Недоумённый контакт

Операция "связывания боем" у "Ро-альфа-2" тоже складывалась удачно. Бульдозеры, даже будучи разбитыми в хлам, надёжно заблокировали дорогу наверх. Вражеские транспортники не могли подниматься по крутым стенам карьера, буксовали и всё время съезжали вниз. Ну а зашедшие сверху экскаваторы уже начали погребать дронов под завалами грунта. Правда, в этот момент боевая операция сместилась вниз в списке приоритетов.

Нет, она не прекратилась. Нет, "Кузня" не отдал приказ на прекращение боевых действий. Нет, вражеская техника не исчезла из зоны покрытия сенсоров. Просто у автоматики на Иштар внезапно появилась ещё одна очень важная задача.

Пожалуй, даже более важная, чем война.

Экстренное сообщение облетело поле боя. За доли секунды оно обогнуло всю планету. Словно брошенный в воду камень, оно кругами начало разлетаться по системе Гильгамеш. Оно устремилось к Таммузу и Шамхат, Мардуку и Тиамат. Десятки лазерных ретрансляторов — лучше перестраховаться, чем упустить хоть единый бит! — поспешили сообщить на Набу о том, что человек в опасности.

Человек в опасности!

ЧЕЛОВЕК В ОПАСНОСТИ!

6. Ближний бой / SO

Больно…

Что… что произошло? Почему у меня всё болит? Меня подбили?

Сосредоточиться. Там наверняка был бой, надо просто сконцентрироваться и вспо…

Ой.

Да. Бой. Там был бой. Бойня. Бесстрастные бросили против нас сотни бомбардировщиков и истребителей, разогнанных до умопомрачительных скоростей. Никто не верил, что они попадут. Они попали.

Они попали. Нашего космокрыла больше нет. Это настолько страшно, что в это практически невозможно поверить. Неужели… никто? Последние мгновения боя ускользают из памяти, выскальзывают вёрткими рыбками. К тому моменту я слишком глубоко погрузилась в Транс, а это не способствует ясности воспоминаний.

"Неустрашимый"! Если уж в нас попали, то что случилось с линейным крейсером?!

Стону от боли, но всё же соскальзываю в Транс. И немедленно сдёргиваю щит. Неужели я умудрялась щититься даже в таком состоянии?

Без щита сразу становится легче, вот только я тут же попадаю в мутную, непроницаемую пелену. Гипершторм. Уже и забыла, какая это гадость. Как же невовремя, а…

Но… но если начался гипершторм — значит, его кто-то вызвал? Значит, "Неустрашимый" выдержал обстрел и зачем-то прыгнул к местному светилу?

Да. Да, так и есть. Линейный крейсер выжил. Истощённый щит выдержал все пять волн, или стимулятор двигателя внезапно пришёл в норму, или ещё что-нибудь… Папа опять всех спас, спас, несмотря ни на что. Я не осталась последней выжившей в этой жуткой системе, до краёв наполненной механической мерзостью. Это слишком жутко, чтобы быть правдой. Гипершторм говорит именно о выживании "Неустрашимого", а не… не просто об очередном начале гипершторма.

Вот только теперь я не могу дозваться. Ни до кого.

Выныриваю из Транса и открываю глаза. Почему-то даже столь ничтожное движение требует кучи сил.

Передо мной — пульт управления истребителя. Разбитый. Погасший и мёртвый. Ни единого огонька, ни единого сигнала от работающих систем. Как я его посадить-то умудрилась? Меня подбили, я сделала вид, что истребитель неуправляемо падает, он и вправду неуправляемо падал, а дальше… что? Наверное, как-то посадила его на бессознательном Трансе. Точнее, разбила не вдребезги. Меня спас аварийный гравикомпенсатор, а вот истребитель не спасло ничего. Интересно, в нём хоть что-то функционирует?

Подрагивающими руками отстёгиваю ремни безопасности. Сегодня они мне жизнь спасли. Ну давай же, расстёгивайся же наконец! Есть! Так, и что тут у нас?

Ничего хорошего.

Герметичность кабины нарушена, её заполнил ядовитый воздух Аммиака. Дополнительные баллоны… отсутствуют. Проклятье, они хранились в той части истребителя, что пострадала больше всего! Запас кислорода в костюме пилота — шесть часов. Точнее, уже пять с половиной. Боже, как же неудачно, ведь в истребителе неделю можно продержаться, а теперь…

Ещё в костюме имелся небольшой запас воды (я с наслаждением сделала глоток) и питательной пасты. В истребителе тоже хранился аварийный запас воды и провизии, и он даже частично уцелел — но при закрытом забрале толку от него никакого. Ладно, смерть мне грозит отнюдь не от голода или жажды.

Лучше б запасные батареи для бластера остались целы, но НЗ с ними теперь тоже находился… где-то там. Подозреваю, там же, где и баллоны. Ну надо же приземлиться настолько неудачно!

Смотровое стекло кабины пошло трещинами, ни жука не видно. Изгибаюсь и нащупываю аварийный люк. Там сплошная механика, но если и она заклинила…

Уф. Не заклинила. Вылезаю.

Бурая безжизненная местность. Тоскливый вой морозного ветра. Воздух полон какой-то взвешенной мути. Местное светило практически скрылось за грядой холмов, но его тусклый свет пока ещё позволяет разглядеть окрестности. А разглядывать есть что — по правую руку лежит…

Умом я понимаю, что в открывшейся картине нет ничего запредельно чуждого. Ну гигантский карьер. Ну монументальные отвалы пустой породы. Ну какие-то заводы. На Айрексе наверняка можно было и не такое увидеть.

Умом-то я понимаю, но от открывшейся картины всё равно бросает в дрожь. От неё веет какой-то исполинской, нечеловеческой мощью.

И — пустота. Ни огонька. Ни движения. Весь рудник выглядел оставленным, брошенным, забытым. Будто в какой-то момент роботы снялись с места и ушли. Просто ушли.

Глубоко вздыхаю и взвешиваю свои шансы.

Гипершторм может прекратиться в любой момент, но вероятнее всего продлится ещё дня три-четыре. К этому времени меня давным-давно не будет.

Докричаться до папы через гипершторм? Пытаюсь соскользнуть в Транс и спешно опираюсь на борт истребителя. Нет. Слишком устала. Может, чуть позже, если пройдёт эффект сверхглубокого Транса и если папа… если он вообще…

Он жив! ЖИВ!

Истребитель не поднять, теперь это просто груда металла. Воздуха осталось на пять часов. Можно лечь в кресло, постараться дышать как можно реже и периодически входить в Транс. Хотя при неподвижности меня и мороз доконать может… Или можно пойти на завод и попытаться найти… что-то. Ну хоть что-то! Мощный гиперпередатчик, истребитель с анобтаниумной катушкой, помещение с нормальной атмосферой и шлюзом…