Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.

В Париже все спокойно. Герцог Орлеанский изменил королевский титул: он велит называть себя королем французов. Моден [50] заметил мне: вернее было бы сказать – король нескольких парижан. Государю послали копию с оды «Парижанка» и речи короля Луи-Филиппа к депутатам и к национальной гвардии. Вместо королевского знамени на замке поднят трехцветный флаг. Лаваль [51] сказал мне, что король Карл X, по всей вероятности, будет жить в Австрии, так как Англия наводит его на тяжелые воспоминания. На улицах Парижа происходили побоища: дворец архиепископа был разграблен, и много народу убито. Все это продолжалось три дня.

50

Эмигрант, оставшийся в России; он был при дворе и женился на русской. Одна из его дочерей была фрейлиной.

51

Граф Лаваль, так же как и граф Моден, был женат на русской и занимал должность при дворе. Его старшая дочь была замужем за декабристом Трубецким.

Завтра возвращаемся в Царское.

Вечером Государь получил еще депешу; он говорил об этом с Нессельроде [52] и сказал между прочим: «Я уверен, что „король французов“ не процарствует и 20 лет. Те, которые возвели его на престол, возведут и другого. Принцип погиб. Но я вмешиваться ни во что не буду; внутренние дела Франции совсем меня не касаются; я не обязан в них вмешиваться [53] . В 1814 году мой брат действовал заодно с другими державами; положение дел этого требовало. Теперь оно изменилось. Я писал королю Луи-Филиппу совершенно искренно и высказал ему то, что я думал; говорят, что мое письмо его неприятно затронуло; но честный человек должен говорить откровенно, и я объяснил ему, какая в его положении заключается опасность для монархического принципа, которого он является представителем. Эта опасность будет ему угрожать постоянно: она следствие его избрания. Впрочем, я говорил об этом генералу Аталену, который кажется мне очень неглупым человеком и который прекрасно понял, что это ахиллесова пята новой французской монархии. Может быть, я ошибаюсь, тем лучше, так как я не желаю французскому народу ничего, кроме добра. Я говорил генералу Аталену, что я желаю добра королю и народу, но по совести не мог не предупредить короля Луи-Филиппа, и я написал ему то, что думал, без всяких дипломатических тонкостей, которые я ненавижу и к которым никогда не стану прибегать».

52

Граф Нессельроде, министр иностранных дел, женатый на графине Гурьевой.

53

Государь предупреждал Карла X об опасности, угрожавшей ему, если он подпишет последние приказы (мемуары Штокмара). Мать моя читала эти мемуары в Лондоне и говорила, что Государь действительно упоминал об этом в 1830 году. Депеша пришла вовремя, но словно какой-то рок толкал Карла X. (Полиньяк еще в детстве имел видения; в Лондоне он даже советовался с одной ясновидящей.) Если бы Ришелье был жив, ничего этого не случилось бы. Один из разговоров, приводимых Штокмаром, показался моей матери неправдоподобным: это тот, где речь идет о графе Шамборе. Государь очень любил его. Там же в Лондоне прозвище «больной человек» вошло в употребление для Турции, после того как Государь раз употребил его.

* * *

Я передала этот разговор Пушкину под большим секретом. Он был очень поражен этим и сказал мне: «Государь стоит выше дипломатических тонкостей; он говорил, как всегда, со свойственной ему прямотой. Он прав. Это избрание короля совершилось благодаря 3-му сословию, главным образом буржуазии, но придет время, когда и блузники захотят возвести на престол своего кандидата и возмутятся против министров буржуазии; за этим последует новая революция, это неизбежно! Сеймы и избрания погубили Польшу. Во Франции больше внутренней силы, она постоянно доказывала это с 1789 года, другая страна давно погибла бы. Но новая монархия непрочна, по моему мнению; в деревне я перечитывал Тацита и других римских историков. В Риме преторианцы кончили тем, что избрали Гелиогобала, это – упадок. Государь прав: монархический принцип погиб во Франции, исчезла неприкосновенность этой власти и теперь, может быть, более, чем в 1791 году». Я просила Пушкина не передавать никому того, что я ему сказала, и предупредила его, что я передам Государю о нашем разговоре. Когда я сказала об этом Государю, он отвечал: «Пушкин умеет молчать, у него бездна такта, и это большое достоинство. Впрочем, я не скрываю своего мнения, вы можете сообщать ему все, что его интересует; он не злоупотребит этим, он слишком щепетилен».

