Некого больше убивать
Шрифт:
П.М.: «А вернулись вы когда?»
М.П.: «Сегодня, как видите».
П.М.: «То есть в Лондоне вы ночевали двое суток. Где, если не секрет?
М.П.: «В Тауэр-отеле. Так, может быть, хватит? Вы арестовали Вейна? Вы убедились, что я наркотой не торгую? Теперь скажите: ему что-то грозит по вашим законам?
П.М.: «Ему уже ничего не грозит. Руперт Вейн убит позавчера ночью».
М.П.: «Господи. Что вы такое говорите? То есть как убит? Кем убит? За что?»
П.М.: «Убит, очевидно, ножом. Два колющих ранения в грудь и шею. Вот снимки. А кем и за что — мы пытаемся выяснить».
М.П.: «Господи Боже мой. Кто-то убивает совершенно
П.М.: «Непохоже, что грабители. Деньги, о которых вы упомянули, так и остались в его кармане. В общем, так. Спасибо, что ответили на наши вопросы, и извините нас за беспокойство. И еще просьба: опознать труп, пока распечатают стенограмму. Вам ее нужно будет подписать».
Беспристрастная стенографистка, явно не задавалась целью передать интонации этой беседы, но Стивен и так представлял. Прочтя стенограмму, он почувствовал полную опустошенность. Стало ясно, что ничегошеньки он, так же, как и англичане, из этого дело не выудит, и его вояж провалился. Впрочем, оставалась одна зацепка…
— Кто этот сэр Эдвард Милштейн? — спросил он у Пола. — Нельзя ли его допросить?
Пол удивленно посмотрел на Стивена и расхохотался.
— Что такого смешного я сказал? — рассердился Стивен. — Он что умер?
— Нет, — ответил, отсмеявшись, Пол, — но считай, что живет в другом измерении.
— ?
— Эдвард Милштейн был менеджером и продюсером группы «Спайдерс», за что и получил рыцарское звание. А допросить ты можешь разве что седьмого его адвоката, — сказал Пол, и Стивен понял, что так оно и есть.
— Ну, тогда моя миссия окончена, — признал Стивен. — Мне осталось только взять у вас копию этой стенограммы и подлинники письма родственников о выдаче тела Вейна Пельцу и расписки самого Пельца, — и видя, как насторожился Майлс, добавил: — Спокойно. Мы этот храм не разграбим. Подлинники нужны для экспертизы, потом вернем. Вот просьба ФБР.
Составили протокол передачи документов, получили по факсу разрешение начальника ливерпульской полиции. И Пол в своем спичечном коробке повез Стивена в отель «Европа», где тот должен был переночевать, прежде чем улететь восвояси. «Шикарный отель, — подумал Стивен, когда их таратайка протиснулась среди «роллс-ройсов». — Ну так мы из ФБР…».
Уже прощаясь, Стивен спросил у Пола: «Слушай, а ты случайно не помнишь, как выглядел этот Пельц? У нас ни одного его изображения нет».
— Почему не помню? Помню. Среднего роста, рыжий, голубоглазый, типично еврейская внешность. Вроде твоей…
Для длинного, черноволосого, черноглазого Стивена это стало откровением.
Войдя в сверкающее фойе, Стивен направился к стойке регистрации. Там стояла красивая миниатюрная брюнетка в просторной норковой шубке, делавшей ее еще миниатюрнее, а с нею юноша… Глядя на него из-под пикирующих бровей, Стивен повторил про себя только что сказанное Полом: «среднего роста, рыжий, голубоглазый, типичная еврейская внешность…»
— Мистер Пельц, — обратился к юноше метрдотель, — вам просили это передать от сэра Эдварда. — И протянул ему конверт с вензелем.
