Неидеальная любовь

Посмотрев на мой бледный вид, врач недовольно цокнул языком и проводил меня до одноместной палаты. Проследив, что бы я вытянулась на кровати, предупредил о том, что вставать, вскакивать или делать что-то ещё — не рекомендуется, после чего вышел.

Напоследок уточнил — медсёстрам дано разрешение сказать мне о том, в каком состоянии находиться Павлова Евгения, поступившая в реанимацию.

Облегчённо вздохнув, взяла сумку и вытащила из неё телефон. Пропущенным вызовом был звонок от Волкова, но набирать его не видела никакого смысла, поэтому найдя нужный сейчас контакт, стала ждать ответа.

Трубку взяли спустя минуту.

— Слушаю, — голос Кожевникова звучал собранно и жёстко.

Возможно, он был сейчас на работе, а может просто не в духе, но выяснить это не стала, просто ответила:

— Женю сбила машина. Сомневаюсь, что она успела наследить в бизнесе, что бы кто-то пытался её задавить. Так же не думаю, что это случайность. Жень, мне кажется, что её намеренно пытались убить или покалечить.

— Номер машины запомнила? — спокойно поинтересовался Евгений. Никакой дрожи, криков, воплей или ещё чего, что можно было бы ждать от человека, которому небезразлична судьба Павловой.

Только это ничего не значит, на самом-то деле.

— Нет. Только марку. Чёрная ауди и с глухой тонировкой, — устало вздохнула. — С ней должно быть всё в порядке… Я в это верю, во всяком случае.

— Мне приехать? — его голос слегка смягчился, в нём можно было бы при желании услышать участие и заботу.

— Нет, не стоит. Сейчас не лучшее время. Я позвоню, когда сможешь к ней подступиться. Сейчас она переживает не только за себя, но и за меня. так что…

— Понятно. В Раю наступили критические дни? — усмехнулся Евгений и тут же добавил. — Не в обиду. Просто нервничаю.

— Не страшно, — слабо улыбнулась. — Я понимаю. Ну всё, до связи. Я позвоню, как что-то известно станет.

— Берегите себя, — ответил Кожевников и отключился.

С минуту смотрела на погасший экран монитора, но снова включать его не стала, положив рядом с собой и повернувшись набок. Подтянув ноги к подбородку, обхватила их руками, закрыв глаза.

В такой позе и задремала, продолжая читать про себя молитву. Простую, незамысловатую, которую наверняка знает большинство людей, начинавшуюся со слов «Отче наш…». Но так становилось легче, пусть и ненамного.

Разбудили меня лёгкие прикосновения к плечу. Сразу же открыла глаза, испуганно глядя на склонившуюся надо мной медсестру.

— Вашу подругу перевели в палату реанимации, — тихо ответила на мой вопросительный взгляд молодая девушка в белом халате. — Она ещё не пришла в себя.

— Что с ней? Что-то серьёзное?

— Перелом ноги, ушиб рёбер, сотрясение мозга, рваная рана на затылке, — девушка перечислила повреждения и улыбнулась. — Она легко отделалась. Врачи сказали, в рубашке родилась.

— Слава богу, — улыбнулась в ответ, с облегчением снова устраиваясь на кровати. — Спасибо…

— Отдыхайте, — сочувственно кивнула головой медсестра и выпрямилась. — Ваши анализы будут готовы только завтра к утру. И повидать свою подругу сможете тогда же. Так что поспите немного, я вас через часа три разбужу, домой поедете.

— Спасибо, — вздохнув, снова свернулась в клубок и теперь уже заснула куда более спокойным сном.

Та же девушка разбудила меня спустя оговорённый срок и помогла собраться. Сообщив, куда я могу подойти завтра, что бы узнать результаты и где надо будет спросить о состоянии Жени, она проводила меня к выходу. Там мы тепло попрощались, после чего я вызвала такси. Идти до дома пешком не представлялось возможным.

