Некого больше убивать

17

Так получилось, что жену и собаку Стивен обрел одновременно. Вызвал его однажды Фрэнк Марлоу и, боднув ежиком воздух, сообщил, что мэрия состоит из идиотов, а потому, вместо того, чтобы ловить преступников, Стивену придется на три дня стать учителем в школе.

«Очень даже нам повезло, что ты — русский, — сказал Фрэнк. — Пойдешь в школу, которая на четверть состоит из твоих соотечественников, и будешь им внушать по-свойски, как нехорошо встречаться с драг-дилерами и курить травку».

Школа называлась Стайверсон, учились там собранные со всего Нью-Йорка записные отличники. А то, что среди них так много было детей иммигрантов из России, объяснялось, скорее всего, тем, что, во-первых, детям этим довелось поучиться там, где программа обгоняет американскую, минимум, на два года, а, во-вторых, в семьях русских евреев всегда был культ учебы — как условие самосохранения и самоутверждения среди тамошнего антисемитизма. Глупо было этим детишкам, проводящим по 10 часов за учебниками, чего-то такое внушать о вреде наркотиков, но воля уходившего в небытие мэра Динкинса распространялась на всех, и Киршона бросили на ее исполнение.

Там, в 11 классе и встретил Стивен свою сероглазую девочку в золоченных очках, мягко и застенчиво улыбающуюся полными влажными губами, с густой копной черных вьющихся волос. Совсем уже взрослую — с высокой грудью, с круглой, туго обтянутой джинсами попкой. Подняв девушку на уроке, Стивен спросил, как она будет реагировать, если к ней подойдет драг-дилер. На что она ответила: драг-дилер не может к ней подойти, мала вероятность. «Действительно, — подумал Стивен, — тому достаточно посмотреть на нее, чтобы не возникать». А после уроков он сам к ней подошел с вопросом, как она будет реагировать, если к ней подойдет переодетый полицейский. «Вы хотите спросить: узнала бы я в вас полицейского? Ни за что не узнала бы. Я бы подумала, что вы — драг-дилер, и ушла бы от вас подальше», — рассмеялась девушка, повторив его идиотские рекомендации.

— Что же теперь не уходите?

— Теперь-то я знаю, что вы — полицейский.

— И вас это не смущает?

— Нет, конечно, — продолжала смеяться девушка. — Парень вы — симпатичный и от драг-дилера можете защитить.

Так они и познакомились. И стали встречаться. Родители Инны Стивена ненавидели. Для них, еще не состоявшихся американцев и вэлферщиков, она была единственной надеждой на светлое будущее. Они спали и видели ее в Гарварде или Принстоне, а потом удачливым врачом или адвокатом. А вот для нее Стивен был единственной надеждой выбраться, наконец, из окружавшей ее беспросветной нищеты, из нескончаемой семейной депрессии. Может быть, она еще не любила его, но хотела выйти за него замуж как можно быстрее, и была рада, что первым университетом, согласившимся ее принять с полной стипендией, был Колумбийский. Это означало, что не уедет она от Стивена.

А для Стивена сразу не стало никого дороже Инны. Не так много лишнего времени на его работе, но каждый свободный час он стремился провести со своей сероглазой школьницей. Иной раз, улучив полчаса, он подъезжал к ее школе к концу занятий и следил, как она добирается до станции метро, любовался ее походкой, радовался, если она шла, улыбаясь. На выходные дни он придумывал экзотические экскурсии и, приезжая за Инной поутру, мрачно сдвигал брови и говорил заупокойным голосом: «А сегодня, девушка, вам предстоит увидеть нечто страшное — имения Лонг-Айленда».

— А что там такого страшного?

— Страшно то, что нам никогда не стать владельцами какого-нибудь из них.

Конечно, Инна любила своего «копа» — такого доброго, такого сильного, чуток нескладного, чуток лопоухого и сильно бровастого.

А все решилось, когда Стивен подарил Инне на день рождения щенка-лабрадора. Сидели они в кафе в Гринич-Вилледже, и Стивен вытащил из сумки некое крошечное существо и поставил на стол. Растерявшийся щенок, зажмурил глаза и, поковыляв по столу, опрокинул бокал с вином. Потом принюхался и стал вино лакать.

