Недоступная девственница
Шрифт:
Два дня спустя Модести пригласила к себе в пентхауз на чашку чая сэра Джеральда. К неудовольствию гостя, там был Пеннифезер. Сэр Джеральд признался себе, что испытывает ревность к тем знакомым Модести, которые не сумели заручиться его симпатиями. Нет, он ничего не имел против молодого доктора, но его прямолинейность и простодушие порядком раздражали сэра Джеральда. Нет, конечно, у молодого человека есть свои достоинства, иначе вряд ли Модести пригласила бы его у себя пожить, но тем не менее… Таррант не мог проявить снисходительность и терпимость.
На Модести было шерстяное платье в бело-зеленую
Когда Модести стала разливать чай, Таррант сказал:
— У меня есть для вас кое-что любопытное, но сперва расскажите, как прошла ваша встреча с Брунелем, если, конечно, это не секрет. — Он покосился на Пеннифезера и добавил: — Надеюсь, мы можем говорить свободно?
— Вполне. — Модести успела посвятить Джайлза в детали переговоров, каковые, впрочем, не произвели особого впечатления. История потаенных запасов золота в далекой африканской стране не вызвали у него энтузиазма. На все это он лишь заметил: «Ты хочешь сказать, они мучили того русского парня из-за координат?»
Теперь Модести ввела в курс дела и Тарранта. Пеннифезер не перебивал. Тарранту показалось, что он не особенно вникал в смысл ее слов, но просто получал удовольствие от того, как она говорит. Таррант и сам порой ловил себя на этом, но сейчас он никак не мог отвлечься от того, о чем она рассказывала. Когда она закончила, Таррант сказал:
— Все это звучит впечатляюще.
— Информация носит конфиденциальный характер, — напомнила Модести.
— Конечно, конечно. Я не стану трубить на всех углах о золотом наследстве Новикова. — Таррант грустно улыбнулся. — Если какая-то страна и получит концессию на разработку месторождения, это не будет Великобритания. Черная Африка отдает предпочтение новым империалистам, вроде СССР и Китая. Но меня почему-то эта история не очень пугает. Кстати, неужели Брунель всерьез надеялся вовлечь вас в партнерство?
— Я думала об этом. Может, он проверил мой послужной список и решил, что мы с ним одного поля ягоды?
— Значит, он читал ваше досье не очень внимательно.
— Я ей говорил! — вмешался Пеннифезер. — Этот Брунель — жуткий подонок. Это какой-то монстр! Если вас интересует мое мнение, он лишен всего человеческого. Он готов на любую низость. — Он посмотрел на Модести и спросил: — Можно, я спущусь в зал поиграть с Венгом в сквош?
— Лучше бы ты немножко подождал, а потом я спущусь с тобой.
— Я тебя умоляю! Зал в доме, и к тому же со мной будет Венг. Подручные Брунеля не посмеют сунуться к нам, так что я в безопасности.
— Мне уже случалось делать подобные ошибки, Джайлз. Так что, пожалуйста, не спорь со мной.
— Что касается Брунеля, — подал голос Таррант, — то он и его бандиты сегодня утром вылетели в Париж. Если они вернутся, мне будет известно об этом в течение получаса.
Модести посмотрела на него чуть озадаченно, но сказала:
— Что ж, рада это слышать.
— Аминь, — произнес Пеннифезер, вставая. — Ужасно, когда Модести работает твоим телохранителем, — признался он Тарранту. — Вчера на Оксфорд-стрит я попросился в уборную, но она заставила меня терпеть, пока мы не вернулись домой. Если бы вы знали, как я мучался!
Он двинулся по комнате, споткнулся о ковер, кое-как сохранил равновесие, затем скрылся из виду. Был
слышен только его голос:— Венг, Венг, где ты, загадочная азиатская душа? Пойдем, я покажу тебе, как играет мастер.
— Венг громит его раз за разом, — сказала Модести, вынимая из пачки сигарету. — Вы, кажется, говорили, сэр Джеральд, что у вас для меня что-то есть?
Таррант открыл свой портфель, из которого извлек карту и развернул ее на столе.
— Мне пришлось подождать, пока нам перешлют ее из министерства обороны, — сказал он, — но вещь того стоит. Они отлично поработали. — Это была очень подробная карта части Руанды с дорогами, реками, горами, точными обозначениями рельефа местности.
— Уж не знаю, как у покойного товарища Новикова было чувством юмора, — говорил Таррант, — но его осторожность и недоверчивость создали необычную ситуацию. — Таррант пересел на диван к Модести, развернул карту… показал серебряным карандашом на очерченную пунктиром зону — прямоугольник площадью десять квадратных миль — пять в длину и две в ширину. В северной части этого прямоугольника виднелся маленький красный крестик.
— Пунктиром отмечены границы владений Брунеля в Руанде, — пояснил Таррант. — Он называет свое имение Бонаккорд. В переводе с французского «Доброе согласие».
— Вы шутите?
— Нисколько, Это действительно может показаться остроумной шуткой для тех, кто знает Брунеля, но не надо забывать, что он вовсю старается произвести хорошее впечатление на местные власти. Мы-то с вами отлично понимаем, почему он так старается. Он хочет знать, на какие рычаги нажать, чтобы свергнуть короля или правительство.
Модести кивнула и сказала:
— В отсталой стране это не так уж сложно. Главное — купить десяток чиновников на ключевых постах. Остальное, как говорится, дело техники.
— Совершенно верно. Шутка, впрочем, заключается в другом. Крестиком помечена не самая точка, координаты которой называл в бреду Новиков. Скорее всего, это центр месторождения в долине, которая, как ни удивительно, находится на землях Брунеля. Которые он получил в аренду на сорок лет с правом разработки месторождений полезных ископаемых, если таковые там окажутся. Я это проверял…
— Боже мой! — воскликнула Модести. Она еще какое-то время рассматривала карту, тихо посмеиваясь, но когда посмотрела на Тарранта, в глазах ее не было и следа веселья. — Если бы Брунель не убил Новикова, тогда он прикончил бы его чуть позже, когда понял, что купил то, что и так причитается ему по праву.
— Скорее всего. Есть тут еще один момент. Не то чтобы он играл существенную роль, но все равно это любопытно. Пока я ждал карту, то стал искать людей, которые знали бы неплохо те края. Я свел знакомство с человеком из бельгийского посольства, который провел несколько лет в Руанде — Бурунди, как называлась страна до 1962 года, когда была бельгийской колонией. Сам он не бывал в Бонаккорде, но посещал места в непосредственной близости от имения. Однажды он даже встречался с Брунелем, который произвел на него самое приятное впечатление. — Таррант положил карандашик и продолжил. — Я стал расспрашивать его про рельеф местности — спросил что собой представляют эти два холма, которые окружают месторождение. Он сказал, что это часть довольно странного ландшафта, и представители местного племени тутси называют это место по-своему — не могу точно воспроизвести название, но я переводе оно означает что-то вроде Сердитой Девственницы.