Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...

МАКАРОВ. Точно! Все из одной группы — кто с ним-то...

ПОПОВ. Э, ничего ты, милый, не понимаешь, Я говорю не о группе, а о группке! Я говорю о нехорошей, маленькой организации. Понял, Савушка?!

МАКАРОВ. Понял, бабушка!

ПОПОВ. То-то. А фамильярность брось, я тебе не бабушка.

МАКАРОВ. Слушаюсь!

ПОПОВ. Во-во, слушайся! А то нашлепаю. Я теперь имею право многих шлепать!

МАКАРОВ. Да ну?!

ПОПОВ. Да. Лично от Эл. Пе. санкцию получил, так что заруби на носу. А за мятные конфеты — спасибо: стали, черти, привозить. Ты их отчитал?

МАКАРОВ. Я. Кто же еще-то?

ПОПОВ. Похвалю в приказе. Ну, ты понял о группе, группке, группочке, а? Займись разработкой. Зря не спеши, но и не медли. Я их к адмиралу пришью — чтоб дело позвонче получилось, с анера-ми чтоб... Как старшее поколение развращает молодежь...

МАКАРОВ. Ну, это понятно, конечно...

В кабинет входит НИКОЛЬСКИЙ с двумя людьми в штатском.

НИКОЛЬСКИЙ. Здравствуйте.

ПОПОВ. О, привет! Присаживайтесь! Что привело вас в мою скромную обитель?

НИКОЛЬСКИЙ. Снова с делом Иванова.

ПОПОВ. Как у нас с Ивановым, Макаров?

МАКАРОВ (хохочет). Пока живой! ПОПОВ. Работаем с ним, работаем. А в чем, собственно, дело?

НИКОЛЬСКИЙ. Коммунисты его делом интересуются. И военные организации, и студенты.

ПОПОВ. Понятно. А, простите, что это за люди?

НКИОЛЬСКИЙ. О ком вы? ПОПОВ. Которые пришли в кабинет заместителя начальника следственной части МГБ и не соизволили представиться!

НИКОЛЬСКИЙ. Товарищи Петров и Савостьянов.

ПОПОВ. Мне фамилии не важны! У меня тоже многозначительная фамилия!

ПЕТРОВ. Я инструктор ЦК партии.

ПОПОВ. Вот теперь уже яснее. Какие будут вопросы?

САВОСТЬЯНОВ. Иванов.

ПОПОВ. Сложное дело. Он тащит за собой большую цепочку. Очень большую цепочку молодежи.

ПЕТРОВ. У нас создалось впечатление, что Иванова арестовали без всяких оснований.

ПОПОВ. Это у вас создалось такое впечатление? Любопытно. Я думал, только у нас встречаются народовольцы вроде Никольского. Пора с этими народовольческими настроениями кончать!

САВОСТЬЯНОВ. Народовольческими, говорите?

МАКАРОВ. Говорим! Тоже, народоборцы!

ПЕТРОВ. Это кто такой у вас?

ПОПОВ. Помощник. Ничего, ничего, он в истории слаб, зато в практике силен.

НИКОЛЬСКИЙ. Я прошу вызвать сюда Иванова из камеры.

ПОПОВ. Что, начинается старая история?

НИКОЛЬСКИЙ. Нет. Новая.

ПОПОВ. Афоризмы произносить и Ларошфуко умел, а вот у нас работать — не каждому под силу. И вообще, мне непонятно это вторжение в кабинет! Вы мне мешаете!

ПЕТРОВ. Пожалуйста, вызовите сюда Иванова. Мы хотим с ним побеседовать.

ПОПОВ. С ним у меня Макаров беседует. У него это лучше получается.

ПЕТРОВ. Я повторяю: вызовите Иванова из камеры, мы с ним будем сейчас беседовать.

ПОПОВ. Эт-то что такое? Да кто вам дал право мне приказывать? Вы в ЦК работаете — ну и работайте, я ж к вам не вмешиваюсь.

ПЕТРОВ. Этого еще не хватало! Какой номер надо набрать, чтобы вызвать сюда Иванова?

НИКОЛЬСКИЙ. 65-12.

ПЕТРОВ. Разрешите, я сам это сделаю.

ПОПОВ. Да что ж это такое, а! Это ж бандитизм! Я сейчас не туда позвоню, куда хочет Никольский, а я сейчас лично Лаврентию Павловичу позвоню, ясно вам?!

САВОСТЬЯНОВ. Его нет в кабинете.

ПОПОВ. А вы откуда знаете?

САВОСТЬЯНОВ. Я все знаю.

ПОПОВ. Как это можно все знать?

САВОСТЬЯНОВ. Мне нужно все знать. Я из контрразведки.

ПОПОВ. Тогда скажите, где сейчас Лаврентий Павлович, я туда позвоню.

ПЕТРОВ. Туда вы уж не позвоните.

Коридор и прихожая квартиры, в которой живет Семен. Продолжительные звонки в дверь. Из своей комнаты выходит заспанная СОСЕДКА. Она открывает дверь. Входит контр-адмирал ИВАНОВ — в полной форме, с орденами и с депутатским значком...

СОСЕДКА. Вы к кому?

ИВАНОВ. Я за Ивановым.

СОСЕДКА. Эг-ге! Допрыгался, рембризированный.

ИВАНОВ. Что?!

СОСЕДКА. Допрыгался — говорю. Такое дело до добра не доводит. Да и дружки тоже у него... Очкастый один чего стоит, ну точно шпион в кино. Глазищами-то из-под окуляров — зырк-зырк!

ИВАНОВ. Да-а...

СОСЕДКА. А я что говорю? Вон евойная дверь-то. Вы только погодите, я к себе скроюся, а то не ровён час — палить начнет.

Иванов легонько стучит в дверь. Молчание. Он стучит еще раз. Осторожно открывает дверь и входит в комнату Семена. Подходит к дивану, укрывает сына шинелью, подвигает стул и садится рядом. Он опирается подбородком на тяжелую трость, которая у него в руках. Поудобнее усаживается на стуле и долго смотрит в лицо сына.

Конец

ПРОЦЕСС-38

Октябрьский зал Дома Союзов. Небольшое помещение заполнено зрителями, получившими билеты на процесс против гестаповских шпионов и диверсантов Бухарина, Рыкова, Крестинского и их подельцев. Секретарь Судебного присутствия военный юрист первого ранга Александр БАТНЕР.

БАТНЕР. Встать, суд идет!