Нефритовый тигр
Шрифт:
«Раз сам предлагает, воспользуюсь в качестве библиотеки».
Бросив рабу короткое «Я посмотрю», Сона вошла в комнату.
Суетливый старичок тут же нашёл на поясе ключ от нужного сундука:
– Вам благоволят Духи, госпожа, пока книги здесь, но спустя короткое время я покину город с семьёй, а потому выбирайте хорошо и покупайте, не откладывая. – Торговец достал шкатулку и продемонстрировал содержимое – дощечки в расшитом серебряными нитями мешочке, с биркой «Сказания о Пинхэн» на столичном диалекте Южных равнин.
– Что такое Пинхэн?
– Госпожа, вы, видимо, прибыли совсем издалека, – снисходительно по отношению к необразованной чужеземке отозвался господин
– И что же случилось с единым царством?
– Злые люди издавна были жадны до богатств и власти. Но все ответы госпожа найдёт в книге, – он бережно развернул дощечки на столе, предоставляя покупательнице возможность оценить текст. – Госпожа, позвольте прочесть вам об истоках Пинхэн, – он отряхнул свободные рукава, поклонился книге и принялся читать:
«Неисчислимое множество Солнц и Лун назад Великими Первыми Духами Шэн и Дай были созданы Земля, что не даёт нам упасть, и Небо, покрывающее наши главы. Духи даровали Небу день и ночь, но у Земли даров не было. Не могло Небо помыслить себя без сестры-Земли, а потому пожелало разделить с ней полученное: пролив дожди, рассекло оно сушу с равнинами, горами и низменностями реками, озёрами и морями. Духи же сказали: «И это хорошо». Призвали они старшую дочь свою, Великого Духа-матерь Му, и велели сотворить жизнь, определив той срок. Вместе Брат и Сестра оберегали живых тварей, созданных Великой Матерью: людей и зверей на суше, рыб в воде и птиц в облаках. Духи Шэн и Дай, как и сейчас, следили за началом и завершением…»
«Я это читала!» – Сона была ошарашена осознанием того, что текст, найденный ею несколько месяцев назад в блокноте из шкафа домашней библиотеки сестры, и слова, читаемые стариком, невероятно схожи.
– «…Познали люди явившихся Духов, и те передали им доселе скрываемое. Человеку подвластны стали пламя, ветры, воды, звери и плодородная земля. Но с тайными знаниями пришло и горе. Людей отныне считалось много, и было им оттого тесно. Просили люди Духов поделить их на народы, Землю разобщить границами и поставить над ними достойных». Здесь, прежде чем продолжить чтение, мне надлежит рассказать вам одну легенду.
Он начал проговаривать заученную наизусть поэму:
– «В дни нестерпимых голода, засухи и болезней, брёл Чун Пу в поисках еды для деревни. На пути своём увидел он большую рыбину и был удивлён, ибо нигде поблизости не встречал он воды. Пожалел он создание Матери и отнёс его до моря. Шёл долго, сбивая ноги, изнывая от голода и жажды, но видел, что рыбина та живёт, а посему нёс и считал это чудом. Вот, пустил он рыбину в воды и слышит глас Матери: «Свершил ты, человек, дело благое. Шёл дни, не ел, не пил, дабы порадовать Меня и спасти Моё творенье. Так знай, что спас ты потерянного сына Моего – Духа Ин. Многие ходили подле: кто дивился, кто хотел сгубить, но лишь ты вернул его в стихию, преодолев столь нелёгкий путь. За то поставлю тебя над всеми». Взмолился Чун Пу о милости к его деревне, и вняла ему Матерь. Сколь много мудрости отныне он приобрёл…
Помолчав, повествователь вновь опустил глаза в книгу:
– «Духи подвергли людей испытаниям и выбрали самых смелых, умных, чистых помыслами и сердцем». Одним из благословлённых был и легендарный Чун Пу, спасший Духа Ин. «Избранные первыми почитали благословивших их Духов, но последующие замыслили сами стать подобными
Им».Он поднял глаза куда-то в расписной потолок и с упоением затянул другую поэму:
– «С очернённой душой выманили они Духа Гу Цзяна – покровителя ремесленников и торговцев, намереваясь украсть его священную узду, заключающую в себе силу двадцати волов. Жаждущим силы ум не нужен, оттого сразили его стрелой в самое сердце, когда тот бился насмерть. И пал святой Конь, и пролил себя на Землю Матери! И возопила та, и разгневалась, и пробудила горы пламенные, что реками цвета пролитой ими крови поглотили святотатцев, их дома; и разбросала потомков нечестивцев по разным сторонам!»
– Их дети приносили покаянные жертвы?
– Всё так, госпожа! Всё так. С тех пор запрещено прямым потомкам первых родов править. Были избраны новые правители, из родственных ветвей благословенной крови. Все они помечены Духами, и никто кроме взойти на Лон И не может. Дабы ему воссесть, над наследником совершают церемонию, доказывая его принадлежность династии. В ваших племенах по-иному, госпожа? Я правильно понимаю, что вы из-за далёких вод?
– Да, – не вдаваясь в подробности, врала Сона.
– Если у меня есть возможность, я бы просил записать ваши рассказы. Они стали бы неповторимой рукописью!
– Это будет честью для меня, – блефовала девушка.
Господина Су[95] подозвал слуга, вошедший из зала, где остался Ман. Хозяин глубоко поклонился и отошёл на пару мгновений, внимательно выслушивая донесение.
Вернулся он уже с улыбкой шире прежней, опять раскланиваясь:
– Простите меня, госпожа, сегодня я сам не свой! Дозвольте показать вам истинную жемчужину моей лавки! Прошу, – приглашающе указал он в сторону охраняемой двумя крепкими рабами подсобки в противоположной стороне склада.
Девушка напряглась. В мыслях она уже видела, как отбивается от мужчин, затаскивающих её в подсобку или отправляющих на рынок невольников. Сона пожалела о том, что поддалась на уговоры старого лжеца, но кивнула в надежде, что сейчас пройдёт возле арки, где увидит Мана, и сможет, используя благовидный предлог, выйти под его защиту…
Однако при виде лисьего лица родного раба тревога пропала. Сона знала: такое выражение означает очередную хитрость, бояться которой хозяевам совершенно не нужно.
Ловко и грациозно хранитель знаний зажёг свечу, махнул рабам, чтобы те распахнули отпертую дверь, и скользнул к центру комнаты, продолжая зажигать лампы. Вначале тусклый, затем яркий огонь осветил тёмное помещение без окон.
– Вот, госпожа, самое моё сердце! Взгляните на неоценимую красоту!
В центре стояли три длинных стола, на каждом из них лежал огромный ящик: зелёный, синий и золотистый. Их украшали рисунки мифических животных. Внутри ящиков находились каменные таблички с древними иероглифами.
– Подлинная копия «Сказаний» на языке Пинхэн! В Хуан Цзюй таких только две: в Алтаре Служителей и у меня. Посмотрите, госпожа, прикоснитесь – истинная история!
Сона пригляделась. Письмена и впрямь выглядели иными, хоть и походили на официальные диалекты юга и востока. Смысл казался путаным, и потому прочесть их было весьма трудно.
«Есть всё же предел магии Кохаса…» – констатировала Сона.
– Вот здесь, госпожа: «…единого царства, что близ семи морей, разделяющего Небо и Землю», – процитировал древнюю надпись господин Су. – Когда-то давно я был принят в ученики самого Ши Вэна[96] – учителя письменности древнего языка при покоях июен. Ожидаемо, с годами многое забыл, но священные Писания помню достойно!