Нефритовое сердце
Шрифт:
Теперь помрачнела Кайсин. Она до сих пор не знала, как относиться к бывшему телохранителю, который некогда был для нее самым близким человеком. И который убил ее отца.
Это не укрылось от внимания Лю.
– Он не хотел делать то, что сделал, Кай. Его околдовали, тот же человек, что разлучил нас с тобой.
– Тейтамах, – одними губами произнесла девушка.
– В общем, мы хотим вызволить тебя. Ты ведь там? В Нефритовой башне? В доме Мага?
Кайсин кивнула, сверля зеркало невидящим взором.
– Нет, Лю, – вдруг сказала она. – Не нужно. У вас не получится. Вы не сможете просто заявиться сюда, пройти через врата Башни и забрать меня. Вас
Юноша замолк и взлохматил пыльные волосы.
– Может, есть другой путь? Ну, в Башню? Тайная тропа в горах, о которой никому неизвестно?
Кайсин покачала головой.
– Я не знаю.
Их взгляды, полные грусти, радости, затаенной тоски и надвигающейся тревоги встретились и долго не отпускали друг друга. Где-то со стороны Лю послышался громкий рык, раздались чьи-то голоса, донесся стук камней.
– Мне пора, птичка, – торопливо заговорил Лю. – Мы уходим на север, в Као Бэй. Мы что-нибудь придумаем, обещаю тебе. Я не оставлю тебя там! Ты слышишь? Если надо, я переверну эту башню вверх ногами, но заберу тебя оттуда! Обещаю. Я приду за тобой, ты слышишь, птичка? Приду.
Слезы закапали на поверхность зеркала. Кайсин закивала, но ничего не смогла ответить. Ком в горле мешал ей дышать.
– Я побежал, Кай! Я… – Лю снова посмотрел ей в глаза и погладил свой осколок кончиком пальца. – Я тебя…
Его образ вновь заволокли тени, и Кайсин осталась совсем одна.
Она проплакала полночи, пока не истлели свечи и не потускнели лампы. Просто лежала, не думая ни о чем, прогнав все тревоги и волнения. Кайсин вспоминала лицо Лю, родное и доброе. Она мечтала обнять его и услышать те слова, заветные, самые сильные и настоящие.
«Я люблю тебя. Люблю», – шептала она в полумраке.
Им не позволят быть вместе. Тейтамах, Шень Ен – неважно. Их разлучат снова. Он погибнет, если попробует прийти сюда. Он даже не дойдет до Башни, которую окружают солдаты Легиона. Он погибнет на улицах города, и тогда Кайсин навеки останется в одиночестве, в ледяной пустоте, окруженная врагами.
Не сумев совладать с чувствами, Кайсин поднялась и прошла в дальний угол комнаты возле выхода на террасу. За все время, проведенное в Башне, она ни разу не выходила туда. Девушка остановилась перед небольшим округлым столиком и стянула матовое полотно с золотистой клетки, где сидел буревестник. Спасенная ею птица стала такой же пленницей, какой была и сама Кайсин. От осознания этого на душе стало мерзко.
– Прости меня, кроха, – просипела Кайсин.
Буревестник, увидев хозяйку, радостно заметался по клетке. Девушка открыла дверцу и осторожно взяла птицу в свои ладони.
– Тебе здесь не место. О чем я только думала?
Кайсин отворила двери террасы. Холодный ветер со снегом ударил в лицо, но она все равно вышла наружу, ступая босыми ступнями по ледяному камню.
Мир был погружен во мрак. Не было видно ничего: ни горных вершин, ни очертаний долины или озера. Только далекие звезды неясно мерцали в вышине. Кайсин подняла руки над головой и посмотрела на буревестника.
– Улетай, малышка. Улетай! Проживи эту жизнь за нас обеих. Прошу тебя. Ну же!
Птица потопталась на мягких ладонях хозяйки, поморгала, глядя на ее опечаленное лицо и, чуть слышно пискнув, вспорхнула навстречу звездам.
– Лети, моя дорогая! Прости, что не смогла позаботиться о тебе. Для меня нет выхода из этого места.
Она вдруг замолкла, уставившись в темноту.
Что, если…
– Что, если есть иной путь?
Пока кипела битва за судьбу мира, Чжихан годами путешествовал и обучал людей. Не делил он их на способных или слабых, ведь рождены были они без различий. Каждый явился на свет непорочным и чистым. Каждый проживал свою собственную жизнь, сталкивался со своими препятствиями, особенным образом переживал невзгоды и утраты, и все это делало людей столь разными и столь удивительными.
Чжихан учил. Он учил их смирению с потерями и примирению с врагами, спокойствию пред ликом хаоса и любви среди моря ненависти.
Там, где простиралось учение Чжихана, оживала сама земля и мрак, что довлел над миром, постепенно отступал…
Иной путь
– Мэйсу, дорогая, мне нужна твоя помощь.
После бессонной ночи Кайсин чувствовала себя разлетевшейся на мелкие кусочки вазой, сброшенной с высоты Башни. Сестра вошла в ее покои с восходом солнца и чуть вскрикнула, увидев, что зеркало на стене разбито. За ночь почти все оно осыпалось, и теперь пол усеивали осколки. Мэй-су немедленно позвала еще двух служанок, и они вместе начали прибираться.
Кайсин едва заметно улыбнулась. Нет, она была не вазой, а как раз таки этим самым зеркалом, некогда величественным изделием, которое превратилось в кашу из блестящей крошки и грязи. Что было не так уж и плохо, ведь скоро все станет намного хуже. Ее ждала очередная схватка с Тейтамахом. Ждать поблажек от евнуха не приходилось, а от одной только мысли о том, с чем ей придется столкнуться, девушку бросало в дрожь.
– Да, моя госпожа, – поклонилась сестра. – Что-то случилось?
– Нет, не совсем, – помолчав, покачала головой Кайсин. – Найди Вей Шена, будь добра. Надеюсь, его еще не сменили с ночного дежурства. Передай, чтобы дождался меня. У меня к нему серьезный разговор.
Служанки вскоре закончили уборку. Велев не приносить в покои завтрак, Кайсин отпустила их и пригласила Вей Шена. Юноша выглядел уставшим после долгой ночи без сна. Он наверняка мечтал о том, чтобы закончить свою смену и отправиться в казарму хорошенько выспаться. Однако на его чуть припухшем лице не было заметно недовольства. Скорее, наоборот, в глазах воина читались стеснение и неловкость. Кайсин уже успела забыть, что случилось накануне вечером, но юноша помнил, оттого и боялся поднять взгляд и посмотреть на девушку. Его аура, к счастью, почти восстановилась, и ее теплое сияние снова легонько мерцало, даря Кайсин покой и утешение.
– Вы звали меня, госпожа? – спросил юноша, изучая носки своих сапог.
– Мэйсу, будь добра, закрой дверь. Вей Шен, подойди ближе.
Тот неуверенно сделал несколько шагов и только теперь осмелился посмотреть на нее. В его глазах сверкал все тот же алчный огонек вожделения, а тонкие бледные губы снова тронула легкая улыбка. Не та лучезарная, какой он одаривал ее в первые месяцы знакомства, но иная, с какой смотрят на то, чем мечтают владеть. Кайсин поежилась. Увидь она его вчера, в момент отчаяния, то не сдержалась бы и отдалась порывам страсти. Однако за эту ночь она прожила целую жизнь, которая изменила все. В ее мыслях был теперь только Лю, и очарование Вей Шена больше не действовало.