Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
В заключительной речи кампании 29 октября 1936 г. Рузвельт сказал: «Никогда на протяжении всей нашей истории эти силы не были так объединены, как сегодня. Они единодушны в своей ненависти ко мне, и я приветствую их ненависть. Мне бы хотелось указать, что во время моей первой администрации силы эгоизма и жаждущие власти встретили равного по силе противника. Мне хочется сказать о моей второй администрации, что во время ее они встретят своего хозяина» (курсив мой. – Н. Я.). ФДР брал на себя ни много ни мало, как задачу обуздать монополистический капитал! «Тем, кто, умалчивая о собственных планах, спрашивает, каковы наши цели, мы отвечаем. Конечно, мы будем стремиться улучшить условия труда рабочих
Предвыборная кампания Ф. Рузвельта превратилась в триумф. Он зажег сердца верой в светлое будущее, и миллионы людей стекались на пути следования президента, чтобы бросить хоть мимолетный взгляд на пророка грядущих славных дней, рыцаря борьбы с несправедливостью, исцелителя униженных и задавленных нуждой. В Нью-Йорке на пятидесятикилометровом пути по улицам города не было ни одного квартала, где бы тротуары не были забиты народом. В Бостоне встретить его собрались 150 тыс. человек. Растроганный Рузвельт рассказывал Икесу, что слышал возгласы: «Он дал мне работу», «Он спас мой дом» и подобные.
Лидер американских социалистов Н. Томас, наблюдавший кампанию ФДР, с нескрываемой завистью заметил: «Его лозунг не был социалистическим – «Рабочие мира, соединяйтесь!», он кричал: «Рабочие и мелкие вкладчики, соединяйтесь, чтобы очистить Уолл-стрит!» Этот лозунг восходил по крайней мере к Эндрю Джексону. Что мистер Рузвельт, его «мозговой трест» и политические советники проделали со списанными ими ближайшими социалистическими требованиями, просто-напросто показывает: если вы хотите правильно воспитать ребенка, оставьте его у родителей, а не вверяйте незнакомым людям». Ну что могли поделать, даже если и хотели, республиканцы перед таким проворством. Председатель национального комитета их партии Дж Гамильтон говорил по радио: в случае победы ФДР каждому американцу повесят на шею собачью бирку с номером. «Вот такую я держу в руках!» Иначе, заверили ораторы-республиканцы, как же различить людей, только по номерам в списках социального обеспечения. Итак, вместо имен и фамилий каждому номер!
20 октября на воротах многих предприятий вывесили плакаты: «Вас приговаривают к пожизненным вычетам из зарплаты. Вам придется отбывать это наказание, если вы не поможете отменить его 3 ноября. Рузвельт прикажет снять у всех отпечатки пальцев». И т. д.
В начале ноября 1936 года ФДР вернулся в Гайд-парк ожидать исхода выборов. В старом доме собрались его семья, ближайшие друзья и помощники, сопровождавшие президента в поездке по стране. Все они были уверены в победе и спорили лишь о размерах большинства при переизбрании ФДР. Розенман, Хай, Коркоран, Коген, готовившие речи президента в эту кампанию, с удовлетворением подводили итоги; ничего не забыто, не допущено грубых промахов. Вспоминали трудные и веселые эпизоды кампании. Даже на близких производило громадное впечатление, когда во время поездки по стране Франклин Д. Рузвельт возвращался с митингов в свой поезд. Вид инвалида, карабкающегося по специальному трапу в вагон, заставлял замолкать толпу провожающих. Недруги не могли не отдать должного выносливости президента.
