Недвижимость
Шрифт:
– Так-то лучше будет, – сказал он затем. – А? Сами посудите.
Голос его звучал одиноко – присутствующие были ошарашены, и никто не раскрыл рта. А у Кирилла Анатольевича, судя по всему, и вовсе ум за разум заехал от коноплянниковских идей.
– Я считаю, так лучше всего, – повторил Коноплянников. – Банка прозрачная, все видно. Я сначала думал – в пакет в бумажный, заклеить как следует – и подписи… Только, знаете, ведь такие умельцы попадаются… подменят. – Поблескивая очками, он оглядел нас, пытаясь, видимо, предугадать, кто именно займется этим грязным делом. – И подписи подменят, и все. И худого слова не скажут.
Поэтому лучше так. Я посчитаю все как следует… чтобы чин чином… без дураков. Потом мои тридцать восемь положим в банку.
И закрутим. Ну, закатаем то есть. И все будут спокойны.
Понимаете? Ведь удобно: в любой момент посмотрел – вот они, денежки. Хоть вы посмотреть можете, хоть я. А в пакете – это, знаете, дело такое. Я рисковать не могу. У меня не десять квартир. Мы с женой посоветовались. Это, знаете, не шуточки. Мы вот так решили…
Говоря, Коноплянников расстегнул портфель и поочередно извлек из него, расставляя на столе, литровую стеклянную банку с неотклеенной этикеткой “Огурцы маринованные”, новехонькую, солнышком сверкающую жестяную крышечку и никелированную машинку для консервирования в домашних условиях.
– Сейчас, – бормотал он, продолжая рыться в портфеле. – Где-то еще прокладочка… резинка такая… сейчас… минуточку…
– Ну просто бред, – сказал я, глядя на часы.
– Ничего не бред, – возразил Коноплянников, распрямляясь. – Да бог с ней, это ж не помидоры… Ничего не бред. Я консультировался… А на кой черт мне ваши банки? Я хочу квартиру продать. Понятно? Товар -деньги – товар, как говорится.
Я не в банк хочу деньги положить, а в карман. Знаю я ваши банки.
Сегодня положил, завтра пришел, а тебе – извините. Кладешь ты, а берут другие. Спасибо. Я уже клал. Я в “МММ” клал, в “Чару” клал… Мы с женой машину продали – и в “Чару”. Понятно? Четыре месяца проценты получал. Двадцать процентов в месяц получал. И опять в “Чаре” оставлял. А какой дурак проценты возьмет? А потом
– раз! Ни “Чары”, ни денег, ни процентов. И машины нет. Ну и на кой мне ваши банки? Правильно? А тут все видно – стекло-то прозрачное. Верно?
– И кто же, по-вашему, будет ее хранить? – поинтересовался
Кирилл Анатольевич, старший менеджер “Своего угла”.
– А кто деньги получает, тот пусть и хранит, – ответил
Коноплянников. – Чьи деньги? Мои деньги? Вот я и буду.
И победительно сверкнул очками на Марину.
– Ничего подобного, – сказала Марина. – Деньги ваши только после регистрации. А до регистрации – наши.
– Почему ваши?
– Потому, что мы платим за их квартиру, – она кивнула на меня, – а они нашими деньгами вам за вашу. Одновременно. Понятно?
Коноплянников недоверчиво пожевал губами.
– Почему мы вам свои деньги должны доверять? – запальчиво продолжала она. – А если вы до регистрации сбежите?
– Куда сбегу?
– Не знаю куда! Деньги в банку закрутите – и сбежите. Может, даже договор не подпишете – и до свидания. Тогда как?
– Вы мне не верите, что ли? – с детской обидой в голосе спросил
Коноплянников.
– Дело не в том, что мы вам не верим, – морщась, сказал Кирилл
Анатольевич.
– Нет, в этом! – настаивал он, краснея. – Почему вы мне не верите?
– А вы нам верите? –
быстро спросила Марина.– Верю! – отрезал Коноплянников. – Я-то верю! Я-то…
– Ну если верите, пусть деньги до регистрации у нас останутся.
Коноплянников помолчал, потом ответил:
– Не надо так… что за шутки? Мы же о серьезном говорим. Я консультировался. И права свои знаю…
– Вот именно для того, чтобы не было нужды никому верить, мы обращаемся к услугам банка, – наставительно сказал Кирилл
Анатольевич. – Никто не должен никому верить. Банк сам обеспечит все усло…
– Почему я должен верить банку? – спросил Коноплянников.
Мы помолчали.
Кирилл Анатольевич вздохнул:
– Владимир Сергеевич, вы договор подписывали. Помните?
– Ну и что?
– Вы меня извините, бога ради, но, если не ошибаюсь, там сказано что-то в таком духе: “Исполнитель несет ответственность за проведение сделки и безопасную передачу вырученных денег заказчику”. Исполнитель – это мы. Заказчик – это вы. Припоминаете?
Кирилл Анатольевич производил впечатление чрезвычайно вежливого человека. Я слушал его интеллигентную речь, понимая, что все висит на волоске и волосок этот, похоже, вот-вот лопнет: я на коноплянниковскую банку не согласен, Марина тоже не согласится, а сделать что-нибудь с Коноплянниковым Кирилл Анатольевич не в состоянии. Слишком мягок. На него бы надавить сейчас как следует… а он будет морали читать. А что Коноплянникову мораль? Он упертый. У него свои идеи. Не сладит с ним Кирилл
Анатольевич, не сладит… Тот еще деятель, этот Кирилл
Анатольевич. Тоже фрукт. Два сапога пара. Такие любят рассуждать на тот счет, что не нужно пороть горячку. И еще бухтеть, что-де эти головотяпы тянут резину. Вот и будет он с Коноплянниковым рассусоливать…
– Да если вы не можете безопасно, что ж, я должен у вас на поводу! Это если б у меня сто квартир было! Тогда пожалуйста!..
– Мы это сейчас обсуждать не будем. Мы уже обсуждали, – говорил
Кирилл Анатольевич бархатистым своим голосом. – Согласитесь,
Владимир Сергеевич, для вас это совершенно не новость. Перед подписанием договора я вам все подробнейшим образом рассказывал.
В частности про банк. Вы вспомните, Владимир Сергеевич, вспомните! Все я вам исчерпывающе доложил – как, что, почему.
Даже демонстрировал банковские договоры… Разве не так? И вы со всем были согласны. А теперь…
– Я тогда не знал! А потом проконсультировался!
– А теперь выясняется, что у вас, оказывается, свои представления о безопасности. Не такие, как у нас. И отлично.
Это ваше право. Я только хочу вам напомнить, что в соответствии с другим условием договора вы, в случае расторжения оного по вашей вине, должны выплатить неустойку. Припоминаете?
– Да почему же по моей?!
– А по чьей? Мы-то готовы выполнить свои обязательства.
– Да какие же обязательства, когда вы меня в банк?! Вы что?!
Смеетесь?! Неустойка еще какая-то. Да не дам я вам никакую неустойку. Еще чего! И не думайте. Вы как мои интересы-то защищаете? В банк меня суете. А я не хочу в банк. Это что – интересы защищать? Неустойка! Ни копейки на заплачу. Вы что же думаете, на вас управы нет?
– Да почему же не заплатите, если у нас в договоре? – удивлялся менеджер, недоверчиво улыбаясь: мол, сами посудите, как странно!