«Я уже брежу?» — спросил себя Стивен. Затем пропел зачем-то вспомнившуюся из российского детства песенку: «Рыжий-пыжий-конопатый убил дедушку лопатой…». Потом в голову пришли слова Джима, что должна возникнуть критическая масса, когда может пойти цепная реакция, и
нужно находиться рядом, чтобы подтолкнуть. Тут он заметил, что юноша с девушкой выходят из отеля к ожидающей их машине.— Мистер Пельц! — бросился Стивен к ним. — Майкл Пельц?
Юноша обернулся, приятно улыбнувшись.
— Я — Пельц, но не Майкл, — сказал он. — Я — Джозеф. А вы знаете моего отца? Все говорят, что мы очень похожи…
— Я с ним знаком и незнаком, — медленно проговорил Стивен и, понимая, что юная пара сейчас вежливо распрощается и уйдет, выпалил: — Видите ли, я — следователь от ФБР Стивен Киршон. Мы сейчас по поручению Верховного суда США проводим дознание в связи с прошением убийцы Дэна Леклесса о досрочном освобождении. Этот убийца, Кевин Кэрриган, был знаком с неким Вейном, они оба состояли в нью-йоркском фан-клубе «Спайдерс». Так вот: Вейна почему-то убили здесь, в Ливерпуле…
— А при чем здесь мой отец? — недоуменно спросил Джозеф.
— Ах, да! К убийству, конечно же, не при чем! Но он был в это время в Ливерпуле и лично перевез тело Вейна в США для захоронения. И за свой счет…
— Ай да папа! — воскликнул юноша. — Ну правильно: он ведь тоже фанат «Спайдерс», он во имя этого и сейчас что угодно готов сделать. Интересная история, мистер…
— Киршон…
— Замечательная история… А знаете что? Мы завтра вечером приглашены к сэру Эдварду Милштейну… Знаете, кто это?… — Стивен кивнул. — Пойдемте с нами? Ему это будет очень интересно. А к тому же дознание в связи с возможным помилованием… Он сейчас все, что связано со «Спайдерс», собирает по крупицам. Пойдемте обязательно!..
— Не знаю, удобно ли? — картинно замялся Стивен. — Это же — не Америка, а традиционная Англия. К тому же сэр Эдвард Милштейн…
— Да что вы! Даже очень удобно! Ну, хотите, я ему позвоню, чтобы он вас официально пригласил? Вы ведь остановились в нашем отеле, не так ли?…
Молодые уехали, а Стивен скоренько побежал к себе в номер, чтобы успеть застать на работе Майлса.
— Хорошо, что ты позвонил! — обрадовался Пол. — Я, наверное, из ревности проявил себя негостеприимным хозяином, даже рюмку виски не предложил. Давай я за тобой заеду, посидим где-нибудь в баре?
— Буду рад. Но у меня к тебе просьба: не одолжишь ли смокинг на завтра? А то понимаешь, приглашают к сэру Эдварду…
Пол рассмеялся: «Мой смокинг?! Представляю тебя в нем… Ладно, по дороге заеду к зятю — он вроде бы одной с тобой комплекции».
Еще один звонок Стивен сделал Джиму Маккензи. Тот только пришел на работу и был в хорошем настроении.
— Да можешь не торопиться, — сказал он Стивену. — Погуляй по Ливерпулю, зайди в музей, если тебе это интересно. Чем ты хуже Вейна?
— Я пока даже лучше, — пошутил Стивен.
— ОК. Жду тебя послезавтра.
Стивен и не сомневался, что приглашение от сэра Эдварда он получит — тому просто некуда было деваться. Так оно и случилось поутру.
А весь этот день Стивен, действительно, гулял по городу. И это ему нравилось, несмотря на слякоть и промозглый ветерок. Что-то здесь напоминало ему город его детства Ленинград — Петербург, как теперь называли. Стивен не мог понять — что. Совсем другие, хотя такие же старые, даже постарше, дома, отнюдь не прямые улицы. Вроде бы погода схожая, а краски другие. Ленинград, совсем без реклам в его советские еще годы, был (или это детское восприятие?) по-столичному наряднее английского провинциального Ливерпуля. Но Стивен видел нечто неуловимо общее.