— Ну, это наш человек — любит выпить! — восхитился Стивен. — Назови его Бахусом.

Страшно обрадовшись поначалу щенку, Инна погрустнела: «А куда его девать-то?… Родители… Ты понимаешь…» И тогда Стивен протянул ей на своей большой ладони коробочку с бриллиантовым кольцом.

Через год у них родилась Сандра, которую уже взрослый пес принял вполне покровительственно и добровольно взял на себя обязанность развлекать ее, пока папа ловил бандитов, а мама грызла гранит юриспруденции.

А нынче Сандра уже хотит в школу, Инна работает в «Морган-Стэнли», а Бахус стал совсем солидным и мудрым, способным на бурную радость, только когда вся семья в сборе. Вот, как в этот день христианского праздника.

18

…И все было хорошо, пока Стивен в понедельник вечером не включил программу новостей на 1-м канале и не увидел лежащий в овраге искореженный автомобиль, и не услышал следующее:

«Авария со смертельным исходом случилась три часа назад на Соу Милл-парквее. Двигавшаяся на высокой скорости машина марки «ягуар» внезапно затормозила. Как оказалось — на неизвестно как возникшей линзе льда, протяженностью всего пятьдесят ярдов. Однако их оказалось достаточно, чтобы автомобиль сильно занесло, перевернуло, и он, разбив бортик ограждения и пролетев в воздухе еще пятнадцать ярдов, упал на крышу. Водитель, им оказался 45-летний Майкл Пельц, погиб. Майкл Пельц — исполнительный директор всемирно известного артистического агентства «Стар девелопмент», основанного в 1924 году его прадедом Джозефом Марчиком. Происшествие расследуется дорожной полицией графства Вестчестер».

Стивен пулей выскочил из дома, а через минуту он, уже с мигалкой, мчался по Вест-сайд-хайвею.

Прибыв в Управление полиции, он, предъявив удостоверение инспектора, потребовал протоколы аварии. «Лейтенант, — сказали ему, — иди разбирайся у себя в городе». Тогда Стивен показал временное удостоверение ФБР…

Протоколов было два. В первом, составленном дорожным патрулем, сообщалось, что, исходя из произведенных замеров и показаний водителя машины, следовавшей сзади, машина «ягуар», номер S8D74, двигалась со скоростью примерно 60 миль в час. Машина резко затормозила на 15-м ярде ледяной линзы, и ее мгновенно занесло в сторону ограждения, разрушив которое, она, дважды перевернувшись в воздухе, упала на крышу. Сработала подушка безопасности. Дорожный патруль прибыл через семь минут после аварии по вызову из машины, шедшей следом. Водитель был мерв. Тело его доставали с помощью дисковой пилы. Водитель машины, следовавшей за «ягуаром», сообщил, что впереди «ягуара» шла машина марки «хонда-аккорд» серого цвета, номер свидетель не запомнил, и она, как показалось свидетелю, затормозила первой. Машина эта не остановилась.

Второй протокол только что пришел из патанатомии Маунт Сайнай госпиталя. Там сообщалась, что смерть наступила от кровоизлияния в мозг в результате сильного удара. Зафиксированы переломы основания черепа, позвоночника в районе четвертого позвонка.

Стивен громко выматерился по-русски. Потом спросил у дежурного: «Вам известно, откуда он ехал?»

— Конечно, у него тут имение, в восьми милях. Я туда ездил часа два назад, чтобы сообщить жене.

— Как ее зовут?

— Грета.

— Телефон знаете?

— Да, пожалуйста.

Стивен позвонил. Трубку подняла женщина.

— Здравствуйте, — произнес Стивен. — Я говорю с миссис Пельц?

— Нет, я здесь работаю. Меня зовут Вера, — ответила женщина с сильным русским акцентом.

— Я — офицер ФБР Стивен Киршон. Скажите, миссис Пельц уже вернулась из госпиталя?

— Да.

— Спросите у нее: могу ли я подъехать по очень важному вопросу, связанному с гибелью мистера Пельца?

Через минуту Вера сообщила: «Миссис Пельц сказала, что не можете. Что никто не может».