Недожитая жизнь

— Я ведь хотел увлечь тебя за собой, — извиняющимся тоном пробормотал Зиги, — ты же совсем не двигался.

Кристиан ясно чувствовал, что здесь что-то не так и что Зиги заговаривает ему зубы. Но ярость его улеглась, когда Зиги извлек из портфеля кубок и протянул ему.

— Я знаю, что ты быстрее меня. Ты выиграл. Кубок принадлежит тебе, — смущенно произнес он.

Кристиан примирительно взял кубок и потом как символ их дружбы водрузил дома на письменный стол.

Вскоре после этого они однажды спрятались в заброшенном садовом павильоне, который использовался под сарай для сельскохозяйственного инвентаря. Они устроились на ящике с инструментами между досками и машиной для стрижки газонов и бритвой надрезали себе кожу на запястье. Свет косо падал через запыленные окна. Там, в полутьме павильона, они поклялись друг другу, соприкоснувшись ранами, в вечной братской дружбе.

— Отныне мы неразлучны, — сказал Кристиан и надавил пальцем на маленький кровоточащий порез.

— До гробовой доски, — добавил Зиги.

С тех пор Зиги стал часто бывать у них дома, и поскольку у родителей Зиги не хватало на сына времени, его нередко приглашали к столу у Кристиана. Мать называла его найденышем и трижды подливала ему в тарелку. Летом они могли ночевать в спальных мешках под ивой. Они воображали себя существами с далекой планеты, которые случайно приземлились в этом саду. Фасад, за которым мирно почивали родители Кристиана, был неприятельской крепостью, которую они собирались утром взять штурмом.

Несмотря на то что Зиги переехал в другую часть города, поменял школу и из-за этого они иногда месяцами не виделись, Зиги оставался лучшим другом Кристиана.

— Единственная положительная сторона переезда заключается в том, что теперь ты снова вместе с Зиги, — объяснил отец, вручая ему подтверждение о приеме в гимназию. Кристиан обрадовался, что наконец опять будет рядом с Зиги.

— Твои друзья будут моими друзьями, — сказал он в первый учебный день, когда Зиги представил ему Пауля и Пробора, и добавил: — А твои враги — это мои враги.

Но после того как в конце недели он принял участие в организованном Зиги тренировочном походе, он понял, что с другом произошла такая перемена, принять которую он был уже не в состоянии.

Сначала ему было интересно отправиться на природу в маленьком автобусе вместе с Паулем, Пробором и еще с семью другими ребятами, которых Зиги представил ему как «товарищей». Они проезжали мимо деревень, названия которых Кристиан никогда не слышал. Глубокие промоины разрезали равнинную местность, дорогу окаймляли живые изгороди и кустарники. В девственной чистоте расстилались перед ними луга. На опушке леса они вышли из автобуса.

— Как на сафари, — неудачно сострил кто-то, когда, нагруженные рюкзаками, они колонной зашагали по лесу.

На большом, окруженном деревьями лугу, с одной стороны переходящем в бескрайний пустынный ландшафт, а с другой ограниченном глубоким руслом лесного ручья, Зиги короткими, лаконичными распоряжениями определил, где следует поставить палатки. Небольшой тростью Зиги указывал выбираемые места. Для своей палатки он облюбовал холм, с которого был хороший обзор.

Уже вечером, когда все собрались у костра и, подвыпив, громко горланили в темноте песни, Кристиан, неподвижно глядя на огонь, шевелил губами, но не пел со всеми, а от всей души желал, чтобы эта орава неотесанных юнцов наконец угомонилась.

— Эй, старина, ты о чем размечтался? — спросил Зиги и положил руку ему на плечо. В ярких отсветах пламени Кристиан посмотрел в проказливые, как у хаски [7] , голубые глаза Зиги. Эти глаза всегда завораживали его, даже вызывали зависть, но сейчас они показались ему бесцеветными и пустыми.

— Я никогда не мечтаю, — холодно ответил Кристиан и снял его руку со своего плеча, после чего другие разразились смехом и во все горло запели: «Кристиан никогда не мечтает».

7

Хаска (сибирская) — порода собак, используемая северными народами для езды в упряжках.

В пять часов утра он был бесцеремонно вырван из объятий сна. С резким пронзительным свистом Зиги прошел вдоль палаток.

— Подъем, подъем, товарищи! — кричал он и погнал всю группу к ручью в низине, где можно было умыться.

На берегу Кристиан, зябко поеживаясь, опустился на колени и горстью плеснул в лицо ледяной водой. Возле него Пробор прикрепил на сук маленькое карманное зеркальце и с помощью геля зачесывал волосы. Остальные хихикали.

— Дружище, — крикнул кто-то и зажал себе нос, — от тебя несет, как от французской шлюхи!

— Кроме того, личные вещи здесь запрещены, — добавил Пауль.

— Это исключение, — невозмутимо парировал Пробор, продолжая наводить марафет.

— Исключения здесь тем более запрещены, — возразил Пауль резко.

— Пойдем, оставь его, — в конце концов прервал их пререкания Кристиан, но Пауль уже вырвал гель у Пробора из рук.

— Эй, что ты делаешь? — крикнул Пробор, увидев, как Пауль бросил в ручей баночку и зеркало.

— Все, баста, у нас здесь не салон красоты, — вмешался Зиги и ткнул Пробора тростью в бок. — Выступаем!

После умывания они построились на лугу для вольных упражнений, которые, стоя в центре круга, показывал им Зиги. В заключение он приказал выполнить по двадцать отжиманий в упоре лежа, во время чего сам, контролируя, расхаживал вокруг, заложив руки за спину. Потом он заставил их бежать по лугу эстафету, преодолеть по-пластунски холодный ручей и на четвереньках ползать по подлеску.

Кристиан с неприятным удивлением наблюдал, что он при этом только бегал рядом, рявкал на товарищей и командовал, как заправский сержант. Сперва он решил, что все это только шутки, что скоро Зиги оставит эту затею и засмеется как прежде, но с каждым часом все больше убеждался в том, что и Зиги, и остальные принимают происходящее всерьез.

Затем они должны были собраться на площадке перед палатками. Расставив ноги, Зиги стоял перед ними. Группа в ожидании смотрела на него.

— Предположим, что Пауль черномазый, что бы вы с ним сделали? — спросил он, обращаясь к замершим парням, и все обернулись на стоявшего сзади Пауля.

— Уж мы бы устроили ему представление не хуже Алабамы, — сказал один.

Одобрительный смешок пробежал по шеренге, Пауль тоже неуверенно подхихикнул.

— Да ты не бзди, Пауль, — ухмыляясь, обронил Зиги, — мы ведь только так говорим, для примера. Однако ты все ж выпачкай малость физиономию. — С этими словами он пошарил в карманах и вытащил баночку с жирным черным кремом.