоченными и плотными, так же, деревянными, заборами и каждый вечер, под закат, на песке, у самой морской воды, проводилась особая много-линейная пограничная полоса на предмет обнаружения беглецов. Помню те теребящие, щекочущие опасностью Душу ощущения, когда, приходя к берегу ранним утром, я на цыпочках ступала и переходила череду этих полосок, оставляя те самые преступные полу-отпечатки «перебежчиков».

Осень в тех местах была периодом, когда бесчинствовали мощные ураганы, сильнейшие шторма, наводняющие дожди и мистические туманы. В те времена, о которых я Вам рассказываю, в 70-е – ранние 80-е годы, гидрометцентр особенно нас не баловал изощрённостями. Прогноз погоды был примитивным: температура и наличие-отсутствие осадков. Никто нас никогда не предупреждал, что надвигается ураган и уж тем более, о необходимости к нему «готовиться».

И странное дело ! В те далёкие Советские времена, электричество во время ураганов у нас никогда не отключалось.

Так что, Вы можете себе представить, до чего меня веселит и развлекает здешний флоридский народ, активно и взахлёб готовящийся к каждому урагану и даже тропическому шторму, будучи предупреждённым о них аж за неделю ! Вообразите картину: несётся эта ошалелая гурьба зомби в магазины, с остервенением сгребает с полок любое попавшееся на глаза барахло, затем мчится на бензоколонки в километровые очереди таких же опупелых как и они, заливают машины и канистры до ушей. А в глазах-то ! Господи ! В глазах-то ! Наступление конца света.

Но таким вот незатейливым способом, торговые точки перевыполняют план года за шесть дней.

Окна забивают фанерами, дома обкладывают мешками с песком. Те, которые опупенее остальных опупелых, бросают кой-какие пожитки в машины и айда на дороги: прочь из Штата, забивая их автомобильными пробками, поскольку таких переопупелых как они сами – тысячи.

Всё это сумасшествие круглосуточно транслируется в прямом эфире на всех телеканалах с поступенной директивой, «Вот так надо делать. Бегите и Вы».