Квартира оказалась пустой. Зайдя внутрь, тяжело вздохнула и сразу же прошла в спальню, закрыв за собой дверь. Волков мог вернуться в любой момент, времени было достаточно много, а общаться с ним нет ни сил, ни желания.

Всё о чём я думала, так это о том, что сегодня Женя как будто бы родилась заново. Она отделалась практически лёгким испугом и теперь всё будет хорошо. В том, что Кожевников сможет обеспечить безопасность любимой девушки, я не сомневалась.

Евгений

Звонок Соколовой стал последней каплей. Срываться на девушке, которой, судя по всему, и так досталось, не стал. Но на жену посмотрел тяжёлым, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

Галина стиснула пальцами кофейную чашку и опустила глаза, слегка вздрогнув и поёжившись, как от холода.

— Итак, ты сегодня ездила за покупками? — ласково поинтересовался Евгений, жалея о том, что рукоприкладство никогда не являлось для него нормальным обращением с женщинами. — На старой машине собственного брата, не так ли? У него вроде бы чёрная ауди, с сильной тонировкой.

— Ты не докажешь, — зло фыркнула девушка и усмехнулась. — Надеюсь, что она сдохла. А машина эта уже и не машина вовсе. Так, горстка металлолома.

— А я не собираюсь что-то доказывать, — пожал плечами мужчина и холодно улыбнулся, покачав головой. — Ты же меня должна хорошо знать, Галя. А если не знать, то хотя бы догадываться о том, что я могу сделать в ответ. Но, видимо, твои мозги отключились из-за ревности. Хотя это уже не имеет никакого значения.

— Что ты хочешь сказать? — прищурившись, поинтересовалась Галина, отпив кофе и старательно сохраняя лицо.

— Во-первых, Женя жива, — Кожевников глотнул кофе и поморщился. Словно в отместку, жёнушка сварила самый противный его вариант. — Во-вторых, она будет жить дальше, да ещё и совершенно здоровой. Ну и в-третьих… Если ты предпримешь ещё хоть шаг в этом направлении, тебе не помогут никакие связи твоего отца. Потому что я лично утоплю его фирму, репутацию и прочие прелести обеспеченной жизни в таком количестве грязи, которое тебе и не снилось. Понятно?

Галина какое-то время недоверчиво смотрела на него, но чем дольше она это делала, тем яснее понимала, что Кожевников не склонен шутить, и говорит совершенно спокойно, без надрыва, без какого-либо драматизма.

А значит, действительно будет так, как он сказал.

— Как пожелаешь, — от бессильной злобы, она сжала кружку так, что та лопнула, а осколки больно впились в ладонь. — Муженёк…

— Я рад, что ты оказалась понятливой, жёнушка.

Спустя полчаса, Евгений вышел из когда-то общей квартиры с двумя сумками в руках. И переноской, где сидел белый кот Сев в такси, он уехал на свою старую, однокомнатную квартиру, в одном из спальных районов города. На его лице царило спокойное, благодушное выражение. Сейчас он был просто уверен в том, что всё обязательно будет хорошо.

Максим

Надю ещё не выписали, но позволили перейти на амбулаторное лечение, сводившееся к капельницам, определённым процедурам, перевязкам и постельному режиму. По согласованию с её родителями, Краснов из больницы привёз Надю к себе в квартиру, где в компании изрядно подросшего щенка помогал ей восстанавливаться от полученных травм.

Попутно Максим выяснил, что Владислав встречался в дешёвом баре с Ингой и Анной, а уж сопоставить факты и сложить два и два труда не составило. Особенно, учитывая, что Волков слегка рассказал ему о том, что натворил. Не всё… Но этого хватило, что бы у Краснова зачесались руки от желания набить ему морду. Хотя бы ради того, что бы тот на какое-то мгновение почувствовал боль, пусть и несоизмеримую с той, которую испытала девушка.