* * *

Ланжерон [54] приезжал ко мне с визитом и сказал: «Что вы думаете обо всем этом, дорогая? Слава Богу, что Ришелье и ваш отец не дожили до этой катастрофы. Но будь Ришелье жив, король никогда не подписал бы этих приказов, я ручаюсь за это. Что касается Полиньяка, – он ясновидец: у него были видения. Я уверен, что принц Беневентский замешан в этом; он всегда изменял всем. Покойный Государь не доверял ему уже с 1808 года».

* * *

54

Виконт Ланжерон, преемник Ришелье в Одессе, был дружен с родителями моей матери.

Новый французский министр очень нравится Государю: он писатель, образован и прекрасно воспитан; он привез письма от короля Луи-Филиппа. Говорят также, что король делает уступки Англии, так как ищет союза с той и другой стороны.

* * *

(Различные заметки.)

Елка для детей [55] . Ее Величество подарила мне розовый трэн, шитый серебром, а Александрине Эйлер голубой с серебром. Моден сказал нам, что на выходе в Новый год мы будем божественны.

55

Обычай устраивать елку был введен у нас русскими императрицами во времена Императора Павла. Дети – сыновья и дочери Государя. В то время фрейлины не носили еще одинаковых платьев. Императрица часто дарила туалеты своим фрейлинам и даже платила иногда их долги портнихам.

* * *

Целование руки и выход 1 января. Было объявлено много помилований, что привело всех в хорошее расположение духа. Императрица была так утомлена, что принуждена была лечь; у нее началось сильное сердцебиение [56] .

* * *

К заутрене Государыня не выходила, и в воскресенье, после вечерни, не было целования руки. Я поехала к Карамзиным; там сидел Жуковский, который весьма основательно разговелся сегодня ночью; он объявил мне, что у него желудок, свидетельствующий о чистой совести и прекрасном здоровье.

56

Государыня в то время была беременна; сердцебиением она начала страдать с 14 декабря 1825 года.

* * *

Меттерних писал Нессельроде с последней почтой, что Карл X поселился в Градчине [57] и что к нему собралось много приверженцев. Герцогиня Беррийская выказывает большое мужество; дети очень милы и здоровы; король молчалив, но не мрачен. Герцог Ангулемский грустит и производит тяжелое впечатление; герцогиня больна и совершенно упала духом. Как ужасна была ее жизнь, начиная с самого раннего детства! Государь говорил при мне, что Меттерних не любит Бурбонов и ненавидит Наполеона. Он говорил также, что принц Климент еще 20 лет от роду был отправлен своим отцом, губернатором Фландрии, в Лондон, чтобы вести с Питтом переговоры о субсидиях.

57

Карл X довольно долго жил в Праге, во дворце Градчине.

* * *

(Затем следует несколько замечаний по поводу бельгийской революции.)

Король (голландский) оставил Брюссель; королева уже раньше уехала в Гаагу. Государь получил депешу от нее и другую из Англии. Английское правительство не допустит, чтоб король Луи-Филипп захватил Антверпен, и Государь того же мнения. Говорят, что король Луи-Филипп хочет посадить своего второго сына на бельгийский престол; из этих земель будет сформировано новое королевство. Англия объявила, что предложит со своей стороны принца Леопольда, мужа покойной принцессы Шарлотты. Государь сказал Нессельроде, что он ни во что не станет вмешиваться, но что Антверпен должен остаться за будущим королем Бельгии, и приказал Нессельроде уведомить об этом английский и французский дворы.

Все это передавал мне Виельгорский [58] для Пушкина, потому что я ехала к Карамзиным, а он не мог быть у них в этот вечер.

