Недотрога для ректора. Академия Даркайна

Орхард бросил через плечо с такой холодной злостью , что у меня мурашки побежали по хребту:

– Сами разберётесь. Мне одной за глаза хватает.

Я тем временем торопливо пробиралась вперёд по коридору, надеясь увеличить дистанцию между собой и сгустившейся за спиной штормовой тучей ректорского гнева. Гулкое эхо шагов отскакивало от стен, смешиваясь с бешеным стуком пульса.

Не успела я отбежать и на десяток шагов, как пальцы Даррайна впились в мою руку капканом, дёргая на себя.

– Куда рванула? – прошипел он мне в затылок. – Рядом идёшь, ясно?

Спорить с Орхардом было себе дороже, поэтому я молча опустила голову, едва поспевая за его стремительной походкой.

У выхода из тюремного корпуса меня ослепил яркий свет, такой непривычный после тёмной камеры! Я зажмурилась, часто моргая и вытерла ребром ладони слезящиеся глаза.

Привыкнув к солнцу, я разглядела у входа роскошный экипаж – четвёрка белоснежных лошадей, а на начищенных до блеска лакированных боках кабины золотом играл королевский герб.

Даррайн рывком распахнул дверцу, да так, что она хлопнула о бок, оставив на нём глубокую вмятину. Я молча юркнула внутрь и забилась в самый дальний угол. Мягкая кожа сидений благоухала тонким цветочным ароматом смешанным с изысканными пряностями.

Неужели Даррайн позаимствовал его у короля ради… меня?

Орхард занял сиденье напротив, откинув голову на мягкий подголовник. И я уже набрала воздуха в грудь, чтобы поблагодарить его за спасение, но он резко вскинул руку.

– Молчать, Дельвиг, – отчеканил тоном, от которого у меня заледенели конечности. – Любое неосторожное слово станет для тебя приговором. Так что держи рот закрытым пока я не позволю.

Язык намертво прилип к нёбу. Поджав губы, я кивнула, вдыхая приятно пахнущий после затхлой камеры воздух.

До ворот академии мы ехали в тягостном молчании. Тишину нарушал лишь монотонный перестук копыт, да восхищённые голоса жителей столицы, коим посчастливилось лицезреть торжественную процессию.

Когда экипаж остановился, внутренности скрутило тугим узлом. Даррайн выскочил наружу и жестом указал – марш на выход! А стоило ступить на каменную мостовую, как пальцы Орхарда снова превратились в кандалы на моём запястье.

Двор кишел студентами, что делились впечатлениями после шествия кэррейской делегации, правда сейчас их ждало зрелище не менее интересное. Десятки глаз впились в нас – в разъярённого ректора и меня, которую он тащил за руку, как нашкодившего щенка.

Шея горела от чужих взглядов – кто-то шептался, кто-то откровенно показывал пальцем. Щёки пылали жаром, несмотря на прохладный воздух.

Когда дверь его кабинета наконец захлопнулась за нами, я выдохнула с болезненным облегчением. Орхард, наконец, отпустил мою руку, и я украдкой растёрла запястье, на котором остались следы его пальцев. Направившись к столу, он рывком выдвинул ящик, достал чистый лист бумаги и с такой силой шлёпнул его на столешницу, что аж каменная чернильница подпрыгнула!

– Пиши, – процедил он, пригвождая бумагу ладонью.

Я бочком протиснулась к столу, осторожно опустилась край стула.

– Простите, а что писать? – еле слышно переспросила, готовясь к худшему.

И, к сожалению, не ошиблась.

– “Заявление на имя ректора Орхарда Д., – прорычал он, буквально выплёвывая каждое слово. – Прошу отчислить меня, Эверли Дельвиг, по собственному желанию, потому что я зря занимаю место на экспериментальном боевом факультете Академии Даркайна.”

– Но я не... – слова застряли в горле, а взгляд, пропитанный осознанием своего положения, устремился на чёрные от гнева глаза ректора.

– Молчать! – рявкнул он так, что аж стекло зазвенело. – Пиши, кому сказал! “По причине того, что я, Эверли, мать его, Дельвиг, не способна следовать приказам командования! Ректор велел сидеть в комнате, а я, Эверли, безголовая, Дельвиг, решила сделать всё по-своему и едва не спровоцировала крупный скандал на королевском уровне!"

Что-то внутри меня надломилось, как сухая ветка. Я подскочила на ноги, едва не опрокинув стул, и протестующе воскликнула:

– Не буду этого писать! Я вас искала!

Даррайн замер. В следующую секунду и я застыла без движения, наблюдая, как его лицо становится безэмоциональной маской.

Секунда, другая, и он поднёс ладони к лицу, принявшись массировать виски большими пальцами. А когда заговорил, его голос звучал напряжённо-тихо, что пугало сильнее любого крика:

– Нашла, – произнёс он с горькой усмешкой. – Довольна?

Я сглотнула комок в горле и часто заморгала, отгоняя с глаз предательскую влагу.

– Ректор Орхард, я получила записку, – торопливо объяснила ему, хлопая дрожащими пальцами по карманам в поисках смятого бумажного листка. – Там было написано... про маму. Что ей грозит опасность. Я должна была...

Пальцы, наконец, нащупали шероховатый, чуть влажный комок, и я протянула его Даррайну. Сжав губы в жёсткую линию, он развернул его и хмуро ознакомился с содержимым.

– Жива твоя мама, – процедил сквозь зубы, и что-то в его взгляде дрогнуло. – Она ещё со вчерашнего дня находится в Школе под охраной.

Несколько мгновений я стояла в оцепенении, пытаясь переварить услышанное. Мама жива.

Всё это время в безопасности.

А я... что?

Туго натянутая струна в груди со звоном лопнула, и все эмоции выплеснулись наружу волной жидкого огня.

– А мне сказать нельзя было?! – в ушах загудело от собственного крика. – Вы жестокий и бездушный гад, ещё и ругаете меня? Окажись вы в моём положении, когда безумно дорогой человек в опасности, что бы вы сделали? Сидели бы в комнате? А? Ответьте! Да чего я тут распинаюсь, вы и не ответите! Вы вообще чёрствый и каменный!

Выпалив всё, что накопилось, я резко отвернулась. Слёзы жгли глаза, но я не собиралась доставлять ему удовольствие видеть мою слабость.

Надо собирать вещи и уходить. Подальше отсюда, и в первую очередь от него…

Уеду из Даркайна вместе с мамой и братом.

– Я бы послал ко всем демонам этикет, когда во дворец влетел Фьюрран и сообщил, что одну хорошо известную мне студентку толкнули под копыта коня Иль Кана, а после этого её уволокла стража, – голос Даррайна прорезал тишину, заставив меня застыть на полушаге. – И даже если бы король оказался столь недальновидным и попытался меня остановить, я бы послал его куда подальше, лишь бы она ещё сильнее не пострадала.

Стоп.

Что?

Он говорит... обо мне?