ФДР был в отличном расположении духа. «Знаете, мальчики, – сказал он своим помощникам, – прошлым вечером мне пришла в голову веселая мысль. Я подумал: вот было бы смешно, если бы мне пришлось баллотироваться против Франклина Д. Рузвельта. Не знаю, побил бы я его, но уверен, что ему пришлось бы значительно труднее, чем с Ландоном. Во-первых, я отмежевался бы от Херста! Затем я бы отмежевался от Дюпонов и всего, за что они стоят. Потом я бы сказал: «Я за социальное обеспечение, помощь работой и т. д. и т. п. Но демократам
нельзя доверить претворение в жизнь этих отличных идей». Я бы цитировал положения закона о WPA и разглагольствовал о ее неэффективности. Знаете, там масса ошибок, которые неизбежны в такой громадной, чрезвычайной программе». Немного подумав, Рузвельт добавил почти серьезно: «Чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что смог бы победить себя»12.Едва ли. В кампании 1936 года он полагался не только на лозунги, но и на политический сыск, доставлявший ему сведения о замыслах противников. Дж Гамильтон рассказал в 70-х годах: в помещении национального комитета республиканской партии ФБР установило подслушивающую аппаратуру. Специалисты обнаружили ее, но «мы не подняли шума, а использовали ее, чтобы пичкать демократов ложной информацией» Видимо, аппаратуры было много больше, чем предполагал Гамильтон, ибо Рузвельт знал о каждом шаге соперников. Остается добавить: приказ о подслушивании отдал Г. Икес, питавший пристрастие к тайным делам13.
Ноябрьские выборы 1936 года дали неслыханное большинство Ф. Рузвельту. За него было подано 27 752 309 голосов. Ландон собрал 16 6 82 524 голоса. Партия «Союз» получила около 1 млн., социалисты – 200 тыс. и коммунисты – 80 тыс. голосов. С 1820 года, когда в США существовала «эра доброго согласия» – практически однопартийная система, ни один президент не имел такого большинства – 60,8 процента. ФДР победил в 46 штатах, получил 523 выборщика, и только 8 выборщиков были против.
Стратегия Ф. Рузвельта, объявившего себя избранником народа, тем, кто приведет его к желанным целям, оправдала себя. В речи по радио накануне выборов ФДР сказал: «Кто бы ни был избран, завтра он будет президентом всего народа». Итоги выборов давали основание верить, что избиратели в подавляющем большинстве ратифицировали программу, как она была изложена ФДР14.
Вечером в день выборов несколько сот человек, соседи ФДР, с духовым оркестром и факелами пришли к дому в Гайд-парке поздравить президента. Услышав треск барабана и нестройные звуки труб музыкантов-любителей, ФДР застегнул на ногах ортопедические приборы и появился на крыльце поблагодарить собравшихся перед домом.
Красноватый, неверный свет факелов, лица внуков, поднятых с постели шумом и прильнувших к стеклам окон, одетый по-домашнему в старый мятый костюм президент придавали сцене, повторявшейся в 1940 и 1944 годах, какой-то провинциальный характер. Соседи поздравляли соседа в округе, который только в 1930 году голосовал за демократов. Позднее президенту никогда не удавалось повести округ за своей партией. Том Коркоран, примостившись на ступеньках крыльца, играл на аккордеоне.
V
«Я похож на кота, – говаривал Ф. Рузвельт, – молниеносный прыжок – и притаюсь». Борясь за голоса в 1936 году, он ни на минуту не забывал о Верховном суде, хотя публично не сказал о нем ни слова. 20 января 1937 г. Рузвельт под проливным дождем принимал присягу президента. Промокший и продрогший до костей председатель Верховного суда Юз читал присягу. Когда он дошел до слов «и обязуюсь поддерживать конституцию Соединенных Штатов», дрожавшему от холода Рузвельту, по собственному признанию, хотелось закричать во весь голос: «Да, но конституцию, как я понимаю, достаточно гибкую, чтобы разрешать новые и любые проблемы демократии, а не конституцию, которую ваш суд использует в качестве барьера для прогресса и демократии».
Он не крикнул, а внушительно прочитал послание в связи со вторым вступлением в должность. Ни один другой документ за время своей государственной деятельности ФДР не готовил столь тщательно. Президент нарисовал тяжелую картину повседневной жизни в Соединенных Штатах.
«Я вижу десятки миллионов людей, значительную часть всего населения, лишенную в наши дни того, что даже по самым низким современным требованиям, именуется первостепенными жизненными потребностями.
Я вижу миллионы семей, живущих на столь скудные доходы, что семейная катастрофа каждодневно висит над ними.