* * *

(Значительно позже следуют литературные заметки, из которых я привожу отрывки. В 1829 году Пушкин следовал за армией Паскевича в Эрзерум. Если он и не написал «сентиментального путешествия», то взамен этого записал свои впечатления и напечатал их в 1836 году в «Современнике». Моя мать продолжает называть его то Сверчком, то Искрой, и имя его постоянно встречается в ее записках. Видно, что, несмотря на ее молодость, все, что говорил Пушкин, его отношение к Царю ее интересовали и что она понимала их важность. Она говорит о празднествах, о мелких происшествиях при дворе, смеется над некоторыми из окружающих и одним метким словом набрасывает их портрет. В этих портретах нашелся бы материал для целых рассказов и комедий; я привожу только то, что имеет литературное или историческое значение.)

58

Гр. Михаил Виельгорский очень любил Пушкина, Жуковского и Гоголя. По вечерам он читал вслух Императрице. Он был большим любителем музыки, так же как и его брат Матвей, который заменил его при Императрице.

(В 1830 году моя мать впервые упоминает о Гоголе, но очень неопределенно.)

Лиза Репнина [59] говорила мне, что Мари меньше страдает мигренями и может опять начать брать уроки.

Ей нашли учителя, но это не Плетнев. Warette Репнина [60] , которая его знает, видела его семью в Полтаве. Они сродни Трощинскому, который умер в прошлом году в глубокой старости. В то время Государь очень хвалил его; он был министром при Екатерине II; Император Павел удалил его, а покойный Государь тотчас по вступлении на престол сам поехал к нему, чтобы просить его вернуться, так как он очень его уважал. Это семейство – Гоголь-Яновские – настоящие малороссы. Warette очень их любит. Лиза говорит, что учитель хороший.

59

Урожденная Балабина, подруга моей матери.

60

Княжна Warette Репнина, сестра князя Василия, умерла в глубокой старости; она была большим другом Гоголя. Репнины родом из Полтавы. Гоголь бывал у них в их имении Егатино. Старая княгиня его очень любила. Ее муж был внук знаменитого Репнина при Петре Великом и сын наместника Царства Польского, который построил Брюльскую террасу в Дрездене. Warette Репнина, как и все Репнины вообще, отличалась оригинальностью и независимостью характера.

(Значительно позднее опять говорится о Гоголе.)

Я издали видела хохла Варсты, когда шла прощаться с Балабиными [61] . Там был старик Пари. Он был очень рад меня видеть; мы говорили о maman Брейткопф, о Кюхельбекерах, о Глинках, об институте. Лиза мне сказала: «Не заговаривайте с хохлом; он очень застенчив, да и не нужно прерывать урока». Я спросила, любит ли Мари своего учителя. Он, кажется, очень умен, но говорит мало, так как очень застенчив. Он показался мне грустным и неловким; но он настоящий малоросс [62] ; чуб его даже напомнил мне старика Варановского [63] , который бывал у моей бабушки. Я просила Плетнева привести мне когда-нибудь этого Гоголя-Яновского: я хочу его видеть, потому что он «из-под монумента» [64] . Он отказался прийти: он слишком робок. А мне так хочется поговорить с хохлом, с настоящим, слышать хохлацкий говор. Это напомнит мне бабушку, Грамаклею [65] , мое детство; хотя бабушка говорила не с хохлацким, а с грузинским акцентом, как и ее брат, но знала малороссийский язык так же, как и я, и моя мать. Я непременно хочу видеть этого упрямого хохла, поговорить с ним об Украйне, обо всем, что мне так дорого. Я просила Плетнева сказать ему, что я также хохлачка.

61

Г-жа Балабина была дочь эмигранта г-на де Пари. Она была дружна с начальницей института г-жой Брейткопф, теткой декабриста Кюхельбекера и родственницей Глинки. Воспитанницы Смольного и Екатерининского институтов называли начальницу maman.

62

Эта случайная встреча положила начало симпатии моей матери к Гоголю, так как он был малоросс, а она была в Малороссии в детстве (хотя родилась в Одессе); она даже знала Капнистов, которые были знакомы с семейством Гоголя.

63

Варановский был очень богатый малоросс, который жил также и в Новороссии; он был женат на одной из сестер моей бабушки.

64

Родившийся близ полтавского памятника. Местное выражение для обозначения уроженцев Полтавской губернии, сердца Украйны.

65

Имение моей прабабушки Лорер.